События
Этот вечер, состоящий из двух одноактных спектаклей – «О природе» в постановке Владимира Варнавы и «Нет никого справедливей смерти» в постановке Максима Севагина – первая продукция в категории «импортозамещение». Вообще-то, театр должен был заканчивать сезон новеньким спектаклем Шарон Эяль, но вышло как вышло: вместо спешно улетевшего домой Лорана Илера во главе труппы встал Максим Севагин, он и сам кинулся закрывать дыру в афише и позвал Владимира Варнаву. Тот как раз вместе с режиссером Евгением Сангаджиевым участвовал в съемках телесериала «Балет», где были задействованы и несколько артистов Музыкального театра, – и с готовностью отозвался на приглашение.
Маршрут в нескучную жизнь
Первым в программе вечера стоит именно балет Варнавы. В буклете поясняется, что спектакль навеян соответствующим трактатом Эмпедокла, рядом приводятся цитаты из Карла Густава Юнга – то есть перед нами, безусловно, сочинение образованных людей. Начинается это сочинение, когда публика только входит в зал: на перекрытой оркестровой яме (обе постановки идут под фонограмму) установлен длинный стол, за которым происходит какой-то немой банкет. Кто-то из гостей сидит, кто-то стоит, периодически обозначается произнесение тостов. После третьего звонка и выключения света в зале все пирующие оборачиваются к сцене – там поднимается пожарный занавес и обнаруживаются артисты в трико.
Пиршественный стол тем временем опускается в яму. Следующие сорок минут (или чуть более) идет хореографическая композиция, основанная на сплошном повторении движений. Под музыку Алексея Наджарова (легкое гудение, стук и бульканье) выстроившиеся в линейку артисты слегка поворачиваются и слегка приседают. Сменяющий массовую сцену дуэт так же нуден, как запнувшаяся пластинка: мужчина снова и снова насаживает женщину на свое бедро (в следующем дуэте он будет вскидывать ее на плечо). Собираясь в колонны по трое – по четверо (будто собираются танцевать «Летку-енку»), артисты движутся по кругу. Один и тот же ритм, один и тот же шаг, одно и то же уныние. Долго, долго, долго. Старательно, старательно, старательно. Тоскливо, тоскливо, тоскливо. Понятно, что Варнава хотел достичь завораживающего эффекта прогремевшей здесь первой для театра постановки Шарон Эяль, но не каждый считающий себя гипнотизером может подчинить себе хотя бы курицу.
В финале поднимается из ямы стол с гостями. В либретто объясняется, что это история о скучных людях, которым однажды показали маршрут в нескучную жизнь, но потом этот маршрут привел их в исходную точку. Ну что тут сказать? Если вот эти роботообразные марши на сцене – нескучная жизнь, то вряд ли можно пожелать кому-то такого веселья.
Нет никого справедливей Смерти
Во второй части вечера был спектакль более короткий, более музыкальный и более интересный хореографически. Максим Севагин взял Концерт для арфы с оркестром Альберто Хинастеры и аргентинскую сказку о том, как один человек договорился со Смертью, но нарушил договор, а потом, чтобы она его не нашла, побрился наголо – и Смерть, не сумев найти должника, забрала какого-то незнакомого (как казалось ей) лысого бродягу. «Нет никого справедливей Смерти» – так называется эта сказка. Севагин не стал пересказывать ее прямо по сценам, но создал ажурную вязь из нескольких эпизодов. Героям (а в спектакле заняты ведущие артисты труппы: роль героя исполняет Дмитрий Соболевский, его жены – Наталья Сомова, в роли Смерти – Оксана Кардаш, в роли Короля и вовсе выходит Георги Смилевски) не придумана индивидуальная лексика, и это сделано специально: важнее общая мелодия истории, чем чьи-то (пусть уникальные) ноты. Собственно, в этом спектакле (первом для Севагина в качестве худрука) проверяется именно способность труппы быть ансамблем. Маленькие эксцентричные па, тихое озорство, «передача мелодии» от артиста к артисту – в этот балет надо всматриваться, в нем многое скрыто. Правда, подробному рассмотрению очень мешает работа художника по костюмам Анастасии Нефедовой: диковатые цветовые пятна и линии уродуют хореографический рисунок. У Владимира Варнавы с оформлением было получше. Наталья Туровникова сотворила вполне внятно и банкетные наряды и сценические трико. Там еще была на заднике любопытная работа видеохудожника Ильи Старилова, хотя навязчивая идея повторения, исповедуемая хореографом, сказалась и в оформлении спектакля.
До конца сезона осталось немного: еще пара «Ромео и Джульетт» и сборный вечер, где к давнему «Призрачному балу» Брянцева и Grand pas из «Пахиты» присоединятся номера молодых хореографов. И все это время – и весь будущий сезон – театр будет искать новых авторов. Будем надеяться, что найдет.
