Туган Сохиев: Вы стояли когда‑нибудь на коленях, прося прощения?

ОБ «Пиковая дама» – каков ваш личный опыт встречи с этим произведением? Что вас больше всего привлекает в нем?

ТС Я дирижировал «Пиковой дамой» в Венской государственной опере, в Тулузе, в Мариинском театре – легендарной темиркановской постановкой 1984 года. Знаком с оперным творчеством Чайковского довольно близко – как с популярным, так и с мало известным широкому кругу публики. Это и «Орлеанская дева», которую мы исполнили в Большом театре, и «Чародейка», «Иоланта», и «Евгений Онегин»… Но когда несколько раз подряд дирижирую «Евгением Онегиным», то понимаю, что это одна и та же история. С «Пиковой дамой» не так. Каждый раз, когда открываю эту партитуру, она начинает какими‑то волшебными чарами действовать на мой разум, я нахожу в ней какие‑то новые смыслы, подтексты…

ОБ Смысловая «многослойность» «Пиковой дамы» к этому располагает…

ТС В этой опере многое неоднозначно, взаимообратимо, как «инь» и «янь». В отличие, например, от «Иоланты», где образ дан тебе как на блюдечке. Какая Иоланта и какие ее подруги, мы понимаем тут же, с первых нот; по первым интонациям вступления к «Евгению Онегину» понимаем, какая Татьяна. В «Пиковой даме» не так, образ здесь нужно искать, объяснять для себя,– он сам не дается. Это настоящий русский психологический театр… Произведение, близкое не только Пушкину (что само собой разумеется), но и Чехову, Тургеневу, Достоевскому. Я бы провел параллель между ней и романом Тургенева «Накануне». История почти идентична. Героиня романа Елена – человек не такой, как все, необычный для общества, в котором она живет. Она страдает, но делает выбор в пользу Инсарова, отказываясь от потенциально более благополучного брака с Берсеневым, который ее любит. Время создания «Пиковой дамы» Чайковского – это была эпоха, когда герои, подобные ей, Лизе и Герману, были очень популярны и актуальны.

ОБ Наверное, в наше время их представить сложнее…

ТС Наши молодые артисты живут другими ощущениями. Понимаете, в любви сейчас объясняются через sms, e-mail»ы, сообщения в Facebook (организация, деятельность которой запрещена в РФ). 150, даже 50 лет назад воображение людей было намного ярче, богаче, глубже, чем сегодня, когда остается мало времени на переживания; внутреннюю жизнь вытесняет технический прогресс. Я спрашиваю на репетициях исполнительниц партии Лизы: «Какая для вас Ночь?..» Знакомо ли вам переживание, подобное описанному в «Накануне»: «Ночь! Серебристая, темная, молодая!..»» Знаете, наслаждение от звучания слов Тургенева похоже на то, которое испытываешь, когда приходишь в трехзвездочный мишленовский ресторан и с колоссальным удовольствием пробуешь там что‑то на тарелочке. Если прочувствовать его, и ночь в «Пиковой даме» вы будете воспринимать иначе.

То же с Германом. «Прости, небесное созданье, что я нарушил твой покой…» – тенор выходит на сцену Большого театра и пафосно, торжественно поет свою арию. При этом, согласно ремарке Чайковского, он стоит перед Лизой на коленях. Лиза плачет… Я заставлял певцов читать на репетиции текст этого ариозо, вместо того чтобы петь его. Когда певец читает текст без пения, становится понятно, насколько обыденно, пустовато, «по инерции» звучат эти слова… Насколько глубоко нужно их прочувствовать, чтобы получилось искренне, честно, не фальшиво!.. Мы работаем над этим. Но может ли эта сцена в наше время быть сыграна достоверно? Ведь мы сегодня никогда не просим прощения на коленях… Вы стояли когда‑нибудь на коленях, прося прощения?

ОБ Да, стояла…

ТС Значит, вы – последний из могикан. (Смеется.) Для современного человека сказать «я на коленях прошу прощения»,– это, кажется, почти смешно.

