Заяц, ты меня слышишь? События

Заяц, ты меня слышишь?

В Московской консерватории прошел II мультимедиафестиваль «Биомеханика»

Еще с середины 2010-х практически каждую зиму в Московской консерватории проходил концерт цикла «Биомеханика». Поначалу программы составлялись из сочинений организаторов – Николая Попова и Александра Хубеева, затем диапазон стал расширяться, пока в какой-то момент проект не перерос в полноценный ежегодный фестиваль. И оказалось, что при всем разнообразии столичной музыкальной жизни нет мероприятия, более продвинутого технически, эффектного в отношении визуальной составляющей и репрезентативного в плане новейших мировых мультимедиатечений. Признали это на всех уровнях: Попов и Хубеев получили за свои труды Московскую Арт Премию, а первый из них еще и возглавил Центр электроакустической музыки (ЦЭАМ) консерватории – фактически наш IRCAM. Разумеется, ожидания от фестиваля 2023 года все эти факты только подогрели.

Может, поэтому, а может, и потому, что команде ЦЭАМ действительно хочется каждый год брать новую высоту, стартовать было решено сразу с козырей. Программа первого концерта включала сразу несколько сочинений ведущих западных авторов, работающих на стыке музыки, визуальных искусств и перформативных практик.

Для исполнения «Ноктюрна» Матьяжа Веттля длинный стол вдоль всей сцены был уставлен самыми разнообразными торшерами. В полной темноте они, благодаря усилиям четырех исполнителей, «ожили» и наполнили пространство не только последовательностью световых аккордов, но и прихотливым ритмом из щелчков выключателей – эти звуки и составляют аудиопартитуру пьесы.

Композиция b Симона Лёффлера тоже задействует свет – три перформера сидят между вертикальными люминесцентными лампами. Однако здесь интереснее другое: своими движениями музыканты, оказавшиеся в электрическом поле, замыкают и размыкают цепь, порождая роботизированные саунд-сигналы. Хочется поразмышлять о превращении человека в машину или же о рождении сложного симбиоза живого и неживого. Допустимы разные интерпретации. Но сама идея и визуальный образ в любом случае оказываются интереснее звукового результата как такового.

Еще дальше пошел Михаэль Байль. Его «Караван» предполагает последовательную «клоунаду» четырех артистов перед включенной камерой, картинка с которой в реальном времени формирует изображение из четырех окошек – «видеоквартет», соотнесенный с заранее записанными музыкальными блоками. У каждого участника – свой набор действий, свои «темы», и различные их комбинации складываются в остроумный канон, а то и фугу со стреттами, противосложениями и интермедиями.

 

Ну и кульминация первого отделения – F1 Александра Шуберта. Любимец продвинутой российской публики переплюнул сам себя, создав ироничный мини-спектакль с участием карикатурной Смерти на экране, живых музыкантов со смешными ушками на головах и инфернального кролика-фотографа. Перформер в потрепанной ростовой кукле проходит путь от квартиры Шуберта до Большой Никитской, добирается до Рахманиновского зала и в итоге оказывается на сцене. Вспоминается детская страшилка: «Гроб на колесиках уже в твоем городе! Гроб на колесиках уже на твоей улице!..» И даже если автор не предполагал подобных ассоциаций, они бы ему наверняка понравились, поскольку идея опуса в целом – с его бесконечными перетеканиями между реальностью и виртуальностью – как раз в иллюстрации замусоренного сознания современного человека, окончательно потерявшегося в интернет-снах.

После такого ударного начала вторая часть концерта-открытия, лишенная броской перформативности, неизбежно воспринималась менее ярко, зато чисто музыкально она как раз была весьма интересной. Солисты и оркестр Opensound Orchestra под руководством Станислава Малышева исполнили сочинения Бена Нобуто, Дэвида Бёрда, Лефтериса Пападимитриу, Владимира Горлинского и Николая Попова. Причем наши соотечественники в этом творческом соревновании вышли победителями. Горлинский в Ultimate Granular Paradise показал, как можно создать радикальный нойз, используя не только традиционные инструменты, но и звуки освежителя воздуха. А Попов в новом опусе «Миражи», созданном в рамках программы «Ноты и квоты» Союза композиторов, напомнил, что, вообще-то, современная авангардная музыка способна существовать вовсе без всяких хитроумных шумовых приспособлений (если не считать, конечно, электроники – без нее на «Биомеханике» никуда), воздействуя на слушателя «по старинке» – гармоническими, мелодическими, оркестровыми средствами… На фоне всего остального этот подход выглядел самым консервативным, а потому – смелым решением. Ведь сколь бы изысканной ни была партитура Попова, зрителю неизбежно запомнятся скорее фокусы остальных участников. И в этом есть грустная ирония: поборник прогресса вдруг сам оказался благодаря коллегам в шкуре традиционалиста. Но именно его музыка сохранила потерянное зарубежными изобретателями: большие смыслы, художественную глубину. Тогда как Шуберт, Байль и другие будто специально отказываются от идейного, эмоционального содержания в пользу поисков новой техники, нового жанра.

