Персона
В минувшие выходные Валерий Гергиев и оркестр Мариинского театра выступили в зале «Зарядье» с проектом «Симфонический уик-энд». Получился блицкриг: три большие, очень разные – одна краше другой – программы «утрамбовали» менее чем в сутки. В первом, скрябинском, концерте прозвучали «Мечты» и «Поэма экстаза» (солист – трубач Тимур Мартынов), а также Фортепианный концерт с Борисом Березовским за роялем (он же и худрук Скрябин-феста, в рамках которого прошел концерт). За ним последовал вечер Вагнера, Дебюсси и Р.Штрауса, а воскресным утром сыграли Пятую симфонию Малера и Второй концерт Брамса с Денисом Мацуевым. Публика буквально ломилась на все, несмотря ни на какой омикрон. По Гергиеву явно соскучились. О выступлениях в «Зарядье» и других своих амбициозных замыслах маэстро (ВГ) рассказал нашему обозревателю Ольге Русановой (ОР).
ОР Мы уже привыкли к вашим московским гастролям – предновогодним выступлениям в филармонии, а в последние несколько лет – к масштабным проектам в «Зарядье», теперь вашей базовой площадке в столице. Что планируете в 2022 году?
ВГ Я рад, что мы сейчас, в начале года, выступаем в Москве, в «Зарядье». Ведь фестиваль, который так хотелось провести осенью 2021 года, был прерван. А так хотелось показать пять очень крупных программ, включающих в основном исполнение опер – русских и зарубежных. Но нам пришлось остановиться («Летучую мышь», концерт с пианистом Даниилом Трифоновым и «Трубадура» показать успели, а «Ночь перед Рождеством», «Обручение в монастыре» и несколько концертов были отменены. – О.Р.). Так что нынешние концерты – это в какой-то степени возврат долгов публике.
Но в целом нам удалось главное: сделать фестиваль в «Зарядье» ежегодным, крупным и привлекательным. В нем участвуют замечательные артисты – не обязательно очень знаменитые, но высокого уровня. И мы почувствовали значительный интерес к нему публики. Сейчас, в надежде на то, что ситуация с пандемией будет нормализована, мы готовим масштабную фестивальную афишу к осени. Ее формат продиктован особенностями зала. С одной стороны, это концертный зал, но с оркестровой ямой, так что здесь можно играть спектакли. Это младший брат Концертного зала Мариинского театра, где тоже есть оркестровая яма и ставятся спектакли, но «Зарядье» больше. Говорю об этом потому, что инициатива создать именно такой – театрально-концертный – зал исходила от меня, я высказал ее президенту. И я очень рад, что эта инициатива нашла такое воплощение.
Впрочем, не надо думать, что мы одни этим занимаемся. В последние годы новые залы появились в Париже, Гамбурге, совсем недавно в Мюнхене – открытие состоялось в разгар пандемии. Но, слава богу, что зал «Зарядье» появился. Несколько раз мы давали здесь «Турандот» Пуччини. Вот там находились император, принц Калаф, здесь пела Анна Нетребко (Валерий Гергиев показывает на разные участки сцены). Там разместился хор, здесь – оркестр. «Зарядье» – это настоящее театральное пространство, поэтому мы давали на этой сцене и балеты, и другие оперные названия – «Трубадур», например. Казалось, мы нашли свою желанную форму, свой сценарий: 3-4 спектакля в костюмах и декорациях. И все это совмещали с концертами: солировали Даниил Трифонов, Денис Мацуев, Александр Канторов, другие победители Конкурса Чайковского.
Конечно, фестиваль, который здесь проходит, должен быть мирового класса. Это понятно всем. Задача: такой фестиваль надолго (хочется верить – навсегда) поместить в этом зале – для Москвы, для России. Вот чего мы хотим.
ОР Следующий фестиваль будет этой осенью?
ВГ Да.
ОР Вы отдали дань одному из главных юбиляров года – Скрябину, чье 150-летие мы отмечаем в январе. Впереди юбилеи Дягилева (150) и Стравинского (140). Что вы в связи с этим планируете?
ВГ Я не говорил об этом раньше, но в этом году мы выступим в Смоленске, Пскове, Великом Новгороде, совсем скоро – в Тихвине, в Воткинске… Все это родные города наших великих композиторов – Глинки, Мусоргского, Рахманинова, Римского-Корсакова, Чайковского. Ну и напомню: Скрябин – это Москва, Шостакович, Бородин, Стравинский – Санкт-Петербург… Стравинский, правда, родился под Санкт-Петербургом – в Ораниенбауме.
Я только что перечислил золотые имена российской музыкальной культуры. Мы не знаем пока, как выступить в Сонцовке под Донецком, на родине Прокофьева. Но я знаю одно: Сергей Сергеевич Прокофьев заслуживает того, чтобы на его родине был музыкальный фестиваль, посвященный ему. Зальцбург дал Моцарта, а Сонцовка дала Прокофьева. Для меня это сопоставимые фигуры.
