Жизнь на крещендо 

Обратил бы свой взор на скрипку совсем еще юный Эдик Грач, если бы не прочел в 1937 году передовицу в газете «Правда», где сообщалось о феноменальной победе пяти советских скрипачей на Первом международном конкурсе имени Э.Изаи? Как сложилась бы его судьба, если бы первые шаги в музыке не были совершены в школе прославленного скрипичного педагога – Петра Столярского?.. 

Ученик Петра Соломоновича – Вениамин Мордкович стал первым педагогом Э.Грача, кто дал ему основы: скрипичную постановку. Особенно ценным при этом Э.Грач считает явление, которое позднее сам определил как «одесская правая рука» – совершенно свободная, обладающая высочайшим мастерством. Особая красота звучания скрипки Э.Грача берет свои истоки именно в традициях знаменитой Одесской скрипичной школы, где выросли Б.Гольдштейн, Е.Гилельс, Д.Ойстрах, М.Вайман и многие другие известные скрипачи. 

Казалось бы, вот она, дорога – работай, и все сложится, но, как видно, не был у Всевышнего запланирован для музыканта простой путь: в 1941 году Школа Столярского и все педагоги были эвакуированы в Свердловск. Там Петр Соломонович умер, а юный Э.Грач с мамой отправился по «семи военным перекресткам»: Воронеж, Россошь, Уфа, Кзыл-Орда… Порой приходилось работать в поле, собирать урожай, чтобы прокормиться. В какой-то момент, когда не удалось найти педагога, будущий музыкант вынужденно оставил занятия на скрипке до тех пор, пока судьба не привела его в Новосибирск, к Иосифу Гутману.  

Новосибирск стал отправной точкой в творческой судьбе Э.Грача. В классе И.Гутмана он начал регулярно выступать соло и в составе ансамбля, здесь сыграл свой первый сольный концерт, и здесь же состоялась важнейшая в жизни юного музыканта встреча с первым секретарем Новосибирского обкома ВКП(б) М.Кулагиным, благодаря помощи которого ему удалось поехать в Москву и продолжить обучение в классе великого Абрама Ильича Ямпольского. 

Встреча с А.Ямпольским, годы учения у него в ЦМШ и Московской консерватории стали определяющими в жизни Э.Грача. В консерваторские времена он стал лауреатом Международного конкурса в Будапеште (1949). Затем были завоеваны лауреатские звания на крупнейших конкурсах: имени Ж.Тибо и М.Лонг в Париже (1955), имени П.И.Чайковского в Москве (1962). Началась активная концертная и гастрольная жизнь.  

Молодой артист «Москонцерта», а позднее – солист Московской филармонии выступал и соло, и в составе камерного трио, и с симфоническими оркестрами под управлением С.Самосуда, Н.Рахлина, К.Зандерлинга, А.Гаука, Е.Светланова, К.Кондрашина, Б.Хайкина, Г.Рождественского. Пылкий темперамент, феноменальная техника и необыкновенно красочное, глубокое звучание его скрипки сформировали индивидуальный исполнительский почерк артиста. 

Одной из знаковых зарубежных поездок скрипача стали триумфальные гастроли в Югославии, по окончании которых критик Б.Драгутинович дал ему характеристику как сложившемуся артисту, тонко чувствующему стиль, назвал его исполнение великим и поставил в один ряд с Н.Мильштейном, И.Стерном, И.Менухиным, Д.Ойстрахом – наступила исполнительская зрелость, сформировались взгляды и предпочтения.  

Одной из важнейших заслуг Э.Грача для российского музыкального искусства является вклад в развитие и популяризацию современной музыки. Историческим в этом смысле стал цикл из трех концертных вечеров, посвященный 50-летию образования СССР (1972), где были исполнены сочинения С.Прокофьева, Д.Шостаковича, Ю.Крейна, Н.Ракова, А.Эшпая, К.Хачатуряна, Д.Кабалевского, Р.Щедрина, С.Цинцадзе, В.Ходяшева, Г.Свиридова, М.Вайнберга. Скрипач оказал огромное влияние на дальнейшую судьбу этих произведений, со временем они вышли на международную арену как лучшие образцы отечественной скрипичной литературы советского периода. Знаковой стала роль Э.Грача в творчестве композитора А.Эшпая. Исполнив и увековечив в записи целый пласт его сочинений, музыкант создал антологию его скрипичной музыки. 

В 1988 году Э.Грач начал работу в консерватории и уже через год создал камерный коллектив «Московия», скрипичная группа в котором состояла только из учеников его класса. Возникнув на основе выступления студенческого ансамбля скрипачей, коллектив за короткое время сформировался, встал на ноги, обрел спонсорскую поддержку и начал гастролировать.  

