Интервью
Сопрано Юлия Лежнева вместе с пианистом Михаилом Антоненко представила в Малом зале Петербургской филармонии и Венском Концертхаусе новую большую сольную программу камерной музыки, в которую вошли песни Гайдна и Моцарта, Шуберта, Шумана, Беллини, Глинки, Чайковского, Рахманинова.
Известная во всем мире как феноменальная виртуозная певица, вслед за Чечилией Бартоли с легкостью осваивающая редкий барочный репертуар оперной и духовной музыки, она продолжает искать новые просторы для своего голоса редкой красоты, чистоты и ангельской мягкости. Владимир Дудин (ВД) побеседовал с Юлией Лежневой (ЮЛ) о тонкостях исполнения музыки Гайдна и о любви к Баху.
ВД В вашем репертуаре к удивлению и радости поклонников появились песни Гайдна, которые оказались так вам к лицу, точнее, к голосу. Как возникла идея их исполнить?
ЮЛ Нам предложили сделать в Венском Концертхаусе вечер камерной музыки из произведений Моцарта и Гайдна. В прошлый раз программа в австрийской столице включала барочные арии – в первом отделении и камерную музыку Шуберта и Шумана – во втором. После этого выступления возникла мысль о концерте целиком из камерной музыки. Готовили эту программу мы вместе с Михаилом Антоненко, который и вдохновил почти на все произведения. С песнями Гайдна я действительно столкнулась впервые, но в дальнейшем, думаю, их появится больше в моем репертуаре. Они для меня – огромный подарок. В этих песнях – невозможная, неописуемая красота, простота и одновременно глубина, бесконечные возможности для совершенствования себя и в тексте, и в музыкальном выражении. Я могу лишь догадываться, сколько разных способов исполнения можно применить к каждой песне.
ВД Мне кажется, сложность исполнения песен Гайдна – в поиске точных ключей, способных открывать истинные интонационные смыслы.
ЮЛ Да, это очень интересный процесс. Я бы хотела заметить, что многое еще зависит и от зала, например, такого звучного, как Малый зал филармонии. В Венском Концертхаусе акустика несколько менее резонирующая, но тоже очень теплая. В зависимости от зала будет меняться впечатление и исполнителей, и слушателей. Это всегда очень приятно. Что касается «ключей к смыслам», то отвечу так: пока ты не до конца понимаешь, о чем в деталях идет речь, тебя всегда будет вести музыка. Я всегда очень чувствую и понимаю музыку на интуитивном уровне, ее характер – и когда исполняю, и когда слушаю.
ВД Все мы знаем Гайдна по музыкальной школе, по симфонии «с ударом литавр», по ми-бемоль-мажорной сонате. Какой у вас был опыт постижения музыки автора «Сотворения мира» и «Времен года» до знакомства с песнями?
ЮЛ Я уже такой давний поклонник «Сотворения мира», что для меня многое, что я услышала в песнях, уже было давно прочувствовано. В следующем сезоне эта оратория запланирована у меня в Сиэттле. Я много раз ловила себя на ощущениях, что сопрановые моменты, которые слышала в песнях, – это то, что есть в этой прекрасной оратории. И тембры, и моменты фразировки, крошечные мотивы, опевания в мелодии – все это оттуда, из той или иной арии. Меня захватывал этот очень трогательный процесс. Поскольку я не говорю свободно по-немецки, мне для первого приближения было важно просто отчетливо артикулировать и понимать, о чем идет речь, стараясь не заглатывать слова, думать о четкости произношения.
ВД Среди ряда песен в вашей программе есть и песня «На могиле отца», впрочем, довольно светлая. Хотя у Гайдна минорных песен совсем немного.
ЮЛ В этой песне действительно очень светлое настроение, просветленная музыка, что облегчало мою задачу. Когда произведение темное и трагическое, его исполнять непросто, сразу морщатся брови. Но знаете, когда я пою даже что-то очень страшное, стараюсь обязательно высветлять эти образы. Для меня иначе просто невозможно.
