События
Когда-то, в сущности, совсем недавно, Festival Verdi в Парме был младенцем. И вот это популярное и богатое музыкальными событиями мероприятие в нынешнем году отпраздновало восемнадцать лет. К примеру, его «старший брат», Rossini Opera Festival в Пезаро стартовал в далеком 1980 году и к настоящему времени может поставить себе в заслугу абсолютно определенный, неповторимый облик. Festival Verdi же в течение довольно долгого времени характеризовали отсутствие лица, некоторая хаотичность и аморфность, и это мешало музыкальному празднеству на родине Маэстро взлететь.
Но в году 2018-м этот серьезный недостаток, кажется, был преодолен: восемнадцатый по счету Festival Verdi представил воистину огромную и разнообразную программу: четыре оперы («Макбет», «Король на час», «Аттила» и «Трубадур» во французской версии в театрах Пармы и Буссето), двадцать пять музыкальных мероприятий за двадцать пять дней. В музыкальных празднествах в честь Верди приняли участие солисты, среди которых выдающиеся певцы, три оркестра, два хора.
Для открытия в некоторой степени «юбилейного» фестиваля (хотя дата и не круглая) был выбран «Макбет» в первоначальной версии 1847 года. Спустя восемнадцать лет после премьеры этого значительного творения раннего периода автор радикально переработал оперу и добавил воистину впечатляющие страницы. Этот «Макбет» 1865 года и есть опера, хорошо известная публике.
На сцене Театра Реджо выступил великолепный состав певцов, возможно, лучший, который можно было представить: Лука Сальси – Макбет, Анна Пироцци – Леди Макбет, Микеле Пертузи – Банко. Они-то и определили большой успех инаугурационной оперы фестиваля, в то время как его театральная оправа оказалась скромнее.
Сальси ныне вердиевский баритон номер один, и выступление в партии Макбета для него не первое. Природа одарила певца голосом крепким, красиво окрашенным, без труда достигающим всех уголков зрительного зала, но, словно зная, что только голоса для вердиевских персонажей недостаточно, не отказала ему в яркой артистической индивидуальности. Иначе как грандиозной интерпретацию Сальси роли Макбета не назовешь: он явил вердиевского героя одержимым и слабым, полубезумным и кающимся, поразив тончайшей отделкой каждой отдельной фразы и вызвав в зале нечто, близкое к катарсису, исполнением священной арии «Pietà, rispetto, amore». Подстать Сальси была Анна Пироцци – ныне одно из самых видных вердиевских сопрано, с голосом ярким и блестящим, мягким и точным звукоизвлечением. Не акцентируя демоническую сторону образа крайне отрицательной героини и не прибегая к шепоту и говорку, она также создала глубокий и многосторонний образ Леди. Микеле Пертузи, которого ныне уже можно назвать «великим», создал благородный и трогательный образ Банко, как всегда, заворожив красотой вокальной линии и удивительной проникновенностью слова, облеченного в музыку. Звонкоголосый и музыкальный Джованни Сала прекрасно выступил в небольшой, но важной партии Макдуфа.
Театральная оправа пармского «Макбета» в режиссерском решении Даниэле Аббадо не вышла за рамки элегантности, обусловленной использованием черного цвета в первых двух актах, в которых сценическая коробка была словно «затянута» в прозрачные черные полотна, а сцена оставлена почти пустой (сценограф Грациано Грегори). Черная коробка и низвергавшиеся сверху потоки воды напоминали о средневековых замках и пустынных пространствах, на просторах которых Макбет встречает ведьм. В черное платье художница по костюмам Карла Тети одела ведьм, ничем не отличавшихся от обычных женщин. Третий и четвертый акт, напротив, сверкали разноцветьем, сцену заполнили пиршественные столы, ведьм разодели в красные наряды. В финале на Макбета и его соратников двигался Бирнамский лес – не что иное, как пышная крона дерева.
Филипп Оген во главе двух оркестров, Филармонического имени Артуро Тосканини и Молодежного Виа Эмилия (что означает проложенную еще древними римлянами дорогу, прошедшую через главные города области Эмилия), добился хорошего контакта между музыкантами и артистами хора Театра Реджо, превосходно подготовленными Мартино Фаджани, гармоничного звучания всех оркестровых групп и предпочел для первой версии «Макбета» решительные и горячие краски, хотя и не пренебрег тонким и порою трогательным лиризмом.
Традиционным предстал на сцене Театра Реджо «Аттила», также принадлежащий к раннему периоду творчества Верди (1846). Традиционным, но весьма приятным, так и тянет сказать, хотя слово «приятный» находится в некотором противоречии с фигурой жестокого предводителя гуннов, за которым в истории закрепился эпитет «Бич Божий».