Оркестр совершил многочисленные поездки с концертами в Грецию, Германию, Францию, Италию, Польшу, Македонию, Сербию, Хорватию, Китай, Вьетнам и Южную Корею, а также в Таджикистан, Армению, Молдавию, Украину. Бесчисленное количество раз коллектив под управлением Э.Грача выступал и в городах России. На волне вдохновения молодые музыканты много репетировали и играли впечатляющий объем разнообразной музыки. Это и «Воспоминание о Флоренции» и «Серенада» П.Чайковского, знаменитый квартет Ф.Шуберта «Смерть и девушка», секстет И.Брамса, квартеты Л. ван Бетховена, Реквием В.А.Моцарта, Камерная симфония Д.Шостаковича, «Просветленная ночь» А.Шёнберга, «Кармен-сюита» Ж.Бизе – Р.Щедрина, произведения Н.Паганини и многое-многое другое. Помимо серьезных камерных программ в исполнении оркестра, публике полюбились традиционные новогодние: «Музыка Вены», где целое отделение состояло из вальсов И.Штрауса, «Музыка на все времена» – от А.Вивальди до А.Пьяццоллы, «Парад виртуозной музыки» с Е.Гелен, Е.Гречишниковым, А.Баевой, Ю.Игониной, Г.Казазяном, Н.Борисоглебским, где Э.Грач не только дирижировал, но и много играл сам. Несколько раз в финале этой программы он исполнил посвященную ему Фантазию на темы из оперы «Порги и Бесс» И.Фролова.  

Творческие планы и программы «Московии» удивительным образом сочетались у Э.Грача с подробной плодотворной работой в классе с учениками. С самых первых дней работы и до настоящего времени, знаменитый артист и педагог, профессор Московской консерватории следует принципам школы А.Ямпольского и ревностно хранит его традиции.  

В 1996 году Э.Грач организовал Первый международный конкурс скрипачей имени А.И.Ямпольского и проводил его с единственным вынужденным перерывом каждые три года. Этот конкурс стал прекрасной стартовой площадкой для молодых талантливых скрипачей. Но он – далеко не все, что сделано Э.Грачом для поддержания традиций знаменитой школы. Главное сохранено в его работе с личностью музыканта-скрипача. 

Начиная с отбора ученика в свой класс, Э.Грач предвидит перспективы, максимально внимательно относится к особенностям личности, характера, привычек своих студентов, старается дать дорогу каждому яркому таланту, поддерживая на конкурсах, давая возможность играть как можно чаще на сцене, как можно больше изучать музыки разных стилей. Но все это делается не столько из методических соображений, сколько благодаря человеческим качествам. Тут и требовательность, и серьезный настрой, чувство юмора и теплое слово, когда это необходимо, понимание нужд учеников, терпение или, напротив, умение принять быстрое решение в сложных жизненных ситуациях, импульсивность, эмоциональность. И всегда – неравнодушие. 

У музыканта и педагога Э.Грача горячее сердце – одним из важных своих жизненных кредо он считает необходимость отдавать себя делу целиком. Отдавать яростно, без остатка как на сцене, так и со студентами, поскольку только так можно получить от публики, от музыки и от самой жизни все самое ценное: сколько отдано, столько и вернется.  

Мощная позитивная энергия Э.Грача заражает окружающих, зажигает и окрыляет подопечных, открывая им счастливые пути в искусстве. Свидетельство тому – бесконечный ряд замечательных скрипачей, лауреатов крупнейших международных скрипичных конкурсов, среди которых современники: А.Баева, Н.Борисоглебский, Е.Гелен, Е.Гречишников, А.Ли, Пан Ичун, Г.Казазян, А.Притчин, Е.Рахимова, Л.Солодовников, Хюк Чжу Квун, Н.Токарева, Х.Нинагава, А.Григорьева… К тому же в классе Э.Грача занимаются не только студенты консерватории. Большую, трудную, полную любви и терпения работу Эдуард Давидович ведет и с учениками Центральной музыкальной школы при Московской консерватории, кропотливо выращивая новое поколение скрипачей. 

Глядя на все это, невольно задумываешься: откуда берется энергия, желание, время и возможности делать столько, сколько уже сделано, и планировать при этом все новое и новое? Откуда берутся силы не останавливаться, не падать духом в трудных обстоятельствах, успевать играть, руководить оркестром, вести класс в консерватории и школе, работать в жюри престижнейших скрипичных конкурсов? 