Здесь стоит вспомнить о связи названия фестиваля с творчеством Всеволода Мейерхольда – быть может, и не подразумевавшейся основателями. Напомним: биомеханика – это система упражнений, направленных на развитие физической подготовленности тела актера к немедленному выполнению данного ему задания. Режиссер утверждал первичность физиологических, телесных реакций по отношению к эмоциональным, и именно этого сегодня композиторы (или правильнее назвать их более общим словом «художники»?) ждут от перформеров, создавая уже свои «упражнения».

Есть и другая параллель. Учеником и соратником Мейерхольда был Сергей Эйзенштейн, который еще до своего обращения к кинематографу сформулировал идею монтажа аттракционов. Под аттракционом он понимал «всякий агрессивный момент театра, то есть всякий элемент его, подвергающий зрителя чувственному или психологическому воздействию, опытно выверенному и математически рассчитанному на определенные эмоциональные потрясения воспринимающего». Вот и «Биомеханика» Попова – Хубеева, особенно первое отделение концерта-открытия, выглядит чередой таких «аттракционов» – эффектных мультимедиаприемов, цепляющих, будоражащих публику. Но есть ли за этими кунштюками нечто метафизическое? Вырастет ли однажды из них «Броненосец “Потемкин”»? Вопросы, оставшиеся без ответа.

В финальном концерте, как и в вечере открытия, соседствовали зарубежные и отечественные произведения, и опять-таки сложилось впечатление, что западное – техничнее, подчас изобретательнее, но, в сущности, холоднее, если только своей харизмой, живым дыханием не наполняли это российские же артисты. Так, пьеса Бригитты Мюнтендорф Public Privacy #6… bright no more, представляющая собой диалог между певицей на сцене и ее же экранным изображением, по-настоящему «расцвела» благодаря харизме сопрано Алены Верин-Галицкой и работе видеохудожника Александра Плахина, причем в данном случае можно говорить о полноценном соавторстве. Поставь вместо него любой другой визуальный ряд, замени исполнительницу – и получится другое сочинение.

Иное дело – новая пьеса Александра Хубеева «Нет», написанная в рамках «Нот и квот» специально для той же артистки. Здесь уже все заложено в самом материале: в электронных ритмах, регулярность которых в данном случае производит впечатление пугающей неумолимости, барахтается голос, балансируя между пением, шепотами и криками. В конце раненый вокал снова и снова пытается взлететь, после чего тонет в звуковом море, придавленный мрачной тяжелой поступью синтетизированного сопровождения.

Едва ли в другом исполнении (конечно, при условии, что оно будет не менее удачным) опус произвел бы иное впечатление, но композитор в данном случае явно учитывал природу голоса Верин-Галицкой, ориентировался на то, что органично именно для нее – как в певческом, так и в актерском плане. Получилась вещь, совершенно нетипичная и неожиданная для Хубеева, но исключительно сильная и как-то особо резонирующая с нашим непростым временем.

Подобную же условную пару образовали опусы Маттиаса Кранебиттера и Антона Светличного для баяна и электроники – в обоих солировал Венедикт Пеунов. Это не единственное сходство двух опусов. И там, и там звуковая материя будто сшита из множества кусочков, лоскутков. Только у Кранебиттера они диссонантные и подчеркнуто авангардные, а у Светличного, напротив, почти что «попсовые», полные нарочито сниженной музыкальной «лексики». Шокирует? Ставит в тупик? Пожалуй. Но и образ получается более интересный, объемный, неординарный.

Помимо перечисленного, прозвучали пьесы Георгия Дорохова и Алексея Сысоева – каждая по-своему интересна. Однако кульминацией всего вечера, завершившей весь фестиваль, стала опера Фаусто Ромителли «Индекс металлов», которую уже называют одним из главных произведений XXI века. В России этот почти часовой опус прежде звучал на фестивале «Другое пространство», но можно только порадоваться, что теперь его исполнили снова, причем в образцовом виде: за это спасибо ансамблю «Студия новой музыки» под управлением Игоря Дронова и сопрано Екатерине Кичигиной. Правда, вопросы вызвала визуальная составляющая: вместо видеоряда использовалось световое оформление, логику которого было непросто уловить, и восприятию музыки оно не очень-то помогало. И все же пусть «Индекс металлов» и называется мультимедиаоперой, в сущности, музыка здесь вполне самодостаточна, в чем мы и убедились.

В любом случае, сам факт исполнения оперы – большое достижение организаторов, Хубеева и Попова. И можно сколько угодно сравнивать западную и российскую музыку наших дней, обсуждать, где больше глубины, а где – мастерства. Но главное, что, несмотря на все реалии, этот диалог культур в принципе еще происходит. В самом центре Москвы и на высочайшем уровне.

Во все колокола События

Во все колокола

В Большом театре состоялся финальный концерт из юбилейной серии к 150-летию Сергея Рахманинова

Гроза над Театром Гоголя События

Гроза над Театром Гоголя

Антон Яковлев поставил свою версию известной пьесы Островского

От света к мраку События

От света к мраку

Александр Сладковский и Денис Мацуев представили музыку Рахманинова и Чайковского на фестивале «Белая сирень»

Не надо стесняться, или сексуальная революция Рихарда Вагнера События

Не надо стесняться, или сексуальная революция Рихарда Вагнера

Официальный вагнеровский канон включает десять опер, хотя по факту композитор создал тринадцать сценических произведений.