События
«…Никак не ожидали», что спектакль, близкий к идеальной картине оперного мира, нам посчастливится увидеть не в одном из многочисленных российских оперных театров, а в зале «Зарядье». Такого высокого уровня исполнительского мастерства и качества режиссерской концепции, как это было в «Зарядье» на «Евгении Онегине» Чайковского, сегодня почти нигде нет: наличие одной или двух прилично поющих звезд на спектакль в театрах уже считается удачей. Целиком сильный состав, от Зарецкого до Татьяны, – нонсенс и большой сюрприз.
Успех «Онегина» лишний раз доказывает эффективность контрактной системы, по которой давно работают все ведущие мировые театры. Ключевая проблема русского «театра-дома» со штатными солистами в том, что певцы вынуждены в немалом количестве петь самый разнообразный репертуар, а это быстро изнашивает голоса. Артистов с явными проблемами уволить из штата непросто, поэтому зачастую их ставят на маленькие партии. А чем это чревато? Взять того же «Онегина» – все, даже небольшие роли, крайне важны. К примеру, Чайковский написал квартет, когда к дуэту Татьяны и Ольги «Слыхали ль вы?», выразительно и стильно исполненному в этот вечер Еленой Стихиной и Екатериной Сергеевой, присоединяются Ларина и няня Филиппьевна с воспоминаниями о прошлом, суть которых слушателю обычно редко удается уловить. Благодаря прекрасно и внятно звучавшим голосам Анастасии Бибичевой и Светланы Шиловой этот ансамбль не «смялся», получился без всяких текстово-смысловых потерь. Каждая из певиц выстраивала образ своей героини через индивидуальные особенности тембра, в чем их соответствующими мизансценами поддержал режиссер Алексей Смирнов. В тембре Анастасии Бибичевой есть ощущение «закаленной стали» – такой и получилась барыня Ларина. Теплота и мягкость голоса Светланы Шиловой, ее удивительное актерское обаяние изумительно подходили той музыке, которую Чайковский создал для партии няни с простодушными, не «проходными», а очень даже красивейшими мелодиями. В таком ключе можно сказать и о том, как спела партию Ольги Екатерина Сергеева: недавно в «брючных» партиях из глинкинских опер в Большом театре она оставила о себе неоднозначное впечатление, а здесь звучала великолепно, и «контральтовая» Ольга, действительно, была в меру самоиронична, беззаботна и шаловлива.
Спектакль оказался до такой степени наполненным музыкальными и актерскими подробностями, что хотелось непрерывно все конспектировать. Удачно в первом действии обыгрывалась книжечка, сюжетом которой зачитывается Татьяна: колоритно и каждая по-своему на нее как «символ» реагируют сестра Ольга и мать Ларина. Подобный символизм, раскрывающий тему иллюзорного восприятия мира, приобретают не совсем привычные для образа Онегина очки – Владислав Сулимский снимает их только в сцене дуэли, что срабатывает довольно сильно.
Реакции и мимика героев – главный и мощный режиссерский инструмент в этом спектакле. Если привести еще пример, Онегин пренебрежительно машет рукой, когда Ленский начинает ариозо «Я люблю Вас», что уже определяет эгоистичный характер его образа. Владислав Сулимский пеопартию Онегина в разных постановках, хотя нельзя сказать, что тип его голоса для этой музыки идеально подходит: так же, как и у всех остальных участников этой премьеры, у него явно есть готовые решения на разные режиссерские «случаи». На сей раз он представил скорее пародию на «лондонского денди», обернувшуюся трагедией его жизни, которую искренне и впечатляюще переживал во время звучания знаменитого полонеза, переосмысленного в спектакле. Вопреки ожиданиям, бал у Гремина еще не начинается, и напряженная тема средней части полонеза, которую мощно вели низкие струнные МГСО, к такой интерпретации вполне располагает.
Достойно спел партию Ленского тенор Алексей Татаринцев, хотя в его верхнем регистре иногда вдруг проскальзывали «характерные» тембровые краски и пение на пиано аккуратным получалось не всегда. Многие меломаны потом, сравнивая, вспоминали образ Ленского, сегодняшний идеал которого в знаменитом спектакле Дмитрия Чернякова сумел создать Богдан Волков. И была в том спектакле еще одна важная деталь: на предсмертный текст арии Ленского демонстративно никто не обращал внимания, продолжая убирать со стола после отшумевших именин Татьяны. Никто, кроме одной старушонки, которая по задумке режиссера постепенно проникалась глубокими переживаниями и болью этого героя, горько заплакав на драматической кульминации «Желанный друг, приди, я твой супруг», которую Алексей Татаринцев, напротив, спел восторженно и страстно.
Дирижер Иван Рудин представил уверенное и стройное звучание оркестра, в режиме реального времени по-музыкантски точно регулировал динамику и выверял баланс оркестровых групп и солирующих инструментов, чутко взаимодействуя с певцами. Его большая заслуга – довольно медленные темпы. В наш «скоростной» век это уже становится дискуссионным вопросом, но в партитуре Чайковского даны преимущественно именно медленные темпы, даже в хоре «Уж как по мосту, мосточку»: спасибо «Мастерам хорового пения» под руководством Льва Конторовича за красивое звучание и четкую дикцию.
В этом исполнении «Онегина», кроме прочего, чувствовался некий соревновательный момент, что также добавляло баллы к успеху: собранные вместе высококлассные певцы друг перед другом, очевидно, старались спеть как можно лучше. На одном дыхании сцену Трике провел Антон Бочкарев. Бас Владислав Попов продемонстрировал насыщенность тембра в арии Гремина, спокойно справившись с финальной каденцией и низкой соль большой октавы. Ничем и никому по ясности и качеству звучания не уступал Борис Жуков, спевший и за Ротного, и за Зарецкого.
Елена Стихина без всяких натяжек в этот вечер прочно вписала свое имя в историю выдающихся исполнений партии Татьяны. Певица, обладающая большим драматическим голосом, легко «адаптировала» его для нежнейшего пианиссимо, без проблем и без потерь долетавшего до последних верхних ярусов, и нисколько ей не пришлось форсировать, чтобы с регистровой ровностью и силой звука спеть сцену письма и финальный дуэт с Онегиным. Главное, такая идеальная для Татьяны «техническая база» на удивление совпадала с глубиной образа и его эмоциональным градусом, также оказавшимся подвластным певице. В интервью она рассказывала, что с первых же звуков вступления к «Онегину», исполняя свою партию с консерваторских времен, всегда чувствовала, как будто у нее кровь пульсирует от гениальной музыки Чайковского – этому, смотря спектакль, абсолютно верилось.
Удивительно, что такого значительного творческого результата, когда о спектакле долго хочется вспоминать и говорить, удалось добиться, по сути, в «лабораторных условиях». Режиссер Алексей Смирнов, ставя полусценическое исполнение, не занимался гигантизмом, не преследовал цель апробировать собственные фантазии, а просто на совесть поработал с артистами, приведя их «к общему знаменателю» своей концепции, и предложил лаконичное решение, когда на сцене всего лишь симпатичный макет усадьбы Лариных, а условные декорации – сменяющиеся в большой раме репродукции картин, а также не примитивно нарисованные деревья. К некоторым костюмам могут быть вопросы, но это в общем контексте не имеет принципиального значения. Зрители после представления совершенно правильно заметили: «Полусценическое исполнение, минимум декораций, великолепные исполнители – и результат намного сильнее, чем у месяцами готовящихся полноценных дорогих театральных спектаклей».
