События
«Музыкальная жизнь» заводит новую рубрику. В ней мы будем предлагать музыкантам рассказывать о прочитанных книгах, увиденных фильмах, спектаклях или выставках. Музыканты не только играют и слышат – музыканты видят. Их впечатления могут оказаться интересными и для людей других занятий.
Естественно, мы начали с «Дау» – самого крупного художественного проекта начавшегося 2019-го, чьи показы прошли в двух театрах Парижа. Эти показы – результат многолетнего творческого эксперимента кинорежиссера Ильи Хржановского* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента), ранее известного фильмом «4» по сценарию Владимира Сорокина. Его новый проект, задуманный с размахом, большей частью оплатил меценат Сергей Адоньев, также поддержавший Электротеатр Станиславский, балет Михайловского театра и другие художественные инициативы.
Согласно замыслу режиссера в Харькове был с масштабом воссоздан мир советских 1950-х – условный Институт, в котором работали выдающиеся ученые. За многие годы съемок в Харьков приезжали самые разные люди. Многие из них играли самих себя, но такими, как если бы они оказались в том времени. Роли исторических персонажей сыграли люди искусства: так, в физика Капицу под именем Крупица перевоплотился театральный режиссер Анатолий Васильев, в Льва Ландау под именем Дау – дирижер Теодор Курентзис. Однополую пару дворников Сашу и Валеру сыграли менее известные люди, снявшиеся под своими именами. Документальные методы съемки соседствовали с постановочными. Из сотен часов материала впоследствии было смонтировано более десятка фильмов. Именно их и смотрела в эти дни публика парижских театров. Кинопоказ стал центральной линией мультижанрового перформанса, который также включил в себя акции разного плана – от шаманского ритуала до концертов академической музыки. Участниками перформанса стали и те артисты, кому мы сегодня предложили поделиться впечатлениями в рубрике «Музыканты видят».
Когда о чем-то мечтаешь, то действительность воспринимается неизбежно острее. Я не могу жить, не мечтая, как и большинство музыкантов, артистов, художников. Острее чувствуешь похожие инстинкты, замечаешь отличия, и ищешь, ищешь бесконечно.
Меня встретили у служебного входа Театра де ля Вилль, за четыре дня до официального открытия, и повели наверх. Пытаться распознать что-то из старого, знакомого театра (что помнилось после концерта там меньше двух лет назад) было невозможно: все разобрано, полуразрушено. На карте «Дау» на разных этажах декларировались «измена», «религия», «коммунизм», а под самой крышей, где планировались концерты musicAeterna и Теодора Курентзиса, значилось пространство под названием «животное».
Мы пошли в «коммунальную квартиру», в последней, самой просторной комнате которой расположился Курентзис и его команда.
Ко всему антуражу можно относиться по-разному, но мне нравится внимание к деталям. Вся режимность объекта не особенно задела меня за живое – может быть, потому, что у меня была виза сотрудника, я входила через «служебку» и не была подвержена мукам расставания с мобильным телефоном.
Сначала мы репетировали с musicAeterna, и я слышала у них вдруг очень личные вещи, взятые прямо из моей мечты, «моего» концерта Чайковского (вспоминается некто NN дирижер на заре моей карьеры, в tutti концерта Бетховена входивший в экстаз, топавший ногой в такт и приговаривавший: «Ррровно, ррровно! Это мой Бетховен!»). Любимые, старые и новые друзья, собранные в одном месте и в одно время, исключительные музыканты – и Теодор… Наш первый совместный опыт, его огромная энергетика, честность и невероятное свободолюбие в сочетании с очень точными образами, которые он предлагает, новые идеи – это была фантастическая репетиция. Концерт состоялся через несколько дней. Публики было только 80 человек (больше нельзя по соображениям пожарной безопасности). Все мы были одеты по моде 50-х годов, Теодор скинул огромный коричневый пиджак на пол после первой части… Кстати, тогда я подумала, почему бы нам не сыграть Шостаковича? Кто-то снимал концерт на камеру, так что наверняка будет ролик о парижской премьере «Дау».
Потом я пошла смотреть кино.