ОБ Известно, что Чайковский, работая над «Пиковой дамой», сам находился в крайне напряженном, экзальтированном психическом состоянии…

ТС Проекция личной эмоциональной жизни Чайковского, конечно, тоже присутствует здесь. Ведь удивительно, что отвергнув в первый раз либретто «Пиковой дамы», спустя два года он вдруг вернулся к нему и стремительно написал оперу… Понимаете, что еще очень важно: между созданием «Евгения Онегина» и Четвертой симфонией и – Пятой симфонией и «Пиковой дамой» прошло десять лет. В этот период с 1878 по 1888 год, после разрыва с женой он писал другую, скажем так, более условную музыку. У меня есть ощущение, что он «закрыл дверцы» в свою душу в это время. Для того, чтобы появились Пятая симфония и «Пиковая дама» должно было пройти десять лет. «Пиковая» стала прорывом, выходом на другую ступень открытости, гениальности.

Я сейчас в очередной раз много занимался изучением биографии и партитуры Чайковского. Пытался объяснить для себя этот факт и характеры, поступки героев… Я могу вам рассказать, какой Томский, какой Герман, какой Елецкий. Но многое по‑прежнему не ясно. Например, роль Лизы.

ОБ Действительно, в ней много странного. Например, после единственной встречи с Германом наедине она решает изменить свою жизнь, называет себя его «рабой»…
ТС Да. И в музыкальном смысле она оставалась для меня странным, не до конца ясным персонажем, безликим существом. Я не видел ее лицо. Чайковский написал для нее красивую, теплую человеческую музыку. Но ария в третьей картине, в которой она разговаривает с ночью, по сути глубоко греховна. Ведь Лиза в экстатическом состоянии поет «Царица ночь! Как ты, красавица, как Ангел падший, прекрасен он…» То есть она готова отдать душу «падшему ангелу», демону. Очевидно, это грех, грех по отношению к устоям общества, в котором она живет. Она не может жить, как все. Ей душно в тесном пространстве, хочется вырваться из него. Но она из тех людей, которые, имея возможность обеспечить себе комфортное существование, отказываются от этого. При этом в ней есть и мягкость, и женственность, и какая‑то фатальность. В отказе от помолвки с Елецким – и жестокость. Ведь Елецкий поет ей одну из самых лирических арий, которые когда‑либо были написаны Чайковским. Это искренняя музыка, выражение чувств чистого, благородного человека, который ни в чем не виноват и не должен был быть так наказан.

ОБ Иногда роль Лизы и происходящее с ней трактуют как своего рода отражение состояния и воли Германа…

ТС Я воспринимаю это иначе. Скорее Герман – катализатор ее желаний. Германа она безусловно полюбила. Но завтра это мог быть не Герман, а другой человек, подобный ему. Он мог понравиться ей искренностью, поразить необычным поведением. Ну, не врывались тогда к женщинам в комнату ночью, не говорили с ними так!.. Герман, говоря современным языком, просто нагло ее «берет». «Красавица! Богиня! Ангел!» – жених не говорит ей таких слов, при том, что он ее любит. А Лиза хочет, чтобы он пришел и сказал: «Стой так! О, как ты хороша!» «Дай умереть, тебя благословляя», а через несколько минут «О, страшный призрак, смерть, я не хочу тебя»… Лиза сама так же эмоциональна и противоречива, позднее она скажет «Со злодеем свою судьбу связала я», а после этого «Ты не злодей! Ты здесь! Настал конец мученьям!» Бесконечные противоречия живут и в Германе, и в ней.
ОБ Эти метания могут восприниматься как проявление романтической патетики, типичной для опер того времени… Ведь и Татьяна (стихами Пушкина) поет: «Кто ты: мой ангел ли хранитель, или коварный искуситель?»

ТС Возможно. Но все же Лиза не такая, как Татьяна, у нее другая судьба. Образ Лизы стал для меня яснее, достовернее, когда я обратил внимание на Татьяну Львовну Давыдову, племянницу Чайковского, упоминаемую в его переписке. У нее было очень сложное юношество, она шла против воли родителей, была чрезвычайно влюбчива, эмоциональна… Один из ее возлюбленных был намного старше ее (он был женат, поэтому она не могла соединиться с ним),– этот человек ее восхищал, удивлял, произвел на нее впечатление своей неординарностью… Петр Ильич, не имевший своих детей, относился к Тане трогательно, с любовью, называл ее «хорошенькая», «умненькая». Он пытался ее вразумить, но понял, что девушка обречена. Татьяна Львовна умерла в 1887 году в возрасте 25 лет, фактически сгорела, погубила себя. Для себя лично я провожу параллель между ней и Лизой.
ОБ Близки ли вам эти страсти, или вы скорее смотрите на них «со стороны»?

