События
Здесь многое – впервые. Никогда прежде в оперной постановке не использовались AR-технологии (аббревиатура AR расшифровывается как augmented reality, то есть дополненная реальность). Сюжеты Виктора Пелевина на музыкальной сцене мы тоже еще не видели – разве что на драматической, но там иные законы. Наконец, для одного из самых академичных жанров все еще в новинку такой дикий стилевой микс, объединяющий сонористику и рэп, изысканное акустическое звучание и дискотечную электронику. Однако коллаборация молодого композитора Константина Комольцева и маститого режиссера, худрука Театра имени Н. И. Сац Георгия Исаакяна интересна не только экспериментами.
Зрителям, пришедшим за эмоциями и новыми впечатлениями, «Любовь к трем цукербринам» дарит их сполна еще до начала спектакля. У входа в зал каждому обладателю билета выдают iPad с установленным приложением для отображения AR-контента. Оставшиеся минуты до третьего звонка стоит потратить на ознакомление с инструкцией, иначе будет непонятно, как всем этим пользоваться. В принципе, ничего сложного: запускаем приложение, находим во внутренней папке нужный файл, открываем его и откладываем гаджет ровно до появления на декорациях надписи, призывающей включить дополненную реальность.
Когда же такой призыв высветится, надо навести iPad на пространство сцены и подождать некоторое время. Не сразу, но на экране все-таки должны появиться трехмерные объекты – парящие голограммы, мультяшные фигурки и так далее. Причем они взаимодействуют с настоящими предметами, изображение которых видно через камеру планшета. Потому реальность и называется дополненной.
Чтобы обновить картинку и загрузить новые AR-элементы, планшет надо опустить и поднять. Это простое, казалось бы, действие вызывает у зрителей больше всего затруднений – слишком оно непривычное. Вдобавок не всегда понятно, когда именно это надо делать. И есть некая ирония в том, что в спектакле про пагубную власть виртуального мира мы оказываемся заложниками гаджета и, как дети, тяжело и послушно учимся его использовать. Хотя некоторое мазохистское удовольствие тоже нельзя отрицать. Хочется пройти этот квест вопреки всему.
Но вот парадокс: зритель, привлеченный в театр модными словечками и предвкушением необычного «икспириенса», в какой-то момент должен перестать отвлекаться на всю внешнюю атрибутику, чтобы оценить подлинную красоту музыки и весьма небанальные идеи. «Любовь к трем цукербринам» на новом витке прогресса возвращает нас к дилемме, сформулированной еще братьями Вачовски (теперь – сестрами) в «Матрице»: что лучше – жить в комфортной виртуальной иллюзии, создаваемой Большим Братом, или в мрачной безрадостной реальности? Только вместо демонических машин, питающихся энергией человеческих тел, антагонистом и дьяволом-искусителем выступают соцсети – те самые, которые нынче запрещены в России.
Режиссерское решение, впрочем, оказывается объемнее текста либретто (автором литературной адаптации значится загадочный М. Д. – интрига вполне в пелевинском духе). Преодолев естественный соблазн сыграть на самых актуальных мемах, Исаакян собрал мозаику из разновременных символов компьютерного мира и постиндустриального масскульта. В проекциях мелькают «Сапер» и Windows-иконки 90-х, голограммы из дополненной реальности напоминают героев компьютерных игр, а одним из ключевых героев становится девушка в образе японской анимешной школьницы.
Не обошлось и без новейших трендов: на черных балахонах массовки красуются белые QR-коды, главный герой – сисадмин (на премьере его партию исполнял Андрей Юрковский, органичный и в хип-хопе, и в классическом вокале), в радиоэфире спорят три феминистки (Олеся Титенко, Татьяна Ханенко и Анна Холмовская), а террорист (Олег Банковский) появляется в желтой униформе, недвусмысленно намекающей на известный сервис доставки еды. Так что спектакль получился одновременно и злободневный, и не страдающий публицистической сиюминутностью.
Те же качества налицо и в музыке. Константин Комольцев, уральский композитор поколения миллениалов, лишь недавно заявил о себе по-настоящему громко – двойным успехом на конкурсе Союза композиторов Avanti (редкий случай: один автор забрал призы сразу в двух номинациях). И уже в тех пьесах-лауреатах была очевидна его сильная сторона: умение органично сочетать несочетаемое. Но если в ансамблевой Sommernacht электроника с ритмичными помехами появлялась исподволь, а в хоровом «Лирическом гимне» от поп-культуры было лишь само слово «ремикс» в определении жанра, в «Любви к трем цукербринам» разностилевые сегменты сменяют друг друга с самого начала и без всяких переходов. Комольцеву удается примирить рэп и спектрализм, радиоджинглы и сонористику… Почему это не разваливается и не кажется безвкусицей – загадка (вероятно, это еще и заслуга музыкального руководителя, дирижера Сергея Михеева).
И все это, вкупе с режиссерскими находками Исаакяна, создает еще один невеселый образ – картину мира, безнадежно утратившего цельность, разлетевшегося на осколки. Что, однако, с тем же успехом можно поставить авторам спектакля в вину. Мол, погрязли в эклектике. Вопрос в точке зрения.
Пожалуй, более серьезная и обоснованная претензия – иная: без либретто разобраться в происходящем и уловить связь эпизодов трудно. Но и с заветной тетрадочкой (она прилагается к программке) вопросов к сюжету у человека, не читавшего одноименный роман Пелевина, остается достаточно, и потому периодически у зрителя возникает ощущение, что суть действия и связь данного эпизода с предшествующим от нас ускользает. В такие моменты опера напоминает компьютерный винчестер с поврежденными секторами: вроде бы в целом информация не пропала, но некоторые файлы не читаются или же читаются фрагментарно.
Так или иначе, оценить и замысел, и реализацию в полной мере мы сможем, когда будут показаны другие части футуристической трилогии «Я, робот», начатой «Любовью к трем цукербринам». Вторым эпизодом станет голографический балет «Двухсотлетний человек» по роману Айзека Азимова, а финалом – компьютерная драма «О-Н-А» по фильму Спайка Джонза. Сможет ли этот амбициозный проект, осуществленный благодаря гранту Российского фонда культуры, переформатировать отечественный музыкальный театр? Узнаем осенью. Но перезагрузка уже стартовала.
