Фестиваль «Японская осень в Сибири», который пройдет в сентябре в Новосибирске, Томске и Красноярске в рамках Года Межрегиональных обменов между Россией и Японией, откроется музыкой японского композитора Сатоко Исидзэ. Ее исполнит Русский академический оркестр Новосибирской филармонии под руководством Владимира Гусева. Сатоко Исидзэ, потомок священников и самураев рассказывает, какая связь между жужжанием насекомых и древней религией Синто, и почему западная музыка кажется японцам нелогичной.
Как писал в своей книге «Японский мозг» профессор Таданобу Цунода из токийского Университета Сёва, когда человек говорит на японском языке с детства, его мозговая структура формируется так, что он, в отличие от тех, кто общается на других языках, воспринимает голоса животных, жужжание насекомых, шум волн, ветра, дождя, журчанье ручьев и другие природные звуки определенной зоной мозга. Иными словами, человек учится слушать эти звуки с большим вниманием, как будто они не менее важны, чем человеческий разговор. Однако если вы выросли в иной лингвистической среде, жужжание насекомых, возможно, будет восприниматься как простой шум. По мнению Цунода, только японцы и полинезийцы воспринимают звуки природы особым образом в определенном секторе мозга.
Эта отличительная черта японцев гармонично сочетается с их древним представлением о природе – религией Синто (в переводе – «Путь богов»). Согласно Синто, боги обитают во всевозможных природных объектах, таких как горы, реки и моря. В Японии есть много поэтических произведений, в которых говорится о голосах насекомых. Одним из знаменитых примеров является хайку Мацуо Басё:
«Что за тишина!
Так пронзительны средь скал
Голоса цикад…»
Похожее стихотворение создано императором Мэйдзи:
«В одиночестве
Чем внимательнее слушаю тишину,
Тем громче слышны голоса насекомых».
Еще одно хайку Басё, в котором – плеск воды:
«Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине».
Это произведение фокусируется только на плеске, по-японски «почан», в тот момент когда лягушка прыгает в воду. Но, несмотря на внешнюю простоту, это хайку резонирует с сердцами людей. Он ведет вас в другой мир и исцеляет вашу душу.
Это стихотворение почти бессмысленно, если вы никогда не прислушивались к плеску воды «почан». Однако, если мозг ежедневно распознает эти звуки как важные, то вы можете представить себе мир непередаваемого словами исцеления, читая это стихотворение.
Западная музыка очень любима мной. Ее точность и аккуратность не поддается никакому сравнению. Поэтому ей я учусь с юных лет. Но меня не оставляет ощущение, что она очень тщательно разработана человеком. Западная музыка очень логичная, четкая, убедительная.
Но для японцев настоящая музыка природного происхождения. Поэтому у них не было необходимости в грандиозных и тщательно проработанных музыкальных произведениях.
Захочешь музыки – пойдешь в сад, послушаешь голоса его обитателей, полюбуешься на луну. Это было идеальным наслаждением для слуха, когда одни насекомые, подобно хору, вдруг начинают петь, а другие умолкают. С западной точки зрения японская музыка, берущая пример со звуков природы, начинается, изменяется или заканчивается внезапно, без видимой причины. Если вы привыкли к западной музыке, у вас возникает в такой момент вопрос, почему вдруг все прекратилось?
Простых музыкальных инструментов японцам было достаточно. Гармония была достигнута при игре на простом духовом инструменте «сё», который мог воспроизводить несколько звуков одновременно, создавая гармонию, сливаясь со звуками природы и даже дополняя их. А в природном мире звуков постоянства не существует. Поэтому, я думаю, что такие японские музыкальные инструменты, как, например, флейта сякухати и «хичирики» (инструмент с двумя язычками, похожий на гобой), высота звука которых колеблется, хорошо отражают звуки природы.
Для более значительного по масштабу исполнения музыки существует жанр «гагаку» (по-японски – «изысканная музыка»). Он сочетает древнюю японскую традицию с музыкой восточной части Евразийского континента: Китая, Кореи и других стран, которые с пятого века н.э. соединил Великий шелковый путь. Развитие «гагаку» завершилось в эпоху Хэйан (794-1192 гг. н.э.). Но жанр существует и по сей день. Согласно западным терминам, «гагаку» – это целый оркестр. Однако появление «гагаку» не повлияло на простоту японской музыки, поскольку жанр «гагаку» остался главным образом придворной музыкой, исполнявшейся преимущественно во время священных церемоний.
Во время жизни в России я была искренне удивлена – сколько богатств таит в себе русский язык, среди слов и звуков которого есть много похожих на японские. Хотя смысловые значения были разными, сами слова и фразы были практически одинаковыми. В научном мире часто говорят, что частота звука зависит от языка, а русский язык имеет самый широкий диапазон частот. Может быть, у некоторых россиян есть особый слух, чтобы слышать голоса насекомых. Мне очень хочется это проверить.
Я стараюсь сочинять мелодии, основанные на сочетании западных музыкальных форм с самобытными музыкальными традициями Японии, и затронула тему японской музыки с позиции музыканта и композитора, который стремится объяснить особенности восприятия музыки японцами.
Япония переняла много хорошего с континента, но, как известно, японцы – островная нация. Японские язык и культура развивались в политике изоляции 1639-1854 годов. Как сказал японский нобелевский лауреат, физик Хидэки Юкава, «там, где встречаются различия, рождаются оригинальные вещи».
Мои предки по отцовской линии – синтоистские священники на протяжении многих поколений, а по материнской – потомки самураев. Поскольку среди родственников моего отца много священников, я с раннего детства слушала духовную японскую музыку, посещая синтоистские ритуалы и другие мероприятия, закрытые для широкой публики. С четырех лет я начала всерьез изучать западную музыку. Мой отец не был старшим сыном в семье, поэтому он не стал священником, а работал в обычном коммерческом банке. Его командировали по работе в США. И как только мне исполнилось шесть лет, я переехала вместе с родителями в Нью-Йорк, где мы прожили четыре года.
Поскольку синтоизм приветствует другие религии, я посещала христианские школы в течение 13 лет, с начальных классов и до колледжа, как в Соединенных Штатах, так и в Японии. Я пела в школе и занималась церковной музыкой. В Японии в праздничные дни я слушала выступления “гагаку”, небольшого ансамбля «Мацури Баяси», знакомилась с театром, различными направлениями японской музыки, другими видами искусств. Кроме того, с 14 лет я помогала в качестве служителя-волонтера в храме во время новогодних праздников и фестивалей. Позже я вернулась в Соединенные Штаты, чтобы изучать игру на фортепиано в Манхэттенской музыкальной школе.
Я пишу традиционную японскую музыку, а также сочиняю произведения для христианской мессы, например «Requiem». Особо хочу отметить, что мое произведение Ancient Times (“Древние времена”) с использованием мотивов старинной японской музыки было исполнено замечательными музыкантами Российского академического оркестра Новосибирской государственной филармонии в 2013 году. От всей души благодарна им.
