Персона
Одним из номинантов премии «Золотая Маска» этого года сразу в нескольких номинациях стал пластический спектакль «Иваново детство» иркутского Театра танца «PROдвижение». Музыку к балету написал композитор Ян Круль (ЯК). В марте постановку показали в Москве, а главный редактор петербургского журнала «PRO Танец» Вероника Кулагина (ВК) побеседовала с автором музыки к спектаклю.
ВК Ян, расскажите, пожалуйста, как вы встретились с хореографом Владимиром Лопаевым, как возник замысел пластического спектакля «Иваново детство»?
ЯК Для меня импульсом стала повесть для детей «Ночные птицы» Турмуда Хаугена, кроме самого сюжета меня сильно тронули и иллюстрации к книжке. Я даже потом сам пытался что-то нарисовать. Остро почувствовал в себе неотработанную тему детских страхов и понял, что мне обязательно нужно в этом направлении работать. Где-то за год до премьеры мысли о том, каким должен быть спектакль, окончательно у меня сформировались: к «Ночным птицам» добавилась книга Владимира Богомолова «Иван». Мы встретились с Владимиром Лопаевым, и я ему на флейте и на фортепиано сыграл фрагменты будущего спектакля. Мы сели обсуждать, как это может быть реализовано, форма у нас сразу сложилась, и я начал работать. Потом недели за две-три я ему принес готовый материал и сыграл его на синтезаторе. Живое оркестровое исполнение он услышал где-то за неделю, Владимир сам говорит, что для него это было открытием. Музыка в живом исполнении зазвучала совершенно по-другому.
ВК Почему именно эта тема – ребенок и страх – так важна для вас?
ЯК Для меня это больная тема, к сожалению. Подростком я жил в интернате для одаренных детей и много занимался музыкой. Детство было суровым из-за постоянного напряжения и одиночества. Еще и поэтому мне хотелось высказаться в этом направлении. На пути к созданию спектакля меня очень вдохновлял Бенджамин Бриттен. Я фанатею от его «Поворота винта», от «Питера Граймса», от многих других произведений. Эта тема животрепещущая и важная для меня. И, конечно же, потом, через запятую, уже пошла Великая Отечественная война и то, как мне об этом рассказывал отец. Он даже не то что рассказывал, но вот это ощущение страха, оно без слов мне было понятно. Он рассказывал, как его матери, моей бабушке, в день начала войны приснилась Богородица. Вроде бы такие простые вещи, но сильно на меня воздействующие. Мой отец, заслуженный художник, был инвалидом войны, он всю жизнь проходил на костылях – для меня это тоже очень важная часть моего детства: возрастной отец – ему было шестьдесят лет, когда я родился. Я рос в среде довоенных художников и безумно люблю это поколение. Испытываю глубочайшее уважение и пиетет к башкирским художникам (Ян Круль родился в Уфе. – В.К.), ровесникам отца. Иногда чувствую, что не понимаю поколение пятидесятников-шестидесятников.
Возвращаясь к спектаклю: мне казалось важным развивать мысль в лирико-психологическом ключе и трактовать войну как психологическую драму отдельного конкретного ребенка. Как ребенок воспринимает то страшное, что происходит. У нас в спектакле нет немцев, что, на мой взгляд, позволяет лучше почувствовать угрозу, которая постоянно рядом с Иваном. Мне кажется, когда «живые» немцы появляются в замечательно-талантливых эксцентрик-балетах Сергея Смирнова (я их все пересмотрел, пока учился в Екатеринбурге), это выглядит органично, но у нас в спектакле, появись они на сцене, это выглядело бы неправдой.
ВК Тема войны и ребенка болезненная, непростая. Не страшно было погружаться?
ЯК Тема насилия и ребенка, тема войны и ребенка, тема смерти и ребенка − обратившись к этой теме, я мечтал помочь детям разобраться в своих чувствах, если это возможно. Об этом Симфония № 14 Дмитрия Шостаковича. Я понимаю и чувствую, когда ребенок начинает уходить внутрь самого себя – все-таки у меня четверо детей. Это такое страшное состояние отрыва от реальности, когда мистика и смерть становятся более притягательными и желанными, чем жизнь. Вот и Иван в нашем спектакле попадает в это пространство искаженной реальности: он хочет умереть. Для меня было важно разобраться в том, почему некоторые дети хотят умереть, откуда эта мысль возникает в их голове. Мы решили шагнуть в эту страшную опасную зону.
Мне показалось, что дети на спектакле слушали и реагировали на происходящее, а после просмотра разговаривали со мной на эти темы очень остро. Это имело колоссальное воздействие на меня. Один мальчик-подросток не выходит у меня из головы: он очень много спрашивал у меня о состоянии страха и о том, почему оно в какой-то момент начало ему нравится. Он спрашивал у меня совета, как избавится от страха, ставшего притягательнее, чем, в общем, нормальные детские эмоции. Вот на такие вопросы я пытаюсь отвечать. Для меня же ответ – в последней сцене спектакля, этот музыкальный фрагмент я написал в четырнадцать лет. Страх растворяет светлая печаль. У Гии Канчели есть произведение, которое называется «Светлая печаль», посвященное детям, погибшим в фашистском концлагере. Это сочинение стало для меня необходимым противоядием от страха, который поглощает человека полностью. Оно переработало во мне страх в светлую печаль. Мне кажется, что мы до сих пор не переболели войной, что только сейчас мы все постепенно выходим из состояния оцепенения и ужаса, что творился в нашей стране десятилетиями. По крайней мере, в музыке мне очень хотелось достичь этого эффекта − растворения страха в печали. Ведь волевым усилием невозможно побороть страх, избавиться от него можно, лишь превратив во что-то другое.
