Персона
Фольклор – один из трендов российского современного искусства. Художники обращаются к забытым техникам ручного труда, дизайнеры цитируют старинные орнаменты, а музыканты изучают подлинные напевы, переосмысливают традиционную культуру, добавляя к ней свежее электронное звучание. Владимир Жалнин (ВЖ) поговорил с Тиной Кузнецовой (ТК), основательницей проекта Zventa Sventana, об аутентичности, участии в проекте «Голос», а также об экспериментальном концерте с Персимфансом и современными композиторами – услышать результат этой необычной коллаборации можно 7 июня в рамках II Московского летнего фестиваля «Зарядье».
ВЖ Для нового проекта с симфоническим оркестром вы пригласили сразу девять современных композиторов. Почему выбрали именно этих авторов, и как их творения будут гармонично сосуществовать вместе?
ТК Большой состав нашей выдающейся авторской команды меня восхищает, ведь это такая честь! Музыку многих композиторов, принявших участие в проекте, я хорошо знаю. Молодых авторов порекомендовали компетентные коллеги – Антон Каретников и Ярослав Тимофеев. Ожидания полностью оправдали себя. Было приятно работать с молодыми композиторами Элиной Андриановой и Иваном Наборщиковым – мы сделали совместно несколько аранжировок, и ребята прекрасно развили мои замыслы.
С некоторыми композиторами обсуждали концепцию и форму каждой песни, а дальше положились на их видение. Григорий Кротенко, к примеру, согласился сделать аранжировку на свадебный плач «На улице дождь поливает», где песня начинается с цитаты католической секвенции Dies irae. Я в полном восторге – столько экспрессии, страха и торжественности, что абсолютно соответствует замыслу песни.
Также для меня свершился важный личный момент: часть аранжировок для оркестра мы с Юрием Усачевым [сооснователь проекта Zventa Sventana и муж Тины. – В.Ж.] написали сами. Путем проб и ошибок, эмпирически мы сделали для себя много открытий в подходе к оркестровкам собственного материала.
Эклектичный подход – неотъемлемая компонента Zventa Sventana, ведь мы работаем с песнями из разных регионов, веков, используя всевозможные жанры и двигаясь от минимализма до насыщенных аранжировок. Раньше мне было трудно представить, как это все будет звучать целостно в концепции, например, одного альбома. Но из раза в раз, составляя программу, в том числе концертную, все приходит в гармонию.
ВЖ Как проходят ваши репетиции с Персимфансом? Какие ощущения от работы с оркестром без дирижера?
ТК Особой разницы в работе не вижу, поскольку рабочие процессы делятся на сегменты и ведутся концертмейстерами. К тому же некоторые песни аранжированы музыкантами-композиторами из Персимфанса – Иваном Наборщиковым, Григорием Кротенко, Петром Айду. Песни собираются под их чутким руководством, исключая необходимость в дирижере.
Есть произведения, которые обрели в концерте совершенно иное прочтение и интерпретацию, и тут я особенно слежу за партитурой. Думаю, было бы здорово стоять в центре оркестра. Меня вообще всегда смущало, что солист стоит спиной к коллективу – хочется находиться в центре событий и общаться с музыкантами глазами.
ВЖ Какие композиции прозвучат в концерте? Ждать ли оркестровую версию хита «Мужа дома нету»?
ТК Не хочу раскрывать уникальность программы (смеется). Но в концерт точно войдут песни из всех альбомов, а также несколько премьер. Мы тщательно отбирали произведения, которые давно хотелось аранжировать.
Как вы знаете, народная традиция в основном заключает в себе ансамблевое пение – от трех и более голосов, и в программе вечера будет звучать полноценное многоголосье народной песни от ансамбля «Толока». Но их участие не ограничивается аутентичным звучанием. Они будут задействованы в полном спектре всевозможных вокальных партий и будут играть на народных инструментах: кугиклах, колесной лире, балалайке. Также мы увидим хореографию, поставленную Даниилом Казанцевым – молодым и талантливым танцовщиком, хореографом и артистом театров «Современник» и ЦДР.
ВЖ Сегодня к фольклору обращается все больше молодых музыкантов – и в поп-музыке, и в современной академической музыке, и в андеграундной электронике. Есть ли какие-то вещи, которые для вас эстетически неприемлемы по отношению к фольклору?