Андреа де Роза выступил в качестве режиссера и сценографа постановки (копродукция с Пловдивской государственной оперой), красивые и исторически вполне достоверные костюмы создал Алессандро Лай, а выразительную световую партитуру – Паскуале Мари.
Представшее глазу красочное зрелище, чем-то напоминавшее голливудские блокбастеры из истории древнего Рима, было ничем иным, как тщательной инсценировкой либретто, и, несомненно, вызвало симпатию у меломанов пожилого возраста, которые исправно посещают Festival Verdi в Парме. Должное сильное впечатление произвели разрушение стены, символ варварского нашествия, убийство Аттилой женщины, умоляющей о пощаде, убийство Одабеллой Аттилы, чуть «прикрытое» прозрачной белой занавесью, дабы пощадить нервы зрителей.
В «Аттиле» предстал в высшей степени достойный вокальный состав, над которым возвышался Риккардо Дзанеллато в главной роли, захвативший мощной, хотя и несколько однокрасочной интерпретацией роли кровавого варвара, и способный доставить немалое наслаждение уху обширным, глубоким и мягким голосом. Владимир Стоянов, безупречный профессионал, почти всегда – гарантия успеха, в очередной раз доказал, каким большим артистом и вокалистом он является, спев партию римского полководца Аэция (Эцио) с горячностью и одновременно чарующим оттенком благородства, и поразив верностью акцентов и красотой вокальной линии. Франческо Демуро в партии Форесто, возлюбленного героической Одабеллы, «выдал» лучшее, на что он способен: его не слишком объемный, но крайне горячий и «симпатичный» голос не потерялся на фоне обладателей низких голосов, в то время как Мария Хосе Сири – Одабелла предстала крепкой, профессиональной певицей, но маловыразительным интерпретатором: ее героиня силилась продемонстрировать хоть какую-нибудь индивидуальность.
Опытнейший Джанлуиджи Джельметти уверенной рукой вел за собой Филармонический оркестр имени Артуро Тосканини, избрав высокие темпы и порою даже «подгоняя» музыкантов.
Если сравнить программу вердиевского фестиваля‑2018 с драгоценной диадемой, то самым ярким камнем в ней был, несомненно, «Le Trouvère» – французская версия всесветно известного и популярного «Il Trovatore» – «Трубадура», созданная Верди в 1857 году для Парижа с обязательным добавлением балетной музыки продолжительностью почти в полчаса и более эффектным финалом, так что получилось почти образцовое творение в жанре grand opéra. Хорошо известно отношение Медведя из Буссето к этому процветавшему во Франции оперному жанру и его разрыве с «модной лавкой», коей он именовал Парижскую оперу, но французский «Трубадур» – прекраснейшее творение. Либретто переведено Эмильеном Пачини с большим искусством и деликатностью, отдельные сцены отличаются от итальянского оригинала, общий тон гораздо более сосредоточенный и медитативный. Опера имела во Франции большой успех и долгую жизнь. В Парме оперу исполнили в так называемой «edizione critica»: огромную работу по восстановлению партитуры провел Дэвид Лоутон.
Совершенно уникальным явлением оказался cпектакль известнейшего американского режиссера Роберта (Боба) Уилсона на сцене восхитительного ренессансного Театра Фарнезе. Уилсон некогда говорил, что никогда не будет ставить опер Верди, однако ныне в его послужном списке уже четыре их постановки. Пармский «Le Тrouvère», несомненно, останется в истории: у кого-то спектакль вызвал чувство искреннего восхищения, некоторые его «забукали». На втором представлении Уилсон, автор идеи, режиссер, сценограф и художник по свету, на поклоны не вышел. В Италии, весьма приверженной традициям, увидеть столь необычного «Трубадура» – нелегкое испытание для меломанов.
В великолепное пространство ренессансного Театра Фарнезе сценограф Уилсон (при сотрудничестве Стефани Энгельн) вставил цементную коробку, которая создала ощущение душности, и создал абстрактную и магическую атмосферу, сотканную из ярко-голубого и свинцового цветов (при сотрудничестве Соломона Вейсбарда). LED‑лампочки, вмонтированные по нижнему периметру «коробки», освещали происходящее на сцене снизу, отчего фигуры певцов казались подвешенными в пространстве. Порой в «коробке» открывались окна, ярко-белые и ярко-красные. Театральное зрелище было невиданной, изысканной красоты, и не слишком важна была для Боба Уилсона рассказанная в либретто история соперничества двух братьев и мести цыганки за сожженную на костре мать.
