Тема номера
Лирические сцены из оперы Сергея Прокофьева на Крещенском фестивале состоялись благодаря сотрудничеству трех институций – «Новой Оперы», Молодежной оперной программы Большого театра и Мастерской Брусникина. В композицию спектакля вошли первые семь картин плюс эпизоды из «военной» восьмой, а финалом стала двенадцатая, сцена ухода из жизни Андрея Болконского.
Идея поставить именно «Мир» выглядит достаточно оправданно, ведь если делать полноценную постановку всей оперы, несомненно, придется прибегать к купюрам. Да и вторая часть произведения Прокофьева, как известно, писалась под давлением сверху, и в некотором роде по уровню музыкального материала уступает первой. Теоретически можно было бы организовать показ произведения и в два вечера подряд – как и предполагалось в одном из вариантов самого композитора. Пример такого исполнения был единственный раз – спектакль 1982 года в Пермском театре оперы и балета.
Большим плюсом нового проекта стал исключительно молодежный состав, как постановочной команды, так и исполнителей.
Новаций с точки зрения понимания образов героев в постановке нет – режиссер Мастерской Брусникина Алексей Мартынов выстроил комфортные для вокалистов и не отвлекающие от музыки мизансцены, кстати, максимально близкие ремаркам самого композитора. Визуально спектакль выглядит стильно, но сдержанно (художник-постановщик – Сергей Рябов) – роскоши и помпезности нет и в помине. Декорации – «лес» из колонн – в двух финальных сценах, когда тела мертвых воинов лежат на сцене, а в центре умирающий Андрей и рядом с ним Наташа, превращаются в огромные белые бинты. Костюмы (художник по костюмам, видеохудожник – Вера Ахмеджанова) выполнены в стиле условного XIX века и отличаются достаточно скромной цветовой гаммой. Активно используются модные сейчас видеопроекции. Так, благодаря им становится понятно, что Андрей предчувствует свою любовь с Ростовой, только лишь увидев ее в Отрадном. Силуэт этой пары, кружащейся в вальсе, возникнет уже в первой картине в черной пустоте сцены, появится он и в финале – в час трагического прощания, как напоминание о счастливых, но утерянных мгновениях.
Особую атмосферу интимности, недоговоренности спектаклю придает свет (художник по свету – Татьяна Мишина), он как бы осязаемо продолжает линию прокофьевской интонации.
Исключительную деликатность в отношении к партитуре продемонстрировал Тимур Зангиев – музыкальный руководитель и дирижер-постановщик. Невесомость, почти что призрачная хрупкость звучания оркестра и общая целостность композиции спектакля – его огромная заслуга. Но главная победа – отлично выстроенный баланс между ямой и сценой, можно было спокойно расслышать и понять слова, произносимые певцами, каши не наблюдалось. Сбалансированностью по звуку отличился хор театра (хормейстер – Юлия Сенюкова), это явное достижение прославленного коллектива.
Совсем по-взрослому звучала молодежь – артисты и выпускники Молодежной оперной программы Большого театра. Идеально подходящий на роль Андрея Болконского аристократичный красавец Илья Кутюхин – обладатель роскошного, драгоценно отделанного баритона, которому не страшны даже коварные и опасные верхушки. Красив и нежен, но самодостаточен голос Елене Гвритишвили, порадовало, что она не прибегала к форсированию и драматизации. Ее Наташа Ростова получилась очень трогательной и живой (стоит отметить, что это дебют молодой артистки на оперной сцене, и абсолютно блистательный). Сложнейшую партию Пьера Безухова ровным, благородным звуком преподнес многообещающий тенор Илья Легатов – и визуально это тоже стопроцентное попадание. Лощеный красавец-ловелас Анатоль Курагин обрел идеальную во всех смыслах интерпретацию в лице Игоря Онищенко – обладателя темного баритонального окраса голоса и чувственной, сексуальной энергетики. А вот Ульяна Бирюкова – Элен чуть переборщила с язвительностью интонаций. В этой партии хотелось бы слышать больше элегантности в ведении вокальной линии и бархатно звучащие, а не остро акцентированные низы (молодой певице есть на кого ориентироваться – в записи 1982 года Элен совершенно роскошно, очень мягко и с легкой полуулыбкой исполняет Тамара Ильинична Синявская). Запомнились Рамиля Баймухаметова в характерной роли фрейлины-сплетницы Перонской, Жасур Хайдаров – вечный авантюрист Долохов. С актерской игрой у моповцев также не возникло проблем – большинство из них выглядели очень органично на сцене, взаимодействовали друг с другом полноценно и создали запоминающиеся образы. Им удалось добиться тонкого психологического наполнения каждой из мизансцен.
Блестяще выступили старшие коллеги молодых певцов из «Новой Оперы» – Александра Саульская-Шулятьева (изумительно реалистичная, будто сошедшая со страниц романа Толстого Ахросимова), Виталий Ефанов (добродушный основательный граф Ростов), Андрей Фетисов (эксцентричный старик Болконский), Михаил Первушин (себе на уме ямщик Балага).
В постановке также были заняты учащиеся МГХУ имени Л.М.Лавровского – танцы в их исполнении (хореограф-постановщик – Александр Шуйский) дали дополнительный смысловой фон во время вальса Наташи и Андрея, создали изысканное обрамление сцене пленения Курагиным Наташи.
Спектакль рождает ассоциации с легендарным колобовским «Евгением Онегиным», до сих пор идущим в родном театре. Сосредоточенность на внутреннем мире героев, тема хрупкости человеческой жизни, аскетичная сценография и музыка как главный двигатель и транслятор смысла – вот что роднит эти две постановки, созданные с перерывом почти что в тридцать лет. Когда-то в своем «Онегине» Евгений Владимирович вывел на сцену молодежь, теперь же его эстафету принимает свежая версия «Войны и мира». Видимо, настало время новых героев.
