Томас Хэмпсон: Не зная истории России, невозможно понять «Евгения Онегина»

АМ Вы радеете за межкультурную коммуникацию, и даже сейчас, когда отношения между Россией и Америкой охлаждаются, выступаете у нас с программой американской музыки.

ТХ Эта музыка была и остается актуальной.

Если мы, представители разных культур, не научимся понимать друг друга, то всегда будем относиться друг к другу со страхом и недоверием. Нам будут мерещиться враги в обычных людях, которые, как и мы, с утра кормят детей кашей и идут на работу, предвкушая, как вечером отдохнут. Прежде всего, мы все – люди. И все мы должны изучать культуры, которые отличаются от нашей собственной, и стремиться их понять и принять.

Я точно так же был бы счастлив возможности познакомить американскую публику с российской культурой. Неважно, что происходит или чего не происходит в сфере политики. К нам это не имеет отношения.

АМ Но вы и поете в Москве оперу о политике, об американском президенте.

ТХ Для меня в американском искусстве не было фигуры важнее, чем Уолт Уитмен, а в политике – чем Авраам Линкольн. Я могу назвать еще много имен, но это два титана, в которых заключено все лучшее, за что Америку будут помнить в веках. Майкл Доэрти написал свою оперу «Письма от Линкольна» на тексты, вышедшие из‑под пера самого Линкольна. Получилась очень яркая и далекая от политики вещь. Это дань уважения Аврааму Линкольну, величайшему гуманисту своей, да и любой другой эпохи.

Я несколько раз пел эту оперу в Германии, и все восхищались тем, как она превозносит силу человеческого духа. Когда мне предложили исполнить ее в России, я удивился и с удовольствием согласился. «Письма от Линкольна» хорошо демонстрируют, что война – это инструмент политики.

Я очень рад, что познакомлю русскую публику с «Письмами». Чувствую, что они многих заставят задуматься. Не важно, о чем именно будут эти мысли – думать всегда полезно.

Я хочу быть частью современного зрительского опыта, хочу отразить времена, в которые живу

АМ Вы вообще исполняете много современных произведений.

ТХ Я чувствую своим долгом поддерживать современных композиторов – я ведь и сам современный артист. Когда мы, исполнители, хотим поддержать новые проекты, нам приходится тратить много времени и сил: ведь партию нужно учить с нуля. Но иначе современной оперы вокруг будет все меньше и меньше, а это изрядное упущение. Я хочу быть частью современного зрительского опыта, хочу отразить времена, в которые живу. А если произведение написано в наши дни, то даже когда его сюжет не принадлежит к нашей эпохе, мироощущение композитора и либреттиста – принадлежит.

АМ Но и от классического репертуара вы не отказываетесь. В прошлом сезоне вы пели Дон Жуана в Ла Скала. До того вы в последний раз выходили на сцену в этой партии на Зальцбургском фестивале в 2006 году.

ТХ Даже не знаю, почему я забросил Дон Жуана. Очень люблю эту роль. После того спектакля в Зальцбурге было много других странных постановок этой оперы, так что я решил взять паузу и заодно расширить свой оперный репертуар. Если смотреть на даты, то да, кажется, будто я перестал петь Дон Жуана после спектакля Мартина Кушея, но «после» – не значит «из‑за». Мне вообще нравится играть все время разных персонажей, играть на сопротивление. В тот период я пел Мандрыку в «Арабелле» Штрауса – это одна из сложнейших моих партий. Мне даже Ганса Сакса предлагали спеть, но я отказался, конечно. Это все к тому, что мой репертуар постоянно расширяется, я участвую в новых оперных проектах, и какое‑то время «Дон Жуанов» среди них не было. Затянулась моя пауза. Так что я был рад вернуться, и вернулся успешно – больше того, это был мой оперный дебют в Ла Скала.

АМ Но концерты вы там уже давали.

ТХ Да, и сольные, и совместные. Я люблю этот театр, люблю Милан, а директор Ла Скала Александр Перейра – мой близкий друг и наставник. Мы двадцать лет работали бок о бок в Цюрихе, и я очень благодарен ему за то, что он крепко верит в мои силы.

АМ К старым ролям не охладеваете?

ТХ Я всегда радуюсь, когда меня приглашают исполнять партии в операх, которые я люблю. В «Травиате» Верди моя роль – не главная, но я люблю эту музыку и историю, мне нравится быть ее частью. Я стараюсь, чтобы мой Жермон был сильным партнером для главных героев. Эта роль всегда честь для меня, и она не может мне надоесть. То же самое с Симоном Бокканегрой. «Бокканегра» стоит у Верди в одном ряду с операми по Шекспиру. В чем‑то она более шекспировская, чем «Макбет». Я много пел Макбета в свое время, но теперь уже напелся. Не то чтобы мне больше не нравится партия, просто хочется теперь сосредоточиться на другом.

АМ Вы организуете множество образовательных проектов. Ваш фонд Hampsong Foundation сделал сайт, посвященный песне как жанру искусства, со свободным доступом к огромному количеству материалов – от аудиозаписей до нот и съемок мастер-классов.

ТХ Мой фонд – небольшая частная организация, которая в первую очередь работает с певцами, и да – в основном с теми, кто исполняет песни. Наша целевая аудитория – молодые люди, и наш сайт помогает, в том числе, тем из них, кто хочет петь в опере. Самые лучшие оперные певцы становились только лучше от умения общаться со слушателем через песню. Я хочу, чтобы песни помогали молодежи из разных стран обмениваться культурным опытом, и наш сайт полезен не только певцам – на нем могут найти много ценного и другие музыканты, и просто слушатели.

Свободный доступ очень важен. Не только тем, кто поет песни Малера, необходимо понимать их смысл. Слушатели тоже должны знать, почему написана та или иная песня. Поэтому я говорю: откройте двери и окна, пускайте людей на выступления и мастер-классы. Это нужно и певцам, и тем, кто их слушает. Невозможно понять «Евгения Онегина», не зная ничего об истории России. А с другой стороны, чтобы понять чувства не только тогдашних, но и сегодняшних россиян, нужно знать «Евгения Онегина».

«Сказки Гофмана» Оффенбаха. Томас Хэмпсон – советник Линдорф. Фото Catherine Ashmore