Великодушие и крест Нормы

К «Норме» Беллини Валерий Гергиев подбирался очень давно. После долгого молчания в адрес шедевра бельканто он впервые представил оперу в концертном исполнении в 2013 году на «Звездах белых ночей» в Мариинском-2, пригласив на заглавную партию Марию Гулегину. Звезда мировой оперы призналась тогда: «”Норма” была идеей всей моей жизни. Я мечтала научиться петь так, чтобы доживать до конца партии в этой опере». Однако «Норму» тогда продирижировал Михаэль Гюттлер. И вторая «Норма» в Мариинском в 2018-м прошла без участия главного дирижера, уступившего пульт Олегу Каэтани, а партию Нормы справедливо доверившего Татьяне Сержан, явившей роскошнейшую интерпретацию образа жрицы друидов. Оба раза Поллионом был тенор Сергей Скороходов, а Оровезо – бас Юрий Воробьев, ставшие партнерами и Альбины. В 2016-м эту партию учила и сама Анна Нетребко, готовив ее для дебюта в Ковент-Гардене, но отменила выступление, перешедшее к блистательной Соне Йончевой. Не исключено, что Гергиев до последнего ждал Анну в партии Нормы в родном Мариинском, но не случилось. И лишь Альбина Шагимуратова вдохновила его на дебют в «Норме».

К настоящему моменту известны самые разнокалиберные голоса, исполнявшие Норму, среди которых и осанистые, как натянутая струна, сопрано-спинто, сверкающие серебряным блеском колоратур, и тембрально пышные голоса, отвечающие фэшн-стандартам лирико-драматического сопрано, среди которых – ярчайшая Сондра Радвановски. Недосягаемую планку поставила Мария Каллас своим искусством драматической колоратуры, а новые стандарты задала Чечилия Бартоли, увековечив их в записи на Decca с Джованни Антонини и Il Giardino Armоnico. Альбина Шагимуратова при очевидном наследовании исполнительским традициям Эдиты Груберовой и Джоан Сазерленд взяла свою высоту, размах и полет в этой партии. Норма у Альбины – прежде всего, жрица, верная закону, идеалу, а потому терзаемая своим клятвопреступлением. В то же время в ее воплощении сила и масштаб героини как богоизбранной личности настолько велики, что она внутренне готова дерзко оспаривать жесткость и жестокость закона в случае всепоглощающей любви даже к врагу своего племени, умаляя его до значения косного предрассудка. В безупречной белькантовой технике певицы слышалось все: и верность закону, и надмирность ее жреческого бытия провидицы, и великий дар любви, оборачивающегося ее крестом. Ни единой осечки, пустой, незначительной ноты от начала до финала, строжайшее подчинение слову, отношение к голосу как к совершенному инструменту, превосходящему по силе выразительности струнные и духовые, способного вести за собой оркестр. Великодушие солистки проявлялось в том, как по-сестрински чутко, артистократически благородно поддерживала она свою коллегу меццо-сопрано Дарью Терещенко, которая была в тот вечера не в лучшей форме в партии Адальджизы. Стоявшая, как и остальные солисты, сбоку, Альбина не сводила глаз с маэстро, ни разу не взглянувшего в ее сторону, почти не отрывая взгляд от партитуры, и виртуозно ловила волну в рискованных паузах. Валерий Гергиев, в руках которого оркестр Мариинского театра вновь убедил, что это лучший оперный оркестр страны, мгновенно реагировал на намеки певицы сдвинуть темп, когда того требовала логика музыки.