Находясь под гнетом ситуации 2020 года, мы – поколение XXI века – с изумлением смотрим на музыкантов, чья юность, взросление, становление и расцвет приходились на самые непростые для страны годы. Многие не выдержали трудностей, покинули родину навсегда. Была такая возможность и у Э.Грача: известен факт из биографии музыканта, когда И.Стерн предлагал ему поддержку и покровительство… Но Эдуард Давидович всегда был и сейчас остается связан с Россией: «Я чувствовал, что не смог бы постоянно жить где-то помимо России. Я с удовольствием езжу по миру, у меня есть более любимые места, менее любимые… Но через какое-то время я все равно должен вернуться домой… Да, конечно, у нас много негативного в жизни, но разве где-то есть рай на земле?» 

Конечно, рая на земле нет, но есть искренняя любовь к музыке, к своему инструменту, к публике и ученикам, есть умение ценить все то лучшее, что дает судьба, умение быть стойким, ценить хорошую шутку и с радостью дарить свое искусство людям. Именно в этом – счастливая судьба Художника. 

---

Когда я училась в Алма-Ате, то к нам в город с концертами иногда приезжали звезды из Москвы. Одним из таких артистов был Эдуард Давидович, меня ему показали на мастер-классе, а потом он оказался у нас дома в гостях. Я точно не помню, в каком порядке шли эти события – то ли я ему играла сначала, а потом мы его угощали пельменями, то ли наоборот. Но точно помню, что потом я поехала на конкурс в Новосибирск, где в жюри работали Захар Брон, Эдуард Давидович, который предложил мне поступать в его класс в ЦМШ. А параллельно Захар Нухимович пригласил меня поехать учиться к нему в Германию – обещал бесплатное обучение и всякое такое. Мой папа специально прилетел в Новосибирск, чтобы понять, что делать. И, поговорив с Эдуардом Давидовичем, принял единственно верное решение: ехать в Москву. Мне было тогда 10 лет, я помню, как готовилась к поступлению в ЦМШ – мне кажется, я прошла весь школьный курс гармонии… С 1995 по 2007 год я училась у Эдуарда Давидовича до конца школы и потом всю консерваторию.

Как шли занятия? Мы встречались не реже двух раз в неделю, а уроки, которые проходили у него дома, могли длиться иногда и три часа подряд. Это был очень эмоциональный процесс, Эдуард Давидович всегда темпераментно объяснял, буквально заряжал своей энергией и был непререкаемым авторитетом. Случалось, что прогонял с урока и доводил до слез, но все – по делу. Он обладает редким качеством – умением желать для своих учеников самого лучшего, никакой речи о персональной ревности даже не возникает. Так, как он радуется за своих учеников, сложно еще представить. Помню, как много лет спустя, уже завершив консерваторию, я ему позвонила, и он мне с гордостью стал перечислять, кто на каком конкурсе взял премии… Так переживать и радеть за учеников – невероятно важно, то, чего часто не хватает даже очень хорошим преподавателям. Ученики для него и для Валентины Павловны – это семья.

Нам, безусловно, прививалась выносливость. Я благодарна за те экстремальные условия, которые он создавал при подготовке к концертам или экзаменам, когда нужно было срочно выучить новую программу или повторить что-то из старого. Он все время устраивал обыгрывания, выступления, я помню какие-то холодные артистические во Франции – условия порой были «боевые». Но это действительно закаляет, приносит тот самый опыт, который помогает.

Я недавно навещала Эдуарда Давидовича – сейчас он на самоизоляции, дает уроки по Скайпу, но мы с ним гуляли возле его дома. Большое счастье, что он продолжает передавать свои знания следующим поколениям. Это неоценимо. Я желаю ему здоровья, и чтобы мы все его только радовали.

---

Мы познакомились с Эдуардом Давидовичем в Москве, на конкурсе «Ассамблеи искусств». Затем последовала летняя школа в Подмосковье, где мы снова встретились. С самых первых дней он произвел на меня сильное впечатление, как Большой артист, который играл на всех главных сценах, переиграл на высочайшем уровне весь скрипичный репертуар… У меня сразу была эмоция чрезвычайного уважения, смешанная с каким-то естественным страхом.  