ТС Для меня они абсолютно понятны. Мне это знакомо. Я сейчас говорю не о романтических перипетиях, не о карточной игре, а более обобщенно. О способности мечтать и двигаться к своей цели. В этом смысле между Германом с одной стороны и Томским и Елецким с другой – огромная пропасть.

ОБ Они более заурядны?

ТС В каком‑то смысле, да. Герман говорит «Ты меня не знаешь!», то есть «Ты меня не понимаешь! Не можешь понять!» Его страсть не понятна им…

ОБ Безумен ли Герман?

ТС Сумасшествие изображалось в западноевропейских операх XIX века – «Сомнамбуле», «Лючии ди Ламмермур». Но все‑таки как‑то условно-оперно. Если вы уберете текст из этой музыки, вы не догадаетесь, о чем она. Но как умели выразить это состояние Мусоргский и Чайковский!.. У них слова, интонации прямо нотами ложатся на бумагу. Пели бы певцы без слов, вокализом, и всё равно всё было бы понятно. Мне кажется, гений этих великих композиторов заключается именно в способности разговаривать музыкой.

И все же в «Борисе Годунове» и «Пиковой даме» это сделано по‑разному. Помешательство Бориса очевидно, сцена его бреда более ожидаема. Что уникально в «Пиковой даме»? Вы все время сомневаетесь: это легенда или правда? Герман нормальный или сумасшедший? Были три карты или нет? Была ли комбинация карт той самой?

ОБ И приходил ли призрак вообще, или это бред Германа?..

ТС Представляете, что это за человек – Герман? Он сидит целыми ночами у карточного стола в игорном доме. Не играет, а всю ночь молча «дует» вино. Так у любого человека помешается сознание! Потом он тайно, с каким‑то воровским чувством, пришел в спальню к старухе,– он ведь об этом мечтал и достиг цели! Герман болен, а в таком состоянии у людей бывают видения. Как должно было «поплыть» его сознание, когда две первые карты выиграли! А на третьей у него просто «обдернулась» рука…

В «Пиковой даме» вообще нет ничего оперно-условного. Того, что есть даже в «Борисе Годунове»: царь вышел, стал, спел. Вот Самозванец появился у фонтана. Что он делал до этого, где был? Нам до этого дела нет. В «Пиковой даме» всё по‑другому.

ОБ Могли бы вы сказать подробнее о том, какую роль в этой опере играет оркестр?

ТС Есть картины, в которых он буквально выходит на первый план. Например, в Пятой картине оперы («Казармы. Комната Германа»). Николай Фигнер, друг Чайковского и первый исполнитель партии Германа еще в процессе сочинения оперы попросил дать ему отдохнуть перед последними Шестой и Седьмой картинами. Благодаря этому возникла гениальная сцена появления призрака Графини, с грозой, порывами ветра, потрясающе оркестрованная: «взлетающие» хроматизмы у деревянных духовых; мертвенное пение призрака на ноте «фа», сопровождающееся приглушенным соло тромбонов и истаивающими, как дымок, фигурациями скрипок и альтов. Или дрожь в фигурациях альтов, когда Герман входит в спальню Графини. Знаете, Шостакович очень часто использовал такие ритмические остинато, например, в конце 2‑й части Четвертой симфонии или Второго виолончельного концерта… «Часики», пульс, биение которых уходит в вечность. Мне кажется, что, даже если бы я был слепой человек и слушал эту музыку, в моем воображении появлялась бы точная картинка. Она выразительна почти как сопровождение к фильму. Я могу провести параллель с фильмами Альфреда Хичкока, где музыка играет большую роль.

ОБ Физиологически точно, натурально изображает оркестр Чайковского смерть Графини…

ТС Да, эти форшлаги кларнетов и фаготов как дрожь и клокотание в горле умирающей…

ОБ И обрыв на двух последних коротких аккордах у медных духовых, как будто открытый рот мертвеца.

ТС Важно, что все умершие персонажи в «Пиковой даме» сопровождаются звуком засурдиненных валторн. Они звучат, когда в сцене в спальне Графиня вспоминает о покойниках («Le duc d’Orléans, le duc d’Ayen, duc de Coigny») и так далее, когда она умерла и позже при упоминаниях о ней и появлении призрака.

ОБ Особенная, в каком‑то смысле тоже мистически-иррациональная выразительность есть и в квинтете «Мне страшно» из первого действия оперы… Это странный, необычный номер: оцепенение, неожиданный провал, зона ужаса; у вокалистов буквально «земля уходит из под ног»,– с тревогой ждешь момент, когда в конце они, наконец, сойдутся друг с другом и с оркестром. Есть ли у вас такое ощущение?

