События
В этом году Баварский государственный оркестр отмечает круглую дату – 500-летие с момента основания. К юбилею приурочено множество событий, включая масштабное европейское турне с разнообразной программой и именитыми солистами. В Мюнхене праздничные концерты проходят не только на домашней сцене, в оперном театре на площади Макса Иосифа, но и на гостевых площадках: в конце марта оркестр дебютировал в Изарской филармонии – самом молодом концертном зале в городе. Программа включала всего два названия – Скрипичный концерт Альбана Берга «Памяти ангела» и Четвертую «Романтическую» симфонию Антона Брукнера. Произведения, принадлежащие к разным эпохам – позднего романтизма и раннего модерна, – две вершины симфонической музыки, в исполнении которой Баварский государственный оркестр продемонстрировал приверженность многовековым традициям.
Соратник Арнольда Шёнберга Альбан Берг, утверждая принципы экспрессионизма в искусстве, неоднократно декларировал свою связь с классической композиторской школой Вены. «Мы остаемся неисправимыми романтиками! Мой новый Скрипичный концерт еще раз подтверждает это», – писал Берг другу. Пьеса, заказанная американским скрипачом Луисом Краснером, получила заголовок «Памяти ангела», так как весной 1935 года, во время работы Берга над сочинением, умерла страдавшая полиомиелитом восемнадцатилетняя дочь Альмы Малер-Верфель – Манон Гропиус, рожденная от брака вдовы Малера с архитектором Вальтером Гропиусом. Берг был потрясен смертью девушки и излил свои чувства в этом тернистом, полном головоломок и музыкальных кодов произведении. Сам автор по трагическому совпадению ушел из жизни в возрасте пятидесяти лет в декабре того же года, так что Скрипичный концерт в каком-то отношении стал его собственной лебединой песней, «автореквиемом». Через несколько месяцев после смерти Берга Луис Краснер исполнил сольную партию на премьере Концерта во Дворце музыки Каталонии в Барселоне. В наше время это, возможно, самый известный и часто исполняемый инструментальный опус Берга.
В Изарской филармонии вместе с Баварским государственным оркестром и его руководителем Владимиром Юровским на сцену вышел французский скрипач Рено Капюсон (старший брат виолончелиста Готье Капюсона). В его репертуаре Концерт «Памяти ангела» присутствует с двадцати лет. Капюсон исполнял его в разных странах и со множеством коллективов – в том числе весной 2012 года с ГАСО в Москве (это была третья совместная программа Юровского в статусе нового худрука коллектива). Как отмечает сам музыкант, Берга он играет чаще, чем произведения классиков. Капюсон уверен – «романтик додекафонии» создал музыку, которая «напрямую говорит» с исполнителем и слушателем. Более того, по его мнению, в музыкальной литературе сложно найти другое такое сочинение, которое было бы настолько тесно связано с судьбой любимого человека и столь тонко и бережно передавало бы сочувственную теплоту к нему.
Первая часть Скрипичного концерта – ностальгическое, мечтательное воспоминание, запечатленный в атональной технике лирический портрет юной Манон. Музыкальный мотив «открытых струн» – чистых квинт – в самом начале скрипичной партии создает эффект ложной простоты. Унисонные звучания оркестровых голосов мягко вводят в додекафонный мир произведения. Двенадцатитоновая серия впервые раскрывается во всей своей полноте у солирующей скрипки и завершается «мотивом вздоха», который также является основополагающим для всей композиции. Настроения, обозначенные Бергом в партитуре как «piano, ma molto espressivo», «dolce», «delicate», сменяются танцевальными мотивами, отсылающими к каринтийской народной песне Ein Vogel auf dem Zwetschgenbaum («Птица на сливовом дереве»), изящно исполненной валторной соло. В этой части Баварский оркестр порадовал яркостью динамических контрастов, тонкостью нюансировки, четкой выверенностью темпов. Танцевальные фигуры финала выглядели не так безобидно и по своему характеру напоминали «демонические» малеровские Scherzi.
