События
В пустыне близ иракского Эль-Хилла, где теперь останки Вавилона, клубились песчаные вихри – словно мы через Омут памяти перенеслись на тысячелетия и стали свидетелями событий тех «минувших дней». Странноватый персонаж – женская фигура в обтянутом латексе, стремясь найти свое место во времени и пространстве, тщетно пыталась привлечь внимание заполнившей авансцену толпы.
«Мы хотели создать с художником Петром Окуневым некое нереальное пространство», – говорит режиссер Надежда Столбова. Идею постановки именно этой оперы предложил ей театр – «Набукко» никогда не ставился в Екатеринбурге, несмотря на достаточную популярность музыки. «Я с интересом, с вызовом приняла это предложение», – признается Столбова. – «Меня заботило, как преодолеть эту номерную структуру, как выявить все те смыслы, которые заложил Верди. Но не всегда певцы способны пластически совершать те действия, которые необходимы,– нужно учитывать физиологию пения. Поэтому родилась идея передать эмоциональную нагрузку драматической актрисе, которой не надо петь».
Душа (Дарья Акулова), как уточнила режиссер, это сущность Абигайль, внебрачной дочери вавилонского царя Навуходоносора, или Набукко. По мизансценам это, по правде сказать, пока не очень «читается», так что весь спектакль зрители строят догадки, какую функцию выполняет этот мимический персонаж: то ли это пришелец из будущего, то ли вовсе – инопланетянка, пытающаяся переломить ход истории.
Впрочем, публика с интересом погружалась в перипетии противостояния древних народов и сопереживала коллизии, случившейся с Набукко. Ослепленный гордыней, он провозгласил себя богом и был в тот же миг поражен ударом свыше. Для этого момента было найдено эффектное сценографическое решение: громадный зеркальный диск треснул за спиной впавшего в безумие царя, и осколки осыпали сцену. Потом они станут щитами в руках воинов и Абигайль, которая в своей гордыне и злобе превзойдет отвергнувшего ее отца.
Лаконичность сценографии тем не менее производила яркое впечатление: световая партитура Сергея Скорнецкого эффектно «превращала» светлые балахоны и плащи хора и солистов в золотые одеяния. Исключение составила Абигайль, одетая в дразнящую взгляд красную блузу. «Капли» красного были и на мантии Набукко, недвусмысленно указывающие на родство этих персонажей – по крови и по свирепству нрава.
Статичность действия во многих сюжетных моментах с лихвой компенсировалась интенсивностью музыкального прочтения. Главный дирижер театра Константин Чудовский провел тщательную работу с оркестром, добившись стилистически точного и интонационно качественного звучания. С первых тактов увертюры порадовали сольные эпизоды духовых, сыгранные уверенно и красиво. Увиденный во второй вечер состав солистов также порадовал гармоничным ансамблем и умением петь не только зычно, с героическим пафосом, но и передавать тонкие тихие нюансы. Баритон Валерий Гордеев, пусть несколько моложаво выглядевший, запомнился замечательной кантиленой и искренней эмоциональностью в психологическом поединке с Абигайль – Надеждой Бабинцевой. Эта певица, рискнувшая взяться за не совсем свойственный ей репертуар, в целом достойно справилась с вокальными трудностями, а то, что еще пока не до конца впето, компенсировала выразительной и осмысленной актерской игрой. В ее случае мимическая «дублерша» была совсем ни к чему: Бабинцева сама стала центром многих сцен, чувствуя себя совершенно свободной и обогащая своей индивидуальностью предложенный рисунок роли. Удачно показалась Елена Бирюзова – Фенена, принявшая иудаизм ради возлюбленного Измаила, чью лирическую суть прекрасно передал тенор Сергей Осовин.
Небольшие ансамблевые «качания» – мелочи, естественные для первых спектаклей, так что для начала сезона это хороший старт и повод продемонстрировать стабильность и потенциал труппы. В конце Набукко, обретший веру в Яхве, идет вместе с первосвященником Захарией (Рустам Касимов) в храм, к светлому будущему. Можно считать, что и они, и театр выбрали верную дорогу.