ТС У вас же не возникает ощущения, что исполнители не дойдут до конца, когда вы слушаете «Искусство фуги» Баха? Так и этот квинтет: для меня это холодно и точно рассчитанная фуга. Здесь надо просто заставить людей спеть всё, особенно ритм, с немецкой точностью.

ОБ Этот номер, записанный в трехдольном метре, иногда дирижируют с «укрупнением», на шесть долей…

ТС Я дирижирую на шесть: спокойно, не быстро. Потому что, если делать быстро, этот номер приобретает легковесный характер. Он гениально заканчивается: неустойчивость потрясающе разрешается в фа-диез минор…

ОБ Вам, много лет жившему в Петербурге, должно быть особенно близко в «Пиковой даме» всё, связанное с этим городом…

ТС Да, мне очень близка петербургская атмосфера «Пиковой дамы». Например, начало – сцена в Летнем саду. Люди, которые живут в Петербурге, знают, что это место имеет какое‑то магнетическое свойство. В нем есть что‑то завораживающее, какая‑то чопорная теплота, тихая, отстраненная… Это очень петербургский сад. Надо знать его, чтобы это почувствовать. Эта атмосфера и настроение гуляющих так понятны мне. Вы же помните, что действие в опере происходит в апреле?.. И как изображает Чайковский птичек в Летнем саду! Пение соловьев у флейты и флейты piccolo!.. В Петербурге осенью и зимой ты по шесть месяцев не видишь солнце. И ждешь краткосрочной весны, которая длится всего несколько недель. До приезда туда, когда я был еще очень молодой, я не понимал, почему надо радоваться солнечному дню. Солнечный день – и солнечный день, что в этом необычного?.. А когда потом в течение двадцати лет жил, по полгода глядя на серое небо, то лед, идущий по Неве весной, становился сильнейшим впечатлением, событием… И ожидание весны такое сильное, что, когда начинаются белые ночи, ты уже эмоционально изможден, изнурен…

Понимаете, ведь Чайковский мог начать оперу с чего угодно. Вот, представьте себе, звучит оркестровая Интродукция, потом открывается занавес и… «Чем кончилась вчера игра?» Так запросто могло быть. Не было бы ни нянек, ни гувернанток…

ОБ Идея убрать их из оперы, как известно, периодически возникала у разных режиссеров – Всеволода Мейерхольда, Юрия Любимова…

ТС Кесарю – кесарево… У всех есть свои интересы и потребности в жизни. Кому‑то важен только психологический клубок, без пейзажной лирики, без садов, без деревьев… Кому‑то это кажется скучным, а меня – очень интересует. Повторюсь: «Пиковая дама» – это глубоко петербургская опера. Пропитанная духом города, в том числе всем негативным, что связано с ним. Вплоть до запахов. Например, сцена в казарме. В этой сцене должно быть ощущение, что здесь сыро и пахнет солдатскими сапогами. В казармах было холодно… Когда это у солдат топили?..

ОБ Всё это тоже образы Петербурга, которые в какой‑то мере узнаваемы до сих пор… Запах сырости, плесени – и сейчас есть в старых петербургских квартирах.

ТС Согласен.

ОБ И еще – типично петербургские сопоставления открытых и – замкнутых пространств, комнат: Летний сад – комната Лизы, бальная зала – спальня старухи, казарма – Зимняя канавка – игорный дом…

ТС Да. И сочетание музыкальных и сценических образов: салонно спетый романс, помпезный бал, кукольная пастораль, военный сигнал в казарме…

ОБ На контрасте этих картин и образов фактически строится драматургия оперы…

ТС Чайковский точно просчитывал драматургию. Ему было очень важно, например, что в конце картины бала все ожидают императрицу, и, когда она должна войти, неожиданно опускается занавес. Как это эффектно! Дело не только в том, что в то время нельзя было изображать на сцене императрицу,– это понятно. Но как сделать так, чтобы было ощущение: ты смотришь двухсерийный фильм, первая серия заканчивается на самом интересном месте, и ты ждешь с нетерпением, что будет дальше!?.. И, главное, как подготовить этот момент! Надеюсь, у нас это получится…

Сокращенный вариант интервью опубликован в буклете к спектаклю «Пиковая дама» Большого театра России (премьера – 15 февраля 2018)