Во второй части от пасторальной мечтательности не осталось и следа, она кажется довольно мрачной, переполненной отчаяния. Берг вводит мелодию хорала из кантаты Баха O Ewigkeit, du Donnerwort («О, Вечность, ты роковое слово»). В своем двенадцатитоновом контексте, с кларнетами, имитирующими баховский орган, она звучит почти ошарашивающе. Созданная Бергом музыкальная метафора борьбы человеческой души с настойчивостью смерти производит сильное впечатление. Затем вновь возникает фольклорный каринтийский мотив, но в этот раз он звучит ирреально, отдаленно, словно в дымке. В конце музыка, кажется, прорывается в трансцендентное пространство, истаивая на мотиве чистых квинт, но уже не в партии скрипки, а струнных групп оркестра.
Берг в интерпретации Рено Капюсона – нежно-меланхоличный и отрешенно-рефлексивный. Музыкант, чье техническое мастерство неоспоримо, был настроен скорее романтически, чем модернистски, и потому в его приоритете оказались в большей степени лирические образы Концерта. Вероятно, по этой причине его партия периодически проседала и на фоне выразительного витального оркестрового сопровождения выглядела несколько пастельно. Владимир Юровский и его мюнхенский коллектив представили стилистически образцовое, отвечающее заложенной в произведении психодраме исполнение. Оно удерживало внимание в моментах tutti и звучало почти интимно во фрагментах соло в оркестре.
Вторая часть программы – путешествие в «соборный» звуковой мир Брукнера. В подходе к его симфониям, как и в случае с наследием Малера, Владимир Юровский придерживается строго хронологического принципа, который распространяется не только на порядок написания произведений, но и на созданные композитором редакции. Четвертая существует в трех вариантах, и к самому раннему (и наиболее редко исполняемому) Юровский уже обращался в начале сезона 2016/2017 – тогда дирижер выступал с Лондонским филармоническим оркестром в Королевском фестивальном зале в британской столице. В этот раз он взял вторую редакцию (1878–1880 годов), занимающую центральное место в брукнеровском каноне. Самое существенное ее отличие от предшественницы – совершенно новое, полностью отличающееся по музыке от предварительной редакции Скерцо. Четвертая – единственная из девяти симфоний, имеющая авторский подзаголовок. Брукнер назвал ее «Романтической» – в смысле средневековой легенды – и позднее после премьеры даже пытался (правда, довольно расплывчато) в переписке и устном общении с друзьями дать трактовку программы. О тевтонском романтизме здесь напоминают главенствующие и в значительной степени определяющие звуковой облик произведения валторны, фанфарные сигналы которых в средней части отождествляются со сценами придворной охоты.
Брукнер Юровского монументален и величественен, подобно устремленному ввысь средневековому готическому храму. Отдавая предпочтение стабильным темпам, дирижер выстраивает строгую драматургическую линию произведения – напряжение нарастает постепенно, почти незаметно, и достигает точки кипения в финале-апофеозе (подобно своему кумиру Вагнеру, Брукнер не любил суеты и спешки). Работая над стройностью формы симфонии, Юровский не забывает о детальной прорисовке каждого ее эпизода – особенно ярким вышло энергичное «охотничье» скерцо с уже упомянутыми фанфарами «брукнеровского ритма», искусной игрой флейты и контрастным пасторальным трио в духе Гайдна или Бетховена. Общее звучание оркестра прекрасно сбалансировано (помогает и удобная акустика зала Изарской филармонии, в которой медь обретает наполненность и сияние), соло тщательно продуманы, эмоциональная «температура» исполнения – на должном уровне. Юровский привнес в эту непростую партитуру ясность, благородство тона, что было по достоинству оценено мюнхенской публикой, не поскупившейся на продолжительные овации.