На сцене помещались фигуры певцов, которых художница по костюмам Юлия фон Лелива одела в темное изысканное «геометрическое» платье, дополненное гримом Ману Халлиган, весьма напоминающим маски. Владычица Музыка, причина власти которой над человеческими существами до сих пор является великой тайной, стала способом взаимодействия между персонажами. Этот способ дополнили редкие и выразительные жесты, отсылающие к эстетике театра Кабуки. С эстетической точки зрения это статичное зрелище было завораживающим.
На сцене присутствовали также фигуры, абсолютно не связанные с «Трубадуром», вдохновленные черно-белыми открытками с изображением Пармы и ее жителей начала XIX века, которые мог бы видеть автор оперы. На сцене неизменно присутствовал благообразный бородатый старичок, весьма напоминавший самого Маэстро в старости, пожилая кормилица с детской колясочкой, молодая женщина с двумя девочками, вышедшие за водой к колодцу. Связи между ними и «Трубадуром» не было никакой, зато с эстетической точки зрения они были интересны.
Самой главной причиной «буканья» стала балетная сцена. Известно, что Верди терпеть не мог этот французский обычай, но делать было нечего: балетной сцены требовали традиции жанра «большой оперы». Весьма приятная на слух, несложная и с увлекательными «испанистыми» ритмами, в пармском «Трубадуре» она стала фоном для… боксерского матча! На сцену высыпало большое количество народу обоего пола и самого разного возраста в длинных черных трусах и красных боксерских перчатках, включая кормилицу с открытки. Связи между подобным решением использовать балетную музыку французской версии и собственно «Трубадуром» не было никакой.
Слушая превосходный вокальный состав «Le Тrouvère», те, что рассердились на методы Уилсона, думается, простили ему преувеличенную эстетичность постановки и бокс под бойкую музыку. Пять великолепных артистов «выдали» все, на что они были способны, подарив публике моменты высокого наслаждения и подлинного сопереживания. Особенно это касалось прекрасных дам: Роберты Мантеньи в партии Леоноры, обладательницы сияющего тембра и безупречной вокальной техники, и Нино Сургуладзе в партии Азучены, попросту заворожившей неповторимостью тембра, чуть светлого и чуть терпкого, и изысканной красотой вокальной линии. Кавалеры достойно оттенили дам: Джузеппе Джипали в партии Манрико предпочел героической пылкости меланхолический тон и изысканную фразировку, Франко Вассалло – граф ди Луна превосходно воплотил сдержанную ярость в безупречном вокале и отчетливой дикции, и Марко Спотти образцовым образом спел партию Феррандо.
За пультом стоял еще один представитель семьи Аббадо, Роберто, который вел за собой оркестр Болонского Театра Комунале с необычной деликатностью. Это был «тихий» «Трубадур», если можно так выразиться, где отделке вокальной и инструментальной линий и тонкостям фразировки было уделено наибольшее внимание. Хор Болонского Театра Комунале был прекрасно подготовлен Андреа Файдутти.
Наряду с тремя большими операми в крошечном театрике в местечке Буссето, с которым неразрывно была связана жизнь Верди, показали комическую оперу «Король на час» (ее подлинное название звучит как «Un giorno di regno» – «Один день царствования») с участием Микеле Патти и Алессио Верна (кавалер Бельфьоре), Джулио Мастрототаро и Левента Бакырчи (барон ди Кельбар), Джойи Крепальди и Перрин Мадёф (маркиза дель Поджо), Дианы Росы Карденас Альфонсо и Цисаны Гиоргадзе (Джульетта ди Кельбар), Мартина Сушника и Карлоса Кардозо (Эдоардо ди Сарваль), Маттео Д’Аполито и Маттео Лои (синьор ла Рокка). Оперу поставил Массимо Гаспарон, режиссер, сценограф, художник по костюмам и свету в одном лице, вдохновляясь оригинальной постановкой знаменитого сценографа и режиссера Пьера Луиджи Пицци, созданной для Театра Реджо в 1997 году. Оркестром Болонского Театра Комунале дирижировал Франческо Паскуалетти.
Постановкой четырех опер Маэстро из Буссето в трех театрах программа Festival Verdi‑2018 не исчерпывалась. Мир Верди воистину необозрим, и столь же была необозрима программа, именуемая Verdi Off: 130 мероприятий и 50 событий в самых разных местах Пармы, Буссето и их окрестностях. Концерты, спектакли, встречи, видеопроекции, выставки – каждый нашел для себя что-нибудь по вкусу.
Так что, Verdi forever, Festival Verdi forever!
