События
По идее Алексея Рубина, художественного руководителя и главного дирижера Симфонического оркестра Челябинской области, все девять симфоний Бетховена должны прозвучать в диалоге с современной музыкой. В первый вечер, напомним, цикл открыла оркестровая пьеса Родиона Щедрина «Гейлигенштадтское завещание Бетховена», прозвучавшая в паре с Третьей симфонией венского классика. По логике, конечно, стоило бы соединить Щедрина со Второй симфонией Бетховена, которую он создавал в том самом городочке Гейлигенштадте. Однако у Щедрина было много аллюзий на «Героическую симфонию». Как, впрочем, и у Алана Кузьмина – челябинца, возглавляющего сейчас кафедру композиции в Уральской консерватории в Екатеринбурге. Для нынешней программы Кузьмин написал любопытную партитуру «Венская премьера», назвав ее жанр «числофонией». Он оттолкнулся от комбинации цифр «5.4.1803» (пятое апреля тысяча восемьсот третьего года) – даты премьеры Второй симфонии. Каждая цифра – это определенная нота, таким образом автор попытался создать некий музыкальный алфавит, чтобы можно было складывать звуки в читаемые символы. Впрочем, вряд ли этим занимались слушатели в зале: приятная, с опорой на мелодию музыка композитора позволяла мысленно перенестись в Вену с ее вальсами, кофейнями с десертами… По словам автора, он стремился передать воодушевление Бетховена в момент премьеры симфонии, и эта полетность, улыбчивость с налетом эстрадно-блюзового саунда преобладала практически все время. Краткий момент драматического напряжения не слишком омрачил общий приподнятый характер пьесы, а публика благосклонно приветствовала автора, вышедшего на поклон.
После такого светлого и оптимистического пролога резким контрастом (как и задумывалось, очевидно) стал Первый виолончельный концерт Шостаковича. Вот здесь можно было оценить качественный рост игры челябинского симфонического оркестра: графичность звучания, точность вертикали, отличные соло деревянных духовых, почти «железная» коммуникация с прекрасным солистом – Александром Раммом. По его словам, он довольно поздно подступился к этой партитуре, требующей огромного эмоционального напряжения: «Если ты в конце не схватил смычок в кулак, значит ты энергетически до конца не выложился». В этот вечер с накалом страстей все было по верхней планке, и показалось, что музыканты уловили главное: в этом сочинении композитор мысленно вновь прокручивал все те ужасы, страхи, моральное унижение, которые ему пришлось перенести в жизни. В первой части концерта вместе с солистом много реплик поручено валторне, которая словно «высмеивает» виолончель. С этой непростой задачей отлично справился Андрей Симонов.
«Я давно знаю Алексея Рубина. Он мне очень близок как по-человечески, так и по-музыкантски, – поделился после концерта Александр Рамм. – Мы всегда смотрели с ним в одну сторону, и в этот раз репетиционный процесс, а затем исполнение подтвердили общность наших взглядов на музыку. Что касается моих впечатлений от оркестра, то у меня был опыт выступлений в Челябинске несколько лет назад. И сейчас наш творческий результат превысил все мои ожидания. Я был приятно поражен, с каким энтузиазмом и профессионализмом люди работают и на репетициях, и отдают себя полностью на концерте».
Прозвучавшая далее Вторая симфония Бетховена в еще большей мере показала, как серьезно взялся дирижер за выполнение амбициозной цели – поднять уровень челябинцев до европейского формата. Многие маэстро считают, что симфонии венских классиков – это такая гимнастика, где у оркестрантов вырабатываются вкус, стиль, штриховая культура. Алексей Рубин неформально подошел к подготовке бетховенской партитуры, чья сложность именно в этих мелких деталях, нюансах, звуковых аксессуарах, делающих исполнение либо ремесленным, либо «ручной выделки». Дирижер рассказывает: «Чтобы музыканты понимали, какие смыслы я вкладываю в прочтение Бетховена, мы вместе со всем оркестром посмотрели видеозапись исполнения Второй симфонии Бременским камерным оркестром с Пааво Ярви. У музыкантов была возможность проставить штрихи, услышать фразировку и артикуляцию, мы все это обсудили, и потом были проведены групповые репетиции». На эту программу специально пригласили Романа Викулова на позицию первой скрипки, чтобы усилить коллаборацию столичных и местных артистов. «Рома – это такой коллайдер. Он ускоряет процесс в разы, потому что у него бетховенский стиль в крови, и потому что мой оркестр очень отзывчивый, они моментально схватывают то, как играет концертмейстер», – подчеркивает Алексей Рубин.
Пять репетиций, генеральный прогон и концерт – в столичной гонке такое погружение, увы, практически невозможно, но именно такая тщательная работа, вслушивание и дает возможность не просто понять, но и переосмыслить, поискать свой ключ к Бетховену. Вторая симфония считается отголоском «галантного стиля», лишь подступом к главным партитурам композитора. Но Рубин постарался придать большей драматичности первой части, укрупнить и усложнить мир второй части. Третья часть вошла в историю симфонии как первый пример, когда вместо менуэта появляется скерцо. В нем много повторов, и, как показалось, динамичность движения слегка застопорилась. Но финал все компенсировал драйвом, яркостью образных смен – вспышками юмора, мечтательными интонациями, внезапными нарастаниями, а в конце – бодрым весельем. Современникам музыка эта казалась слегка грубоватой и нарочито пародийной, но сейчас она увлекает чистой радостью и энергией игры.
Парадоксально, что Вторая симфония написана Бетховеном тогда, когда он переживал глубочайший жизненный кризис, пытался найти способ вернуть слух: были моменты, когда он избегал общения, раздражался, не в силах переключиться от своих мыслей о трагической перспективы будущей жизни. Вторая симфония при этом не несет на себе отпечатка этих душевных мук. Как же так? Дело в том, что, воспитанный в традициях классической эпохи, Бетховен вовсе не считал, что музыка должна носить автобиографический характер, отражать ситуации и личные переживания автора. Возможно, что Бетховен даже искал опору в сочинении музыки, пытался в ней воплотить недосягаемые в реальной жизни миры.
Определенным идеализмом кажется и то, что делает Алексей Рубин. Но дорогу осилит идущий, и, судя по всему, путь выбран верный, так что ждем следующий концерт цикла. В феврале прозвучат Восьмая симфония Бетховена в компании с премьерой Концерта для фортепиано с оркестром «Книга ярости» Настасьи Хрущевой.
