Томас Квастхофф:
Классические музыканты любят относить себя к элите

ЕС Я была на вашем джазовом выступлении. Как произошло, что вы отказались от исполнения классики и перешли в джаз?

ТК Будучи востребованным академическим певцом, я периодически исполнял джаз. Семь лет назад умер мой брат. Для меня это стало настоящим потрясением, из-за чего я на два года лишился голоса. Встал вопрос: продолжать заниматься классической музыкой или завершить карьеру? За много лет до этого трагического события, в одной из бесед с друзьями я как-то сказал, что никогда не допущу подобных отзывов обо мне: «О, ты должен был слышать его семь лет назад!» Видимо, была необходима пауза. Позднее я получил приглашение от одной немецкой актрисы принять участие в постановке шекспировской «Двенадцатой ночи» в основанном Брехтом театре «Берлинер ансамбль». Я должен был выступить не только в качестве актера, но и как певец. Во время репетиций пришло ощущение, что голос набирает силу. А потом один из друзей поинтересовался, нет ли у меня желания сделать джазовую программу. Преимущество джазовой музыки в том, что можно транспонировать все композиции в тональности, идеально подходящие для конкретного голоса. Теперь мы с моим ансамблем выступаем в больших залах. Недавно мы были в Санкт-Петербурге, Новосибирске, в Гонконге, Сеуле, Вене.

ЕС А раньше вам доводилось объединять классическую музыку и джаз?

ТК В одном концерте – нет. В один и тот же период – да.

ЕС Говорят, что классический исполнитель должен придерживаться рамок, чтобы аудитория не запуталась в жанрах и имела четкое представление, к какому миру принадлежит артист.

ТК Кто это сказал?

ЕС Это мнение разных людей.

ТК Знаете, почему они так говорят? Потому что для них существовать на двух полюсах – непосильная задача. Мне все равно, исполняет ли человек джаз или классику, если он делает это качественно. Например, песни Ирвинга Берлина – просто другая музыка, и петь ее нужно иначе. Но качество такой музыки, я бы честно сказал, почти аналогично классической. Другое дело, что академисты в большинстве своем относят себя к элите, к серьезным художникам.

Я делал запись с биг-бэндом NDR из NDR Broadcasting (NDR – радио Германии) и моей джазовой группой. И мне стало абсолютно ясно, что среди студентов моего университета никто не знает так много о гармонии, об аранжировке, как джазовые музыканты. По ряду параметров они впереди выходцев из академической среды: зачастую они гармонически гораздо более подкованы и оснащены, потому что им необходимо быть гораздо более гибкими и вариативными. Если вы играете что-то из вокальных вещей Шуберта, то отталкиваетесь от конкретного нотного материала. Если вы делаете аранжировку для джазовой композиции, то должны обладать навыками импровизатора. Вы ищете гармонию: может быть, такой вариант будет хорош? Или здесь лучше будет звучать другой аккорд? Таким образом, вы должны очень хорошо знать гармонию, чтобы получить нужный результат. И я думаю, что настоящая тайная элита – джазмены. Они действительно великолепны.

ЕС А в чем разница между исполнением оперы и джаза в вокальном плане?

ТК В джазе можно использовать микрофон, есть подзвучка усилителями. Можно подойти очень близко к микрофону и получить особенный, мягкий, воздушный звук, который у вас не получится использовать в классической музыке. Это несравнимо, это действительно совершенно другой способ пения.

ЕС Вы знаменитый популяризатор жанра Lied.

ТК Я надеюсь, что я популяризатор разной музыки. Я не хочу быть только пропагандистом немецких песен. Это было бы немного скучно, потому что существует так много невероятно красивой музыки, как, например, Дюпарк, Дебюсси, Равель, Рахманинов, Чайковский… Поэтому я бы никогда не сказал: я немец, и поэтому я должен петь только Lied.

ЕС Тем не менее ваш конкурс «Das Lied» существует уже десять лет и проходит каждые два года. Как родилась идея?

ТК У меня было ощущение, что необходимо поддерживать исполнение Lied. Когда я впервые приехал на фестиваль в Вербье, то был счастлив обнаружить, что его художественный руководитель Мартин Энгстрём с большим вниманием относится к камерной музыке и рециталам. Lied – одна из самых красивых и интимных форм в музыке. Исполнитель находится настолько близко к публике! В Lied степень обнаженности души у пианиста и певца совершенно не сопоставима с оперным выступлением. Я очень люблю этот жанр. Поэтому мы решили, что нужен конкурс, а затем и организовали его в 2009 году в Берлине. Вместе с Томасом Хэмпсоном мы создали Академию Песни («Lied Academy») в Гейдельберге и пару лет назад приняли решение провести состязание в этом городе. В следующий раз конкурс стартует в 2021 году. Я думаю, что «Das Lied» успешен, потому что у нас невероятное жюри: Бригитте Фассбендер, Фелисити Лотт… Я надеюсь на участие пианиста Джеймса Байё…

ЕС Какие качества вы предпочитаете в конкурсантах?

ТК Хорошая внешность помогает (смеется), Томас Хэмпсон – лучший пример для этого!

Интеллект, способность к самовыражению, страсть, увлечение музыкой. И для меня лично очень важны цвета, потому что человеческий голос – самый красочный природный инструмент.

ЕС У вас очень тонкое чувство юмора. Помогает ли это в работе?

ТК На мастер-классах ученики относятся к профессуре с очень большим уважением, и, как следствие, возникает дистанция. По моему мнению, лучше сначала их расслабить. Так дыхание становится свободнее и спокойнее. Я думаю, что мы должны не только поддержать молодых исполнителей, но и немного их развлечь.

ЕС Каков ваш личный рецепт успеха?

ТК У меня его нет. Я просто хочу исполнять хорошую музыку с хорошими музыкантами. Идеально, если я могу делать это с друзьями. Я никогда не занимался планированием своей карьеры, не пытался запрограммировать успех. Профессия музыканта очень сложная, и здесь подобные тактики не функционируют.

Мне посчастливилось стать победителем Международного конкурса ARD в Мюнхене в 1988 году. После этого посыпались предложения, но этому периоду предшествовала работа ведущим на радиостанции. Как-то я сказал своему боссу: «Я еду на конкурс ARD, вернусь через три дня». Но в итоге добрался до финала. Многое завязано и на удаче: оказаться в нужный момент в нужном месте с нужными людьми. В жюри конкурса сидела Анна Рейнольдс и другие музыканты, для которых очень важно полнозвучное пение, его культура. На большинстве других вокальных соревнований просто нужно петь так, чтобы было слышно за версту.

Выиграть соревнование легко. Гораздо сложнее доказать свою состоятельность спустя годы. Это действительно тяжелая работа. Недостаточно просто иметь хороший голос. Нужно быть умным, уметь общаться с агентами, что не всегда весело, уметь взаимодействовать с публикой, особенно после концерта, когда я невероятно устал, в артистическую приходят восторженные пожилые леди: «О! Боже! Как это было прекрасно!!» Но у меня есть правило, и чем старше я становлюсь, тем мне легче его выполнять: очень легко быть скверным, но намного легче быть приятным.

Благодарим Ассоциацию АртДиалог (Швейцария) за помощь в организации интервью.