Релизы
Полуторачасовая трилогия «Данте» Томаса Адеса как таковая была задумана не сразу: все началось с «Ада» — симфонического произведения, созданного к столетию Филармонического оркестра Лос-Анджелеса. Затем возникла идея балета, и на концертной сцене «Ад» впервые был представлен в мае 2019-го под управлением Густаво Дудамеля, а на театральной — двумя месяцами позже в хореографии Уэйна Макгрегора. Вскоре концепция разрослась до балетной трилогии: к «Аду» добавились Чистилище и «Рай», премьера которых из-за пандемии не раз переносилась. Полностью трилогию показали в октябре 2021 года в Лондоне под управлением автора, а в апреле 2022-го в Лос-Анджелесе ее исполнил Густаво Дудамель, чье прочтение и записано на недавно вышедшем альбоме.
Слыша «Данте» целиком, удивительно думать, что вначале существовала лишь первая часть: вместе со второй и третьей она воспринимается совершенно иначе, чем в отдельности. Пожалуй, об иных симфониях Малера их первые части могут сказать куда больше, чем «Ад» обо всей трилогии. Адеса это не смущает: в качестве самостоятельных сочинений продолжают звучать и 45-минутный «Ад», и 20-минутная сюита из его фрагментов. Недавно Адес исполнял ее в связке с «Раем», минуя «Чистилище», и ее же осенью играл в Москве Госоркестр России под управлением Федора Леднёва. Тогда сюита вызвала скорее недоумение — мы как будто не услышали почти ничего из того, за что любим Адеса: «Голливудский по духу, начиненный оркестровыми спецэффектами и щегольскими цитатами, опус все же страшит… всепроникающей пошлостью как самого замысла, так и воплощения, в котором все нацелено на внешний эффект», — писал автор «Музыкальной жизни».
Действительно, музыка казалась иллюстративной и прямолинейной, хотя Адес заранее защитился от подобных претензий, назвав «Ад» приношением Листу: «Местами музыка “Ада” полностью моя, местами — Листа, местами — посередине». Листа в адесовом «Аду» действительно много — и в ярких красках, и в настроении, и в заимствованиях; их апофеоз — эпизод «Воры», где «Большой хроматический галоп» Листа оркестрован в духе Оффенбаха. То, что так звучат именно «Воры», можно счесть знаком самоиронии, хотя и слишком уж подчеркнутой. Но если в сюите эта часть выглядит просто еще одним эффектным номером, то в полной версии «Ада» он подготовлен всей драматургией развития: роскошь оркестровки ощущается как нарочито чрезмерная — в ней всего чересчур, ею можно подавиться.
Адес сравнивает свою работу с той, что проделал Стравинский в «Пульчинелле», переосмыслив музыку Перголези; но здесь переосмысленный Лист оборачивается Джоном Уильямсом, а Адес словно прячется за спины обоих. Тем удивительнее слышать, как с каждой минутой второй и третьей частей меняется характер музыки, и Адес снимает всевозможные маски одну за одной (помимо Листа, критики отмечают аллюзии на Берлиоза, Чайковского, Пуччини, Сметану, Сибелиуса, Холста, Адамса и не только). «Чистилище» отличается неожиданным восточным колоритом с филигранными соло духовых; контрапунктом к ним звучит запись голосов кантора и членов общины иерусалимской Синагоги Адес — еще один многозначительный символический жест.
Порой не хватает бас-гитары и ударной установки — до того гора «Чистилище» напоминает Кашмир по версии группы Led Zeppelin. Впрочем, с ее вершины уже виден и слышен свет, который все ослепительнее и ярче; по силе это сравнимо с финалом «Жар-птицы». Остается «Рай» — почти получасовой финал, где мастер оркестровки, каких не так мало, предстает узнаваемым композитором Томасом Адесом, хотя и не может не передать привет еще и равелевскому «Дафнису». Нечего и говорить о том, что для Густаво Дудамеля трилогия «Данте» — истинный рай, и что мировая пресса ставит «Данте» в ряд величайших балетов в истории, отмечая умение Адеса ходить по грани, не пересекая ее.