ТК Недостаточное погружение в материал. Народная песня не терпит поверхностного обращения – она и поныне сложно поддается темперированной гармонии и тем более односложному техно-биту. Более того, это усугубляет ошибки былого наследия, когда фольклор терял аутентичность и колорит в процессе унификации.
ВЖ Как вы и Юрий Усачев работаете над фольклорным материалом – переосмысливаете через вокальную импровизацию, или фольклор сразу обрастает миром электронного звука?
ТК Это комплексные процессы. Каждая песня прорабатывается художественно, эмоционально, интеллектуально. Мы пропускаем через себя драматургию народной лирики, многообразие музыкальных ладов, мелодий, диалектов и жанров. В результате рождаются новые формы – помимо электроакустических инструментов мы используем собственные электронные звуки, которые создаем в студии, не ограничиваем себя в художественном полете. Но выверяем долго, очищая от всего лишнего и служа замыслу песни, бережно и ответственно.
ВЖ Ваш последний альбом «Звента Свентана» успешно совмещает и танцевальную электронику и лирику. В какой из этих стихий чувствуете себя комфортнее?
ТК Мне комфортно в любом из этих полюсов. В народных плясовых песнях слышим невероятную экспрессию, потенциал и драйв. Мы знаем, как их исполняют носители традиции, и какой кураж и градус присутствует в этом. Поэтому это особенно ответственный жанр для переосмысления. Каждый раз вызов – сделать песню по-настоящему радостной и духоподъемной.
ВЖ Можно ли сказать, что участие в телешоу «Голос» дало второе дыхание проекту Zventa Sventana?
ТК Благодаря «Голосу» я вывела на поверхность народные песни в нашем прочтении. Широкая публика действительно полюбила эти номера, и до сих пор на слепых прослушиваниях многие участники поют наши песни. Это дало убеждение, что нужно продолжать свое любимое дело, несмотря на то, что на тот момент деятельность Zventa Sventana была на паузе.
ВЖ Как молодым певцам обрести собственный голос – репертуар, личный бренд, аутентичность?
ТК Личный бренд должен честно транслировать разные грани вашего мира. Чем он больше и объемнее, тем сложнее, уникальнее и интереснее сочетание этих граней. Это и есть аутентичность. Чтобы ее подпитывать, необходимо пропускать через себя антологию мировой музыки, живописи, искусства в целом. Одним словом, находиться в непрерывном развитии, непременно выходить за рамки своих обычных предпочтений. Устраивать себе челлендж: например, выучить романс Свиридова, затем песню из репертуара Сары Вон, потом что-то из Вертинского и следом с удовольствием выучить композицию Аллы Пугачевой, не забывая при этом усердно практиковать академические распевки. Только так можно понять, что цыганский романс – это твое (смеется).
Композиторы о методе аранжировок, этно-барокко и музыкальном музее в отдельно взятой избе с интернетом
Петр Айду: «То, что делает в новой программе Zventa Sventana совместно с Персимфансом, само по себе достаточно уникально, к этому мало что можно добавить. Что касается моего личного подхода к аранжировке, то я видел композиторскую задачу в том, чтобы использовать внутренние ресурсы аутентичного фольклорного материала, а не пытаться украсить или осовременить его. Как если бы это были некие музыкальные “споры”, впавшие в анабиоз на века, которые, очутившись в почве живого симфонического оркестра, начали бы прорастать в нем».
Элина Андрианова: «В двух песнях я пыталась сохранить черты жанра и передать смысл каждого сюжетного поворота. “Мне почуялось” – плач перед венчанием, отсюда характерные интонации, резкие обрывы фраз и динамики. Жуткое tutti оркестра с электроникой в начале – зов потустороннего и страх перед ним, ведь считалось, что во время свадьбы невеста символически умирает и воскресает. В середине песни, когда невесту благословляет ее отец, мрак расходится, и впервые звучит напевная тема у струнных – будто тебя обнимают теплые сильные руки. “Да кого нет, того больно жалко” – песня тоски по любимому. Музыкальную идею предложила Тина: репетиция на одной ноте, зацикленные мелодические паттерны, чтобы передать трепетное девичье ожидание. Во втором куплете, где героиня кладет золотое колечко под подушку, чтобы увидеть зазнобу, есть что-то от сказочных опер любимого мной Римского-Корсакова. Получился микс минимализма и новой русской школы».
