События
Монооперу Пуленка в нашей стране впервые исполнили в далеком 1965-м – тогда телефонную историю любви блистательно воплотила Галина Вишневская, – но и спустя шестьдесят лет интерес к «Человеческому голосу» не утихает. Казалось бы, как еще можно интерпретировать довольно банальное либретто Жана Кокто, однако современные режиссеры находят любопытные решения. Так, два года назад Дмитрий Волкострелов представил в Пермском театре оперы и балета спектакль, в котором соединил оперу Пуленка (к ней композитор Владимир Горлинский дописал пролог) с пьесой Франца Ксавера Крёца «Концерт по заявкам», показав будничный вечер одинокой женщины, совершающей самоубийство. Новое прочтение этого сюжета продемонстрировал главный режиссер Астраханского театра оперы и балета Алексей Смирнов. В его постановке для ДК «Рассвет» – совместном с оркестром Internum Sonus проекте, который поддержал Президентский фонд культурных инициатив, – появилась еще одна участница действия, исполнившая партию русского жестового языка.
Отправной точкой для спектакля стала дискоммуникация, возникающая между персонажами оперы: женщиной, разговаривающей по телефону, и ее невидимыми абонентами – бывшим возлюбленным и подругой Мартой. «Я подумал, что Марта и будет вести повествование на жестовом языке, – рассказал Алексей Смирнов. – Эта особая пластика передаст эмоции и переживания, спрятанные в музыке и сюжете, а также сделает содержание понятным для слабослышащих зрителей». Актриса Театра мимики и жеста Алена Молоснова, действительно, весьма выразительно движениями рук воспроизводила реакцию на разыгрываемую драму героини – а какие конкретно слова она доносила до публики, можно было прочесть на титрах вверху сцены. «Непонимание друг друга – это трагедия нашего времени, – считает режиссер. – Героиня не может услышать своего возлюбленного, зритель – эмоции актрисы жестового языка, а слабослышащая аудитория – музыку». Элемент инклюзивности, введенный в спектакль, органично вписался в сюжетную канву, добавив в него новые смыслы. Эксперимент оказался не просто удачным, а заставил, отбросив все метафоры, задуматься в целом о проблеме нахождения в социуме людей с ограниченными слуховыми возможностями, о взаимодействии с близкими и родными и ежедневном преодолении недуга.
Свою монооперу Пуленк писал специально для французской оперной певицы Дениз Дюваль, рассчитывая, прежде всего, на ее драматическое дарование: «Если бы я не встретил ее, если бы она не вошла в мою жизнь, “Человеческий голос” никогда не был бы написан», – вспоминал композитор. Для Алексея Смирнова такой музой стала его супруга, сопрано Надежда Мейер, блистательно исполнившая эмоциональный и чувственный монолог по телефону в первый из двух дней премьерного показа. Ее импульсивные, резкие перемещения по двухмерному пространству, напоминающему современный лофт с кожаными диванами и пластиковыми креслами (художник-постановщик – Елена Бодрова), были неотделимы от взволнованной декламации. Опера звучала на русском языке (это было условие проекта), поэтому партия героини – «сбивчивые» интонации, диссонантные тесситурные скачки, экзальтированные кульминации – неизбежно вызывала аналогии с оперой Шостаковича на сюжет Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» (где героиня так же брошена своим возлюбленным). Следуя сюжету Кокто, Надежда Мейер добавила к образу немалую долю отчаяния, безумия, граничащего с помутнением сознания. Но если Катерина Измайлова обрушила его в прямом смысле на обидевшего ее мужчину, то героиня Пуленка убивает саму себя – и все ее методичные попытки свести счеты с жизнью в спектакле Смирнова пытается остановить та самая бессловесная Марта – то ли девушка, то ли видение в голове героини, принявшей алкоголь и запрещенные вещества.
Оркестровая ткань в «Человеческом голосе» не просто поддерживает эмоциональное состояние героини – она буквально договаривает за нее, выполняя в каком-то смысле функцию жестового языка. Камерный оркестр Internum Sonus – молодой коллектив, образовавшийся в стенах Московской консерватории еще в 2018 году и успешно выступающий на различных площадках с самым разным репертуаром, – искусно расшифровывал фактически экспрессионистскую партитуру Пуленка. Под чутким руководством худрука – дирижера Дмитрия Королева исполнители, сидевшие за спинами публики, были неизменными спутниками солистки, безупречно создавая аккуратный и вместе с тем яркий насыщенный фон. Последним звуком этой трагической партитуры стало финальное «прощай», сказанное Мартой, которая присела у бездыханного тела своей подруги, – таким образом, слышимый и неслышимый человеческие голоса, наконец, слились воедино.
