Рецензии
Транссибирский – молодой фестиваль, но уже завоевавший неплохую репутацию благодаря рейтинговым солистам, дирижерам и программам, где наряду с традиционным репертуаром есть место и современной музыке. Конечно, определяющим фактором для фестиваля является персона его худрука – скрипача с мировым именем Вадима Репина: его личное обаяние и артистическая харизма также обеспечивают успешность многих проектов. За прошедшие пять лет уже состоялось 134 мероприятия с участием 28 музыкальных коллективов и 39 дирижеров, исполнено более 400 произведений. Дело не в количестве, но интересно: насколько высок «коэффициент полезного действия»?
Немалые цифры, прежде всего, оправдывает миссия фестиваля, сформулированная Ольгой Голодец: «Открытие музыкальных шедевров в исполнении мировых звезд для слушателей в самых разных регионах России, в удаленных городах и небольших поселениях».
Ежегодно Транссибирский арт-фестиваль расширяет границы: в нынешнем году добавляются еще 15 городов, например, впервые будет пересечен Полярный круг – Вадим Репин, Александр Рамм и Светлана Смолина выступят в Норильске.
Концепция Транссибирского, созданная Вадимом Репиным и его единомышленниками, многогранна. Доминантой здесь выступает инструментальная музыка, от произведений камерных жанров до симфонических полотен, а обогащают фестиваль всевозможные эксперименты: композиторам заказываются новые сочинения, не обходится без любопытных перформансов, лекториев и образовательных программ, презентуются художественные экспозиции. Поскольку 2019-й – Год театра в России, фестиваль откликается и оперными проектами в Новосибирске, в Москве.
Изначально в рамках фестиваля планировалось даже восстановление того самого скандального «Тангейзера», но в итоге ограничились концертной версией, которой вместо заболевшего Дмитрия Юровского продирижировал Дмитрий Крюков. А в гастрольный тур по Японии Вадим Репин и Светлана Захарова повезут совместную программу «Па-де-де на пальцах и для пальцев 1.5».
Традиционно фестиваль стартовал в Новосибирске. Концерт составили из узнаваемой и хитовой музыки: Второй фортепианный концерт Рахманинова, Интродукция и Рондо каприччиозо Сен-Санса, «Арлезианка» Бизе и «Болеро» Равеля.
Каким эпитетом чаще всего реагировали слушатели? «Красивая музыка». Да, в конце XIX века Федор Михайлович Достоевский подарил нам крылатую фразу «Красота спасет мир» – мы часто понимаем ее прямолинейно, и, наверное, всё лучшее, что есть в искусстве, доказывает и вскрывает бесконечную глубину, смысл и содержательность красоты.
Во Втором концерте Рахманинова солировал Сергей Тарасов. Три года назад пианист в одном из интервью признался: «Я играю Второй концерт Рахманинова много-много лет. В первый раз я сыграл его, кажется, в 1986-м. И сколько это, тридцать лет? Да, тридцать. И он у меня ни разу не получился так, чтобы я был стопроцентно удовлетворен. Ни разу!» Есть у великой музыки трудноуловимая тонкая материя: ее фактически невозможно раскрыть до конца, а творчество Рахманинова будет здесь одним из самых сильных тому доказательств.
Не могу сказать, что полностью разделяю взгляд Сергея Тарасова на это сочинение: часто хотелось большей эмоциональной отдачи в лирической сфере, концентрации и целеустремленности в подходах к кульминациям, вокального построения фраз, внимания к контрастам. Пианист интерпретирует Рахманинова «брутально» с соответствующим характером звука и взглядом на форму, что не совсем подходит генезису музыки композитора.
Высоту при исполнении Второго концерта завоевал Новосибирский академический симфонический оркестр под управлением Томаса Зандерлинга. «Рахманинова концерт с каждым разом мне больше и больше нравится. Разве можно придираться к тому, что фортепиано почти не играет без оркестра», – это известные слова Танеева. После прочтения Зандерлинга не остается сомнений, что оркестр у Рахманинова не на вторых ролях, не на первых, а фактически синтезирован с солирующим инструментом. И многое из того, что не хватало солисту для создания целостной картины, удачно реализовывал оркестр.
Всю красоту и возможности своего звучания Новосибирский оркестр продемонстрировал во второй сюите к «Арлезианке» Жоржа Бизе. Непритязательные мелодии в «Менуэте» вдруг высвечивались новыми нюансами, неожиданными акцентами. Кроме того, Томас Зандерлинг прекрасно работает с прозрачной оркестровой тканью, это его сильная сторона и большое мастерство.
И последний «третий кит» программы – Сен-Санс, поскольку «Болеро» Равеля прозвучало в финале концерта все же несколько по-бисовому. Однажды запомнилось чье-то точное наблюдение: «На свете много подобной виртуозной музыки, но лишенной того обаяния, что есть в Интродукции и Рондо каприччиозо». И произведение это можно считать энциклопедией стиля Вадима Репина: виртуозность, естественность подачи, бесценное ощущение импровизационности в игре, обилие красок. Из деталей есть самое важное: популярную тему многие играют легковесно и не задумываясь, почему же она напряженно и остро гармонизована? Репин не мог не заметить такой нюанс. Его исполнение – строгое и собранное, кроме того, он смог уравновесить и даже примирить заложенную в партитуре жестковатость с тем самым обаянием.
