Кино
Биографическая драма Кристофера Нолана о жизни создателя атомной бомбы Роберта Оппенгеймера получила семь премий «Оскар». Одну из них забрал 39-летний шведский композитор Людвиг Йоранссон, поставив на полку уже вторую статуэтку. Когда-то он принял правильное решение и перебрался из Швеции в Лос-Анджелес на учебу кинокомпозиции в Университете Южной Калифорнии. После работы в нескольких проектах Йоранссон попал в Marvel, где получил первый «Оскар» за музыку к «Черной пантере» (2019). А дальше все как по маслу: первое сотрудничество с Ноланом («Довод», 2020), первый саундтрек к мультфильму Pixar («Я краснею», 2022) и снова Нолан. Саундтрек к «Оппенгеймеру» на протяжении трех часов почти не утихает, и это не обратило бы на себя внимания, как не обращает на себя внимание типичная wall-to-wall scoring, призванная от и до сопровождать, а не комментировать действие. Но в «Оппенгеймере» музыка далека от сопровождения, из-за чего ее длительность поражает, а некоторых и раздражает, собирая упреки в навязчивости звучания. Но зачем это Нолану и Йоранссону?
Дистанцироваться от критики
Действие «Оппенгеймера» разворачивается нелинейно. История жизни и становления ученого (Киллиан Мёрфи), испытания атомной бомбы, обрушившаяся на Роберта слава – все это прерывается эпизодами так называемых слушаний по делу Оппенгеймера о безопасности, а де-факто допроса. На дворе период маккартизма, и Роберта подозревают в связях с коммунистами, иначе необъяснимы его попытки предостеречь наращивание ядерного арсенала и создание более мощной бомбы. Тем временем внутри Роберта происходит куда более страшный суд. Признавший в себе однажды «смерть, разрушителя миров», он самым жестоким образом убедился в этом в 1945 году, во время бомбардировки Хиросимы и Нагасаки.
Неудивительно, что связать фрагменты истории воедино помогает саундтрек. В монтажной теории такой прием называется косой склейкой. Друг за другом следуют кадры порой из совершенно разных контекстов, и объединяет их музыка, продолжая звучать. Удивительно другое – частота подобных косых склеек. В таком объеме они используются разве что в трейлерах, сама цель которых заинтриговать зрителя отдельными кадрами и привести его в кинотеатр. Но если «трейлер» длится все 180 минут, то монтажное напряжение на экране конвертируется в физическое у зрителя.
Случайно это решение или нет, у него есть интересное последствие. Между зрителем и историей Оппенгеймера возникает дистанция, подобная той, что образуется между публикой и классической оперной постановкой. Как бы ни были актуальны ее внутренние конфликты, они подчиняются оперной эстетике и становятся частью замкнутого в себе оперного мира. «Оппенгеймер» с его монтажными и музыкальными решениями – это такой же замкнутый в себе мир. Он далек от открытой критики милитаризма (в партитуре сознательно не используются ударные инструменты), от рефлексии на расстоянии, в нем нет ни намека на вызовы нашего времени. «Оппенгеймер» – это в чистом виде эпос, в котором Третья мировая остается угрозой ХХ века.
Дать голос безмолвному
При работе с Людвигом Йоранссоном Кристофер Нолан высказал только одно пожелание. Он хотел, чтобы в партитуре солировала скрипка. Так в фильме появилась камерная интонация, еще больше отдаляющая ленту от проблем мирового масштаба. Режиссер не скрывает, что голос скрипки принадлежит самому Оппенгеймеру, тем более что сценарий написан от первого лица. И хотя персонаж Киллиана Мёрфи не обделен текстом, его музыкальный «голос» не кажется избыточным. Он выражает то, что находится за пределами артикуляции.
В начале фильма знаменитый физик Нильс Бор обращается к молодому ученому: «Алгебра подобна партитуре. Важно умение не читать, а слышать музыку. Вы можете слышать музыку, Роберт?» После этого звучит заглавный трек Can You Hear the Music. Мелодия скрипки совершает несколько вихревых движений вверх и, ускоряясь, устремляется вниз вслед за громогласными квинтами медных духовых. Трек длится одну минуту пятьдесят секунд, пока друг друга сменяют кадры вдохновенных экспериментов Роберта, абстракций, визуализирующих мыслительную деятельность ученого и различные физические явления. Среди прочего обращает на себя внимание взаимодействие Оппенгеймера с искусством: он читает «Бесплодную землю» Томаса Элиота, всматривается в картину «Женщина, сидящая со скрещенными руками» Пикассо, ставит пластинку с «Весной священной» Стравинского. Последний кадр длится всего секунду, но возник он не просто так. Йоранссон вдохновлялся «Весной священной» и даже ходил на ее концертное исполнение в компании Нолана. Возможно, около двадцати перемен размера внутри двухминутного трека, записанного оркестром только при помощи клика, произошло не без влияния партитуры Стравинского, известной своей ритмической сложностью.
Эта безмолвная сцена дает ответы на все вопросы. Нильс Бор уподобляет науку музыке, и именно музыка становится голосом Оппенгеймера-ученого, руководимого силой гения. О подобной силе невозможно говорить от первого лица, но она воздействует на героя гораздо больше, чем любовные и политические коллизии. Напоминают об этом варьированные появления и отголоски Can You Hear the Music, звучащие не только в эпизодах вдохновения, но и в критические моменты жизни Роберта. Оппенгеймер «слышит музыку» постоянно.
Не упустить главное
Вероятно, для главного момента в жизни Оппенгеймера могло быть только одно звуковое решение. Атомный взрыв происходит в третьей четверти фильма, хронометражной точке золотого сечения. Эпизод технической подготовки, что предшествует нажатию красной кнопки, сопровождают тревожно тремолирующие и набирающие динамику струнные (трек Trinity). Тем невероятнее следующие 40 секунд после нажатия. Все буквально придавливается тишиной. Кажется, что столь обширная партитура создавалась в том числе ради этих нескольких секунд. Оппенгеймер оглушен физически и эмоционально. Его «голос» впервые теряет дар речи. Остается только дыхание.