Теперь о Дягилеве и Стравинском. Оба похоронены в Венеции, я там недавно был – на могилах и Игоря Федоровича, и Сергея Павловича. Эти люди невероятно много всего сделали для расцвета русской культуры. Огромное количество русских артистов в начале ХХ века блистали благодаря им в Париже, Монте-Карло, Лондоне… Это был невероятный взрыв, один из лучших, если можно так сказать, в ХХ веке – взрыв интереса к русскому искусству. И мы планируем сделать все, чтобы имя Дягилева, а главное – его идеи, его вера в то, что могучие таланты земли русской могут потрясти мир, жили дальше… Мы надеемся, что удастся восстановить то, что было сделано, и будем двигаться дальше, делать что-то новое, что соответствовало бы масштабам деятельности этих людей.
ОР Вы затронули важную тему памяти о великих русских композиторах на их малой родине…
ВГ Воткинск и Чайковский, Смоленск и Глинка, Великий Новгород и Рахманинов… Города, где нет своих оркестров или они очень маленькие, нет оперных театров, нет своих фестивалей их имени или они очень малы, чтобы называться «фестивалем Чайковского», к примеру… Я предполагаю создать такие фестивали, которые будут работать с опорой на огромные ресурсы Мариинского театра. Качество оркестра, хора, голоса, балетные звезды, постановочные мощности позволят сделать что-то, соответствующее масштабу и роли наших великих творцов, каждого из них.
С этой идеей знакомы все – и президент РФ, и Министерство культуры. Я не думаю, что надо выпрашивать какие-то большие деньги. Когда надо, мы находим деньги, тем более – на хорошую большую идею. В этом проекте будут и государственные деньги, но также задействованы друзья Мариинского театра и друзья русской культуры.
Я много раз принимал участие в Зальцбургском фестивале, в фестивале Берлиоза во Франции, выступал в Байройте. Когда я бываю там, сразу думаю: а что же мы?
Печально, что ни в России, ни в СССР не смогли сделать пристойный фестиваль Глинки в Смоленске. Мы сделаем. Скажут, Гергиев себе что-то присваивает? Я ничего не присваиваю, меня официально попросили создать в Смоленске филиал Мариинского театра (так же, как и в Кемерове). Или вот на родине Рахманинова в Великом Новгороде не играют его концерты. Почему? Почему нет фестиваля, который привлекал бы туда лучших музыкантов? Ведь каждый пианист почтет за честь сыграть там Рахманинова, а в Воткинске Чайковского. Но на что их звать? С кем играть?
ОР Одним словом, на малой родине наших великих композиторов появятся новые фестивали?
ВГ Ну, мы и так в этих городах постоянно выступаем. В прошлом году, например, были в Тихвине, сыграли там «Ночь перед Рождеством». Побывали в соборе, в Доме-музее Римского-Корсакова. Через полтора месяца снова туда едем. В Смоленске мы сделаем «Жизнь за царя». В планах у нас создать пять-шесть фестивалей. А вообще, если кто-то сделает такое же усилие, будет уже не один, а два проекта или больше, и это будет здорово, это будет расцвет России.
Каждая страна чтит своих национальных героев. Недавно мы были на фестивале Энеску в Румынии – это крупный фестиваль, который в стране считается главной акцией года. В России таких именных фестивалей могло бы быть двадцать. Но у нас нет ни двадцати, ни десяти. Думаю, эта работа впереди, для меня она принципиально важна. Это один из наших долгов, если хотите.
ОР Возвращаясь к Скрябину: в концерте в «Зарядье» удачно соединились два фестиваля – ваш и Первый скрябинский…
ВГ Хорошо, что юбилей Скрябина в начале года пришел в Москву, в Россию. Надеюсь, не для того, чтобы сразу уйти в неизвестность, хотелось бы, чтобы он продолжался. Мы исполняем все симфонии Скрябина, и здесь, в Москве, мы их сыграем обязательно. Что касается Фортепианного концерта Скрябина, который мы сегодня исполнили с Борисом Березовским, то я когда-то и сам его играл как пианист, потом, многократно, играл наш оркестр с разными солистами. Но я очень рад встретиться на сцене с Борисом, с которым мы дружим с 1990 года – момента его победы на Конкурсе имени Чайковского.
ОР Спасибо вам за это интервью, хотелось бы, чтобы все получилось!
ВГ Я почему-то думаю и надеюсь, что в этом году мы придем к стопроцентной мобилизации своих творческих планов, а не будем сосредоточиваться только на масках и ПЦР. Невозможно так жить долго. Многие музыканты мира пострадали, новые реалии людей раздражают. Конечно, осторожность нужна, но главное, мы продолжаем заниматься своим делом. Вот что я хотел сказать.