ВК Ребенок сможет самостоятельно перейти из состояния страха в состояние светлой печали?
ЯК Это очень сложный вопрос. У нас в стране и взрослые до сих пор не побороли страх, дикое напряжение от постоянного нечеловеческого усилия, которое многие испытывали в советское время. У нас в семье есть прабабушка Надя, и она, по-моему, до сих пор в состоянии страха войны находится, у нее непрерывная паническая атака, во время которой она пытается накормить нас всех впрок. Люди в девяносто лет не могут из этого состояния выйти. И у меня нет рецепта, как избавиться от страха. Мне помогали книги Германа Гессе «Степной волк», «Игра в бисер». Они растворяли во мне страх. Вот такие я для себя находил ключи, чтобы почувствовать внутреннюю свободу.
ВК С детьми нужно говорить на тему смерти?
ЯК Я думаю, да, иначе они без нас, взрослых, будут на эту тему говорить.
ВК Почему вы считаете нужным и важным говорить на эту тему с детьми?
ЯК Я не думаю, что что-то нужно делать специально в этом направлении, но у подростков бывает такой период лет в пятнадцать-шестнадцать, когда они начинают впадать в это пограничное опасное состояние, в этот момент родители обязательно должны поговорить на эту тему, вытащить ребенка оттуда. Повторяю, не думаю, что это нужно делать намеренно, но иногда, с кем-то позже с кем-то раньше, имеет смысл затронуть эту тему: опыт утраты, переживаемый в одиночестве, может стать травмирующим для ребенка.
ВК Как ваши дети влияют на ваше творчество и влияют ли?
ЯК Конечно, влияют! Самое смешное, что когда у меня не было детей, я не понимал людей, которые пишут детскую музыку. «Какой ужас», – думал я. Через некоторое время, когда у меня пошли дети, я вдруг понял, что детская литература спасет мир, и стал фанатом детской литературы настолько, что сейчас с трудом воспринимаю так называемую взрослую литературу.
ВК Почему именно с хореографом Владимиром Лопаевым вы решили делать спектакль?
ЯК Очень давно, еще подростком я, можно сказать, грезил танцевальным искусством. И вот уже живя в Иркутске, будучи взрослым человеком, я посмотрел постановки Театра Лопаева и понял, что тот пластический язык, который он использует, меня вдохновляет и удовлетворяет одновременно. Мне нравится на этом языке разговаривать и получать информацию.
ВК Не так давно вы возглавили новое Иркутское областное представительство Союза композиторов России. Какие проекты удалось реализовать за это время?
ЯК Мне кажется важным сказать об Иркутской областной филармонии. В целом это огромная поддержка для композиторов Иркутска и Иркутской области, очень много того, что было сделано и мной, и коллегами-композиторами, не дошло бы до слушателя, если бы не Иркутская областная филармония. Я это говорю как человек практики. Меня очень сильно стимулирует и вдохновляет исполнение. Я бесконечно признателен людям, благодаря которым звучат наши сочинения: это Илмар Лапиньш, Яна Юденкова. Уже за этот год мы успели издать ноты, их очень не хватает, мы уже выпустили несколько сборников, которые с руками вырывали – настолько серьезен дефицит; провели областной конкурс «Солнечный Иркутск» на лучшее исполнение регионального композитора, получилось выпустить и распространить диск иркутских композиторов. Иркутский музыкальный колледж имени Шопена и Иркутское отделение Союза композиторов проводит в этом году уже третий Международный конкурс композиторов и органистов «Байкальская токката», где композиторы пишут сочинения на региональную тематику, а лучшие произведения исполняют органисты, прошедшие в третий тур. Так, сочинение прошлого победителя уже активно исполняется многими концертирующими органистами. Члены жюри, музыканты и композиторы из Москвы и Санкт-Петербурга, высоко ценят этот конкурс.
ВК Но заниматься делами Союза – это ведь рутина, в определенной степени?
ЯК Творчество можно найти везде. Когда ты берешь очень сложную проблему и решаешь ее, и тебе это по силам – это и есть творчество.
ВК Я знаю, что в сентябре этого года в Иркутске состоится конференция, посвященная пластическому движению вообще и спектаклю «Иваново детство» в частности.
ЯК Для меня в данном случае это не совсем конференция, возможно, наша инициатива в будущем и обретет размах конференции. Мне важно, как и в любом моем деле, распространить информацию. Я люблю впитывать энергию людей, посмотревших спектакль, и мне хотелось бы поговорить, поразмышлять о развитии и перспективах пластического театра у нас в Иркутске и области. Хочется, чтобы как можно больше людей влились в этот процесс: полюбили и узнали современный театр.
Мне было бы интересно собрать людей, которые могут увлекательно рассказать об этом, чтобы они смогли поделиться своими знаниями. Иногда мне кажется, что в композиторской среде очень много конфронтации, очень много спорят о том, как и какая музыка должна быть дальше, и это скорее мешает творчеству, чем стимулирует развитие. Мне бы хотелось, чтобы мы начали объединяться в структурно-тематические объединения по принципу единомыслия, а не по принципу принадлежности к одному цеху.
ВК Вы идеалист.
ЯК Да, наверное.
ВК Не могу не задать современнику-композитору этот вопрос: что в планах?
ЯК Сейчас заканчиваю Камерный фортепианный концерт со струнными «Ночные птицы», в планах музыкальный цикл на стихи Евгения Евтушенко «Долгие крики», с иркутским поэтом Артемом Морсом готовим камерную оперу о любви мужчины к голосовому помощнику, готова и даже уже немного затерта до дыр Симфоническая поэма «Будамшу». Мечтаю поскорее выпустить ее на публику, дабы перестать править. О готовящихся спектаклях пока не хочу говорить, скажу только, что есть среди них еще один на военную тематику.