Почитав предпремьерные лонгриды, смутно ожидая двойственных чувств, была безумно заинтересована и готова потерпеть неприязнь от погружения в этакий «советский ад». Но, как бывает с настоящим искусством, впечатление оказалось сильным и очень аутентичным. Конечно, когда все сходится, это имеет большой эффект. Операторская работа, детали, антиактерская анти-игра, яркая личность каждого персонажа – и это то, чего обычно тоже ждешь. Ощущение того, что Илья Хржановский* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента) так же, как ты, смотрел и думал, как и что пойдет дальше, и делал это на протяжении трех лет, придает еще больший масштаб. Потом понимаешь, что яркость и баланс личностей тоже аккуратно продуман. Я была уверена, что мне повезло и нам с пятью другими счастливчиками показали лучший фильм из всех! Это фильм с белой мышью в начале и в конце. Половину фильма привыкаешь, что время просто течет, люди просто разговаривают, потом сюжетные линии становятся яснее, и уже нет сомнений, что это – видение Хржановского* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента), его воля, его развитие. Ох, звучит как про любое кино. Но это совершенно иные ощущения. Ты живешь и чувствуешь себя почему-то со-творителем. Периодически погружаешься в состояние глубоких раздумий о человеческих отношениях, природе человека, возможностях, выборе, бесполезности суждений, многообразии жизни. На следующий день я посмотрела еще один фильм проекта «Дау» – «Саша, Валера». Это сделано феноменально. На самом деле, лучше не читать спойлеры по всему сюжету, которые, вероятно, призваны разгрузить сильные впечатления, и поделиться с теми, кто посмотреть не сможет или уже точно после такого инсайта не захочет. Хочется вернуться и досмотреть все остальные фильмы. Замечаешь у себя чувство практически любви к людям оттуда, из Института, и продолжить размышлять и смотреть параллельно, развивая и свою собственную сюжетную линию – и как можно дольше. Это новый вид искусства, чувствуется размах – все в фильме сделано на высочайшем уровне.
Мои парижские друзья спрашивали, что, собственно, так крепко связывает Курентзиса с этим проектом? Прежде всего, это один общий мир. Как наша жизнь. Как один большой перформанс. Ну и, помимо очевидной роли, это общие с Хржановским* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента0 ценности: огромный талант, перфекционизм, стремление выразить невыразимое, смелость и необходимость воплощать свои мечты.
Как много в нашей современной культуре парадоксов, эпатажа, стилизации и синтеза? Все эти понятия, безусловно, в моде.
Амбициозный и грандиозный по масштабу идей и ресурсов проект Ильи Хржановского* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента) «Дау» – многосерийный фильм в жанре биографической социальной драмы, посвященный судьбе выдающегося советского физика Льва Ландау, стартовал в Париже.
Грань, которая отделяет искусство от действительности здесь очень зыбкая.
На стыке света и тени, эротики и порнографии, вычурности и аскетизма возникает та пронзительная эмоция, открывающая двери в самые потаенные чуланы Эго современной личности.
Запретные темы, эксгибиционизм душевных и плотских желаний в инсталляциях и ночных перформансах-импровизациях создают особый ореол вокруг фильма. В кафе алюминиевая посуда, гречневая каша с тушенкой, чай с кусковым сахаром впечатляют не только неискушенных парижан, но и русских, рожденных в 90-е. Генетическая память не подводит.
Хочется особо отметить личность маэстро Теодора Курентзиса – с ним я с большим удовольствием начала недавно сотрудничать. Профессия дирижера предполагает лидерство, глубину знаний и эмоций, сочетание мануальной техники и тонкой психологической работы с коллективом. Когда личность обладает смелостью выражать свои идеи не только через музыкальную профессию, но и делать это невероятно органично в других областях, мы можем говорить о многогранности таланта, о его развитии. А постоянное развитие – движение – и есть жизнь.
Попал на (не)открытие парижского «Дау». Кино видел мало, потому что очень быстро из стороннего наблюдателя превратился в непосредственного участника действа. Точнее, эксперимента. Увидел растерянность в глазах всех вовлеченных в проект. Ясности не было как в дате открытия, так и в факте самого открытия. С подобным фестивальным хаосом не раз сталкивался, пусть и в меньших масштабах. Но здесь было что-то иное. Не покидало чувство, что все уже началось. Ощущение невидимых смотрящих со стороны глаз. Даже если так не задумывалось автором, факта это не отменяет. Как известно, «нам не дано предугадать…» Experiment is ongoing. Становится ясно, что, кроме итогового результата в виде, собственно, фильмов, концертов, перформансов, инсталляций, нам всем предлагается осознать развертывающийся во времени подготовительный процесс как уже свершившийся факт.
Иллюзия № 1
Прекрасные люди искусств, словно по броуновскому типу движения перемещающиеся по Театру де ля Вилль, возможно, обуреваемы мыслью, что это они вдыхают жизнь в проект. Но на деле в данный момент это меха идеи «Дау» приводят их в движение.
Иллюзия № 2 (Zeitgeist)
Всем известен жест фотографа/оператора, предварительно выбирающего кадр для съемки. Прямоугольник, сложенный из двух рук, отметающий все второстепенное и обнаруживающий единственно правильный кадр в нужном месте и времени. Кто навел свою оптику сперва на обитателей научного института в Харькове, а позже на посетителей французских театров? Да – Илья Хржановский* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента). Дау – Илья Хржановский* (Физическое лицо, выполняющее функции иноагента). Голос из толпы: скажите еще, что это Дюшан поставил сушилку для бутылок в галерейное пространство и назвал ее объектом искусства!
Иллюзия № 3
Человек подсознательно стремится к фиксации того, что фиксации не подлежит. Человек жаждет окончательного раскрытия вопроса, завершенности высказывания. До конца понять невозможность данного предприятия – означает оставить свое имение и даже – мнение. Открытая форма «Дау» ставит подножку этому порочному стремлению человека. Это малый атом того самого Восьмого Дня Творения. Дня, который не завершается никогда.