Григорий Кротенко: «Однажды итальянский виртуоз Клементи играл свою сонату в присутствии Моцарта. Об этом он сообщил в предисловии к изданию этой сонаты. И добавил на латыни: “Tulit alter honorem”. Это значит: “Однако прославлен иной”. Первые такты сонаты поразительно похожи на начало увертюры к “Свадьбе Фигаро”. Я решил брать пример со старших. И попытался расслышать в песне “На улице дождь поливает” знаменитые и любимые мной симфонические произведения. В сумраке между голосом и барабанами я заметил призраки Берлиоза, Мосолова, Джона Адамса и Жерара Гризе. Мне показалось веселым построить маленькую комнату из музыкального музея мадам Тюссо в отдельно взятой избе с интернетом».
Иван Наборщиков: «В рамках совместного проекта группы Zventa Sventana и оркестра Персимфанс мне удалось поработать над аранжировками песен “Ох, я давно дружка не видела” и “Молодая вдовка”. Zventa Sventana поражает меня тем, как при работе с фольклорным материалом удается сохранить аутентичность народного исполнения, при этом каждая песня получает абсолютно новое и современное звучание. Моя задача – не только дать объем и пространство в инструментовке, которые необходимы при исполнении произведений в Большом зале “Зарядья” с его потрясающей акустикой, но также сохранить самобытность песен с их камерностью, особым колоритом. Для меня это новый творческий опыт, даже могу назвать его экспериментом».
Руст Позюмский: «Я работал с композицией Zventa Sventana “Ай, Божа”. Моей задачей было увидеть эту песню в ее возможном барочном воплощении. Собственно, это то, чем я занимаюсь и в своем проекте Novoselie, – своего рода этно-барокко. Надо сказать, что не каждая народная или псевдонародная песня годится для таких экспериментов. Чтобы народная песня удачно легла на барочный состав, в ней желательно некое ладовое и ритмическое сияние. И это то, что, безусловно, имеется в песне Тины».
Алексей Ретинский: «Нас с Тиной связывает многолетнее сотрудничество. Еще во время работы над партитурой к “Медее” Александра Зельдовича я отметил гибкость и универсальность голоса Тины. Ей подвластны фольклор, джаз, рок, эстрада, но мало кто знает, что она обладает невероятной проницательностью в экспериментальной и импровизационной сфере. Передо мной стояла задача найти нетривиальный принцип соединения фольклора и симфонического звучания. В итоге вышел триптих из песен “Не дело было, Марьюшка”, “Ой, кумушки пьют” и “Сашенька”. Две последние песни хорошо известны по репертуару Zventa Sventana. Характер вокального русского фольклорного исполнения натолкнул на приемы оркестрового письма: микрополифонию, сонорику, четвертитоновую систему и спектрализм. Триптих запишем в следующем сезоне, а на концерте в «Зарядье» представим одну часть – «Кумушки».
Дмитрий Селипанов: «Давно являюсь поклонником Zventa Sventana, поэтому, когда Тина предложила оркестровать “Сухотушку”, я был очень рад и польщен. У нас сразу возник хороший творческий контакт и взаимопонимание – это важно. Поговорили про подход к фольклору Стравинского, музыку которого оба очень любим. Тина решила сделать вступление к номеру на материале “Жар-птицы”, что налагает большую ответственность на меня как композитора. “Сухотушка” очень увлекла. Когда такой простор красок и музыка с таким вкусовым контролем – работать над оркестровкой огромное удовольствие».
Лев Трофимов: «Я создавал аранжировку для “Вир-Вир” – с этой песней у меня долгая история. Работал над ее оригинальной версией еще в 2017 году, до “перезагрузки” Zventa Sventana и большого успеха группы. Безусловно, это интересный опыт – дать знакомой песне новую глубину и “запустить” ее на новом витке развития, да еще и в таком масштабе».
Георгий Федоров: «Я работал над песней “Гармонщик”. Музыка Zventa Sventana сложна и заслуживает оригинальной оркестровки, стиль которой пришлось тщательно продумывать».
