События
Дорогая моя столица
Так получилось, что известный альтист, дирижер очень любит устраивать фестивали: в Сочи, в Ярославле, в Хабаровске, а также за пределами Российской Федерации – в Белоруссии, в Италии. Вот только столица была обделена: нет, конечно, выступает Юрий Абрамович и в Большом зале консерватории, и в филармонических залах. Но фестиваль – это нечто другое. По словам Дмитрия Гринченко, директора «Русского концертного агентства» и правой руки маэстро, «у нас всегда было ощущение, что кроме отдельных проектов, как например BBC Proms, все остальные фестивали в столицах теряются в силу специфики таких мегаполисов – из-за огромного количества культурных событий, базирования основных театров и оркестров. С другой стороны, нам показалось, что мы наросли достаточным количеством “мускулатуры”, чтобы концентрированно показать в Москве то, что наработано за последние 5-7 лет в рамках наших других фестивалей… С третьей стороны, нам кажется, что академическому искусству, по сути, уделяют незаслуженно малое внимание, что сейчас все увлечены чем-то современным, будь то живопись, выставки, театральные постановки, стремятся создать нечто необычное. Нам же хотелось показать, что, находясь в фарватере русского академического искусства, которое развивается последние 250 лет, можно искать, находить и развивать что-то новое, актуальное». Вот эти три «кита» и легли в основание концепции фестиваля, которую можно вкратце охарактеризовать так: отсутствие привычной «концертной» начинки, много броских театральных проектов и провокационный визуальный имидж. В разных районах города то и дело глаз натыкался на сводную афишу, выдержанную в стиле комиксов: фигурка с дирижерской палочкой на розовом фоне, даты, названия. Непривычно, но остроумно и уж точно привлекает внимание. Еще одна особенность – территориальный разброс. Вопреки всем канонам, фактически каждое событие – на новой площадке. Конечно, Дмитрий Гринченко прав: московская публика неоднородна, «часть зрителей ходит в театры, но не посещает концертные залы, среди меломанов кто-то любит Концертный зал Чайковского, кто-то – “Зарядье” или Большой зал консерватории. Мы хотели, чтобы в первый год весь спектр потенциальной публики соприкоснулся с фестивалем Башмета, чтобы его программы прошли на пяти главных концертных площадках, и все узнали о рождении нового проекта. Плюс “Не покидай свою планету” – это совместный спектакль с театром “Современник”; “Фантастическую Кармен” мы однажды показывали в “Геликон-опере”. И, быть может, зрители “Геликона”, увидев нашу постановку, захотят сходить и на другие события фестиваля. Так вокруг него в перспективе будет складываться зрительское сообщество».
Арт-манифест
«Я всегда отмечаю день рождения концертом. И если в этот день я не на сцене, то как будто и праздника не было», – признается Юрий Башмет. В этот раз он совпал с открытием фестиваля и дал повод музыканту предъявить городу и миру свой артистический манифест.
Чтобы скрепить разрозненные номера в единую сюжетную линию, режиссер Виктор Крамер придумал ход: на авансцене были выставлены прямоугольные изогнутые зеркала, которые передвигались артистами миманса. Зеркало, как многозначный символ, вызывало у каждого свои ассоциации – это могли быть размышления об иллюзорности нашей реальности, о параллельных мирах (метафора, особенно любимая Башметом). Некоторая избыточность манипуляций с зеркалами иногда отвлекала от музыки, но в целом действительно создала ощущение единства композиции.
Два отделения вечера были посвящены размышлениям о красоте и вечных ценностях. В день рождения, который обычно подразумевает нечто беззаботное и неприхотливое, это почти шокировало: Камерная симфония Мирзояна, по напряженности высказывания приближающаяся к аналогичному опусу Шостаковича, умножающая скорбь песня «Я потерян для мира» из цикла песен Малера на слова Рюккерта, «Покров Пресвятой Богородицы» Джона Тавенера, где голос виолончели Александра Бузлова молился за всех грешных.
При сходности настроений и смысловых нюансах, программа не была скучной благодаря контрастам: стилистическим, жанровым и исполнительским. Соло трубы Сергея Накарякова в «Псалме Давида» Ури Бренера оттеняло пение Максима Пастера, погрузившего зал в «Озарения» Бриттена. Юрий Башмет, в основном дирижировавший «Солистами Москвы», взял в руки альт, чтобы сыграть «Лебедя» Сен-Санса во время танцевального номера Екатерины Шипулиной.
После камерных высказываний особенно мощно прозвучал «Стикс» Канчели, созданный композитором в память о дорогих ему друзьях-композиторах – Авете Тертеряне и Альфреде Шнитке. Гия Канчели теперь присоединился к небесному сонму, и эта композиция, чей текст соткан из молитв на разных языках, первых слов, которые произносит ребенок, названий храмов, цитат из «Зимней сказки» Шекспира, стала в каком-то смысле реквиемом по ее создателю.
Огромный состав исполнителей занял и сцену, и балконы, и подзвучка в какой-то момент «давила» на уши, но в то же время усиливала эффект грандиозности и апокалипсичности. Сочинение посвящено Юрию Башмету, и его участие в исполнении стало той «нитью времен», которая связала прошлое и настоящее, ушедших и живых. Во главе симфонического оркестра «Новая Россия» и Государственной капеллы Юрлова встал в этот вечер Александр Сладковский – как всегда темпераментно повелевающий массами. Он свел к общему знаменателю все наплавы и спады, все кульминации и обрывы в тишину.