Российский период VI Транссибирского фестиваля продлится до конца апреля, после чего перешагнет границу и продолжится в США, Японии, Австрии, Германии, Франции.
Концертными программами фестиваля дирижируют Томас Зандерлинг, Владимир Ланде, Шарль Дютуа, Андрес Мустонен и другие выдающиеся музыканты. Звезды VI Транссибирского – скрипачи Дмитрий Ситковецкий, Клара-Джуми Кан, Сергей Догадин, виолончелисты Александр Князев и Антонио Менезес, пианисты Денис Кожухин и Константин Лифшиц, режиссер-документалист Бруно Монсенжон. В фестивальной программе – три мировых премьеры: Скрипичный концерт Александра Раскатова, «Музыка моря» новосибирского композитора Бориса Лисицына и концерт «Дон Жуан и Лепорелло» Энйотта Шнайдера.
Отклонение от магистрали?
Несколько слов об оркестровой культуре
Как корабль назовешь, так он и поплывет? Транссибирская магистраль шесть лет назад стала аллюзией для названия масштабного фестиваля, созданного Вадимом Репиным. Знаменитый Великий Сибирский Путь соединяет Москву с крупнейшими восточносибирскими и дальневосточными городами. То же самое, но только в сфере искусства делает Транссибирский Арт-Фестиваль: его территория расширяется год от года для обеспечения жителей отдаленных регионов духовной пищей.
Цель достигается компромиссно: с одной стороны, организаторы приглашают на фестиваль интересные зарубежные оркестры и авторитетных музыкантов, с другой, с удовольствием пользуются и местными силами. К сожалению, часто благородные жесты не могут быть полностью оправданными.
Центром нынешнего фестиваля стал Харбинский симфонический оркестр, свою первую программу коллектив презентовал в Новосибирске 22 марта, затем концерты состоялись в двух российских столицах.
Уровень оркестра, который поддерживает сейчас маэстро Мухай Танг, достаточно высок, во всяком случае, их подход к музыке не может не заинтересовать. Дирижера многие помнят еще по Конкурсу Караяна и сотрудничеству с европейскими оркестрами: его стиль не обременен стремлением к глубокому философскому высказыванию, но многие ли произведения по-настоящему в этом нуждаются?
Харбинский оркестр привез на Транссибирский фестиваль удачно выстроенную и эффектную программу, где нашлось место и Кончерто гроссо №11 Вивальди, и Девятой симфонии Дворжака, и Концерту для фортепиано с оркестром «Ночь в красном тереме», созданному Клаудией Янг с Дьюлой Фекете и пронизанному мифологемой одноименного классического романа Цао Сюэциня.
Для каждого из перечисленных сочинений у оркестра находятся свои краски, подобраны удачные концепции – все звучит строго и просто, без претензий, адекватно замыслам авторов и их воплощению. Проще говоря, удача музыкантов в том, что они ничего не придумывают, не боятся естественности.
Полностью противоположный подход – беда Самарского академического симфонического оркестра под управлением Михаила Щербакова, и трудно предположить, с чем связано это явление. Уровень оркестра в регионах встречается совершенно разный, в рамках Транссибирского фестиваля это доказал хотя бы Новосибирский оркестр, показавший себя на открытии с самых лучших сторон.
Странным решением для самарских музыкантов было замахнуться на Четвертую симфонию Иоганнеса Брамса. Нет, это произведение не сложное – у Брамса вообще нет сложной музыки, он умел писать так, что любое сочинение воспринимается без особенных усилий. Сложности нет, но есть феномен. Брамс никогда не высказывался до конца, он всегда организовывал музыкальную ткань и мысль таким образом, что исполнителям и, что важно, слушателям требуется включать воображение и «домысливать» детали – без этого цельный художественный результат невозможен.
Кто это понимал, тот оставил нам великие и такие разные записи его симфоний: Караян, Мравинский… А когда дирижер добавляет «от себя» гораздо больше, чем требуется, и к тому же ненужную экспрессию, почти агонию – получается комический эффект, потому что мы слышим утрирование динамических оттенков, абсурдные акценты, тотальную гиперболу всего.
Не скрывал на концерте в Самаре своего удивления и художественный руководитель Транссибирского фестиваля Вадим Репин. Он играл с этим оркестром Скрипичный концерт Сибелиуса, где от солиста требуются недюжинные силы, огромные эмоциональные затраты, а функция оркестра заключается в помощи ему. Но даже виртуозные качества и способность замечательно выстраивать драматургию своей партии не помогли Репину достигнуть в Сибелиусе должного художественного результата.
В итоге слушатели стали фактически заложниками ситуации: сначала им предложили комическое прочтение одной из лучших симфоний в истории музыки, а затем пришлось наблюдать за дуэлью солиста и оркестра, где ни проигравших, ни победивших быть не могло.
Казалось бы, один концерт – всего лишь один, но что еще способно послужить поводом задуматься? Транссибирский фестиваль был и остается прекрасным и перспективным проектом, с огромным потенциалом для развития, которому всего лишь нужен правильный вектор и самоконтроль.
