Y SO SRS /
Как неважно быть серьезным

Глядя на программу, можно предположить, например, прощание со стилями: следом песни Малера на стихи Рюккерта (едва ли не квинтэссенция позднеромантической оркестровой песни) и одно из самых знаменитых сочинений нашего современника Бретта Дина, «Vexations and Devotions». Бретт Дин – человек XX века до мозга костей, переживший все «пост-» и «постпост-» и выбравший для себя те средства и методы, которые вне традиций и идеологий любопытны лично ему.

Если взглянуть чуть глубже – здесь видится программа работы Юровского с Радио-оркестром в целом. Бретт Дин, закрывающий программу, – композитор-резидент Симфонического оркестра Берлинского радио и, конечно, товарищ Юровского (вместе они подготовили мировую премьеру оперы Дина «Гамлет» в Глайндборне два года назад); Малер был изгнан из репертуара оркестра Мареком Яновским, предшественником Юровского на посту музыкального руководителя коллектива. И прощание, надо думать, со старыми форматами – у Юровского очевидно большие планы.

Всё это верно и неверно. Камерный состав оркестрантов вышел на сцену, пряча улыбки, и вместе с Юровским они провели исполнение как хорошую шутку – перемигивались музыкальными фразами, как знакомыми, но не стареющими анекдотами. Театральность финала «Прощальной» пустила корни в предыдущие четыре части: оркестранты играли стоя, Юровский пританцовывал за пультом. Добродушный и надежный папа Гайдн обещал: вечер будет хорошим, и никакие проблемы – ни романтические страдания, ни социальные вопросы XXI века – не испортят нам настроения.

Пять песен Малера на стихи Фридриха Рюккерта принято исполнять с предельной серьезностью – этому способствуют и шумановская традиция, и захватанный паломниками нимб малеровских партитур, и, разумеется, словеса о любови, жизни, смерти, полуночи и уходе от мира. Однако Юровский и баритон Томас Хэмпсон выбирают репертуар не для того, чтобы покивать традиции, а чтобы сказать что-то от себя – потому что им всегда есть, что сказать.

Пять Рюккерт-лидер, выдернутые из «Семи песен последних лет», как нередко бывает при исполнении, собрались в цикл сами. Хэмпсон и Юровский изменили порядок песен: теперь сумрачная «Um Mitternacht» и патетическая «Ich bin der Welt abhanden gekommen» стали соответственно четвертой и пятой, а расслабленно очаровательная «Liebst du um Schönheit» – второй. Так задается контекст: «Blicke mir nicht in die Lieder» становится нежным разговором влюбленных, «Ich atmet’ einen linden Duft» – убаюкивающе блаженным отдохновением; поэтому и в «Um Mitternacht» на смену мистическому экстазу приходит любовное томление, а в «Ich bin der Welt abhanden gekommen» с, казалось бы, однозначно ограничивающим интерпретатора печальным текстом – упоение собственной тоской.

Оркестровка Малера устроена как камерная: здесь важна не оркестровая мощь, а разговор ансамблей. Под палочкой Юровского Малер зазвучал как Гайдн после грехопадения: почти так же компактно, но уже не так простодушно. Вместо привычных модернистских штрихов в оркестре – пастельное звучание духовых, вместо любовных драм – аутоэротизм.

Долгий перерыв в исполнении Малера и неизбежное выпадение из актуальных конвенций пошли Оркестру Берлинского радио на пользу, и даже несовершенная работа медных духовых здесь подчеркнула отсутствие переизбытка пафоса: партитура Малера для них не сакральная и оттого бессмысленная реликвия.

Сегодня Томас Хэмпсон – один из главных специалистов по Малеру не только как певец, но и как исследователь (в частности, он соредактор нового критического издания малеровских песен). Дух венской легкой жизни всё сильнее проникает в его трактовки Малера в последние годы. Внимание к мелочам и тщательность не отменяют свободы, и в этом смысле многократно задекларированная миссия Хэмпсона – сделать слышимым то, что написано пером – ровно в том, чтобы заменить буквоедство полетом. А для этого надо подняться над текстом, что возможно, только если ты изучил его в совершенстве. Как интерпретатор Малера Хэмпсон прошел все стадии – от пиетета до бравады, и остановился на дружбе и сотворчестве. Временная дистанция и поддержка опыта позволяют ему с Малером играть – как одному венцу с другим.

Хэмпсон пел, разумеется, по памяти, стоя рядом с дирижером. Если для Юровского и Радио-­оркестра Малер – не старший современник, а верный друг из прошлого (как, собственно, и Гайдн), то для Хэмпсона – обитатель насущной реальности, и его надломленный гедонизм – главная характеристика этой реальности. Малер Юровского–Хэмпсона – Малер для радости.

Так Юровский подвел слушателей к третьей части концерта: была шутка, была радость, пора заниматься постиронией. Для этого – Бретт Дин с двумя хорами (детским и смешанным взрослым), электроникой (механический голос из динамиков), театральностью в формате кантаты. И тут тоже опора на текст – потому что со времен Гайдна люди, пожалуй, разучились шутить без слов.

«Vexations and Devotions» – это, как смеется сам автор, социологическая кантата. Отражение нынешнего мира здесь и в технологии производства звука, где наравне – хоровое пение, речь и расширенные вокальные техники, звучание оркестра и работа звукоинженера; и в стихах, и даже в личностях современных поэтов Дороти Портер (открытой лесбиянки и язычницы) и Майкла Льюнига (живого национального достояния Австралии и автора едких сатирических комиксов), тексты которых использованы в кантате. Но всё это тоже задорно – Бретт Дин не пишет трагедию и даже горькую сатиру, а ухмыляется в седую бороду: эвона как мы все сложно живем, а между тем пришли в Филармонию и все ладоши себе отхлопали.

Мы все очень устали делать серьезные лица, как бы говорит нам Владимир Юровский; но с нами всё еще папа Гайдн, а значит ничего плохого не может случиться.