ВД Вы не побоялись включить в новую программу и абсолютный хит – «Ave Maria» Шуберта. Как рассчитывали драматургию полета?
ЮЛ Всегда – по велению сердца. Этот гимн можно петь тихо и спокойно, как человеку, который с трепетом молится Деве Марии. Это очень интимный, очень личный момент.
ВД Двух одинаковых концертов не бывает?
ЮЛ Никогда. Но в Малом зале Петербургской филармонии песни исполнялись впервые и – по нотам, что выглядело, разумеется, во всех отношениях совсем по-другому. В Вене я была уже несколько свободнее, хотя исполнять на немецком, конечно, очень ответственно. Удивительно, как тихо слушали австрийцы музыку, в зале иногда казалось, что я слушаю тишину, и это были самые прекрасные моменты. В следующем сезоне у меня будет дебют в Венском Музикферайне – концерт с дирижером Андреа Марконом, я очень жду этого выступления. Конечно, для того, чтобы чувствовать себя комфортно и свободно в музыке, за которую берешься впервые, должно пройти несколько исполнений: только тогда можно избежать напряженности, достичь полного ощущения полета, когда можно черпать импульсы вдохновения отовсюду; подсказки будут приходить тебе тут же – из атмосферы зала, от взглядов слушателей. В таком состоянии как бы сами собой могут возникать необходимые крещендо, замирания, зависания или, наоборот, ускорения.
ВД После исполнения барочных арий, наверно, легче переходить на камерную музыку, чем на оперу XIX века?
Когда произведение темное и трагическое, его исполнять непросто, сразу морщатся брови. И когда я пою даже что-то очень страшное, стараюсь обязательно высветлять эти образы. Для меня иначе просто невозможно
ЮЛ С уверенностью могу сказать, что вся цветочно-птичья тематика – моя. В барокко после камерной музыки переходить точно легче, если ты, конечно, не закрываешь двери в барокко сознательно. Должна заметить, что если нет предрасположенности, природной склонности к барокко, тогда я понимаю тех, кто считает, что сложно возвращаться в барокко. А когда предрасположенность есть, когда ты с ней родился, с нее начал и пронес через жизнь, тогда барокко будет жить в тебе всегда. Например, сопрано Соня Йончева начинала с барокко, с пения в волшебном ансамбле Уильяма Кристи Les Arts Florissants, потом плавно перешла в бельканто, а затем и на более крупную музыку, начала петь Верди, «Тоску» Пуччини. А потом взяла и записала диск Генделя. У нее магический голос.
ВД Очень хотелось бы услышать в вашем исполнении музыку Баха. Соприкосновение с ней у вас уже было, когда вы записывали Мессу си минор с Марком Минковским и его ансамблем.
ЮЛ Я мечтаю о музыке Баха. В следующем сезоне планируется «Рождественская оратория» с Владимиром Юровским. Обожаю сакральную музыку и все время скучаю по ней. А вот в русскую оперу пока идти не рискну, хотя и исключать этого нельзя. Огромной радостью на концертах в Петербурге и Вене было включить романсы Глинки, Чайковского и Рахманинова наряду с немецкой и итальянской музыкой. Конечно, барокко остается моим любимым стилем, меня влекло к нему с самого детства, всегда легко ложилось на голос, я понимала эту музыку. Как у ребенка обычно выявляют способности? Предлагают несколько игр, вещей и развлечений, и к чему он будет тянуться – в этом ему и нужно развиваться. С другой стороны, должно прийти время, и оно, может быть, сейчас и наступило, чтобы понять, какие произведения мне подходят, и включить их в свой репертуар. Интересно то, что не так легко дается, и нужно учиться преодолевать сложности за счет своего опыта. Когда же все легко, тогда неинтересно.