Сказ о Борисе и Глебе
Подробности древнерусской истории и жития святых – знаем ли мы их так же хорошо, как мифы и легенды Древней Греции или библейские притчи и евангелия? Об этом заставил задуматься Александр Чайковский, создавший оперу по «Чтению о Борисе и Глебе» Нестора Летописца.
В портфеле композитора уже немало исторических опер, и, не соревнуясь с классиками, он нашел свой подход к трактовке музейных сюжетов. Если вспомнить его же «Сказание о граде Ельце», «Ермака», то каждый раз он находит особый ход связать современность и стародавние времена. Но в «Борисе и Глебе» он предпочел уклониться от переноса действия в наши дни и актуализировал тему благодаря «узнаваемости» персонажей. Если бы князь Ярослав Мудрый был одет не в тунику, а в костюм с галстуком, то мы вполне идентифицировали его с кем-то из популярных политиков (а то и с целой обоймой подобных деятелей). Он эффектно появляется из пылающей золотой рамы-проема (сценограф Алексей Трегубов) и прихрамывая спускается по лестнице, чтобы провести жесткое расследование обстоятельств убийства младших братьев – Бориса и Глеба. Как выясняется, лишил их жизни четвертый брат – Святополк, стремясь захватить киевский трон и править Русью после смерти Владимира.
Александр Чайковский: В XII веке страсти зашкаливали так же, как и сейчас
Драматург Михаил Дурненков создал либретто, где быстро меняется фокус: с панорамного на крупный план, с отдельных реплик – на толпу. Особенность этой оперы – в полном отсутствии любовной интриги. Никакого вам «шерше ля фам», ни даже второстепенных женских персонажей. Строго говоря, здесь сталкиваются не столько люди и характеры, но идеи, символы и аффекты. Будь тут менее талантливый композитор, то подобная схематичность драматургии могла бы привести к провалу. Но Александру Чайковскому удалось вдохнуть жизнь, эмоции в эту конструкцию и создать поверх литературного текста крепкую музыкальную драматургию. У него есть и лейтмотивы, проходящие сквозь всю партитуру и скрепляющие действо. Например, восходящая мелодия солирующего альта (ее играет Юрий Башмет) – alter ego Ярослава, или отрешенно-мистическая тема Бориса и Глеба, порученная двум контртенорам. Но раз опера хоровая, то, конечно, главное внимание отдано массам.
Если говорить о составе участников, то эпитет «грандиозный» не станет преувеличением. Как рассказал главный хормейстер проекта Александр Соловьёв, «150-голосный сводный хор собран не только из столичных, но и из региональных коллективов. На фестиваль специально приехали муниципальный Камерный хор “Нижний Новгород” и Тульский государственный хор. И это придало дополнительный размах и всероссийский масштаб премьере». Композитор включил и группу Народного хора РАМ имени Гнесиных, которая должна «голосить» в фольклорной стилистике, есть тут самостоятельный мужской хор – они принимают участие в действии и как артисты, имея собственные мизансцены. Смешанный хор визуально статичен (он расставлен режиссером Павлом Сафоновым амфитеатром по обе стороны центральной лестницы), но не менее выразителен. Ему поручены и лирические комментарии, и иллюстративные моменты. Прием скандирования слогов с постепенным крещендо, эффектно примененный композитором для изображения «ползущих по земле слухов», у некоторой части публики вызвал ассоциации даже с рэпом. А.Чайковский и не отрицал, что в истории о первых православных святых его интересовала не музейная реставрация древних песнопений, а эмоциональный накал страстей, понятный здесь и сейчас.
«Масла в огонь» подлила группа миманса, в танцевальном рисунке напомнившая массовку в мюзиклах. В «Сказе» они изображали и стражников, и лиходеев-убийц, и слуг Ярослава, спешащих выполнить любую прихоть князя – например, приволочь (другого слова и не подобрать) Нестора Летописца, чтобы тот записал истинные факты о гибели Бориса и Глеба. К концу оперы Ярослав узнает, кто убийца, останки Бориса и Глеба захоранивают в Вышгороде, но народной любви это ему не прибавило. Его благословляют свыше голоса братьев, но князь не слышит их. Эта метафора о «глухоте» политиков, об оторванности их от народа могла бы оказаться прямолинейной, но небесной красоты музыка «оправдывает» и делает несущественной ходульность фабулы.
Исполнитель роли Ярослава Мудрого – популярный драматический актер Андрей Мерзликин признается: «Я верю в Господа, который нам помогает, приводит туда, куда надо. С первой репетиции возникло ощущение радости. Когда я услышал музыку, прекрасное хоровое звучание – я был обескуражен. Я стоял внутри, как будто находился в 3D, в 5D звуковых форматах. Есть такие куски, когда я останавливаюсь и забываю, что надо произносить текст. Мечтаю, чтобы эта постановка не осталась только фестивальной, чтобы спектакль постоянно где-то шел – я бы приглашал всех друзей, всех, кто любит ходить ко мне в театр, моих подписчиков в Инстаграме (запрещен в РФ), всем бы говорил: приходите, послушайте эту замечательную оперу».