Как только я начинал играть перед ним, всегда понимал, что он все знает изнутри, что он все это умеет играть сам на самом высочайшем уровне, и вот эта эмоция как появилась с первых дней, так и осталась до сих пор. Каждый урок, будучи студентом, затем аспирантом, играя ему, вот это волнение, которое я каждый раз испытывал, оно всегда повторялось, к нему невозможно было привыкнуть, потому что ты хорошо понимаешь, какого масштаба перед тобой фигура… 

И это волнение, я сейчас понимаю, было очень полезным, потому что всегда было ощущение, что ты выходишь на урок, как на сцену. Ты пытаешься с этим волнением как-то взаимодействовать, побороть его или переформатировать в какие-то нужные вещи, и, конечно, на уроке всегда пытаешься извлечь из себя все самое лучшее, что внутри есть…  

Ну и конечно, искреннее радение, борьба за своих учеников во всех смыслах. Эдуард Давидович пытался, чтобы каждый ученик как можно больше играл на сцене, чтобы как можно больше репертуара прошел, как можно лучше выступил на концерте, на конкурсе – неважно где… Это его неотъемлемая часть как педагога, как человека: он каждого своего ученика отстаивает, любит, поддерживает, и, естественно, все это происходит с его сумасшедшим темпераментом… Кусочек его темперамента иногда захлестывал и нас, он мог и нас как-то поторопить, чуть-чуть ругнуть, но ты всегда понимал, что происходит это потому, что он всегда хочет только самого лучшего для каждого своего студента. 

Вот эти два его качества мне кажутся очень и очень ценными. И даже сейчас, когда я звоню ему после концертов или по каким-то делам, я всегда волнуюсь – это осталось, и это будет всегда. Это хорошее чувство, потому что всегда нужно, чтобы были люди, которые являются путеводными звездами… В области скрипичного мастерства Эдуард Давидович всегда был человеком, на которого мы, студенты, стремились равняться. 

Есть еще ценный совет, который он всегда всем своим студентам говорил и говорит: всегда нужно отдавать как можно больше. Когда ты стоишь на сцене, ты отдаешь себя эмоционально…  И чем больше ты отдаешь, тем больше получаешь взамен. Эта энергия, которую ты выплескиваешь, потом возвращается через благодарных слушателей, через какие-то хорошие достижения, и так далее… Этот принцип – отдавать – как мне кажется, действительно в жизни работает, причем не только в музыке, но и в каких-то других сферах. Если ты вкладываешь частичку души во что-то, то больше потом возвращается назад. Этот совет в жизни мне кажется очень ценным. Хочется пожелать Эдуарду Давидовичу могучего здоровья, долголетия, чтобы он воспитал ещё не одно поколение скрипачей, чтобы не терял позитивного настроя и по-прежнему заряжал всех своей неуемной творческой и человеческой энергией.

---

Наша встреча произошла в 1996 году, когда Эдуард Давидович приехал в Ереван с гастролями вместе со своим только что созданным камерным оркестром «Московия». Мой отец подошел к нему после концерта и попросил меня послушать. С этого все и началось. Эдуард Давидович для меня как второй отец. Я попал к нему в класс в 14 лет, еще совсем юным. Сразу пошли поездки, мастер-классы, куда он брал меня. Я, например, не помню ни одного лета, когда мы отдыхали – наоборот, это был самый насыщенный творчеством период. Мы с ним ездили и на конкурсы, и на гастроли. Неделями мы были почти все время вместе, он следил за мной и в бытовом плане, и чтобы я себя хорошо вел. Это было совершенно иное общение, чем просто формальные занятия по расписанию. Конечно, после этого, завершив учебу, невозможно просто взять и расстаться: мы продолжаем общаться, созваниваться.  

Горд, что являюсь частью звездного класса Грача. То, что его держит до сих пор в такой прекрасной форме, дает силы и желание добиваться перфекционизма в своих учениках,  – это любовь к тому, что он делает. Я прекрасно помню, как он волновался перед нашими выступлениями, и с каким энтузиазмом после он поздравлял или разбирал какие-то недочеты. В каком-то смысле это еще идет от советского времени, когда профессора относились к своему делу чрезвычайно строго, требовательно, и для них это было чуть ли не вопросом жизни и смерти. У Эдуарда Давидовича – закалка тех лет. 

Если попробовать охарактеризовать личность Эдуарда Давидовича, то я бы сказал слово «творчество». Я неоднократно слышал его напутствие: нужно творчество, а не просто играть ноты. Он – мегаэмоциональный человек, его колоссальная энергия, которую он излучает на уроках, на сцене, ее помнят и знают абсолютно все. Он может на fff объяснять, делать замечания, настолько он болеет душой за дело, за результат.  

Я желаю ему здоровья, это особенно важно сейчас, счастья с любимой Валентиной Павловной, которую он обожает, и она его обожает. И, безусловно, – по-настоящему благодарных учеников, чтобы Эдуард Давидович ощущал, что он себя, свою душу вкладывает в молодых музыкантов не зря. 

---

Я поступил к нему в Московскую консерваторию на первый курс, когда мне было 17 лет. Кто кого нашел? Я, еще учась в Санкт-Петербургской школе-десятилетке, играл Эдуарду Давидовичу на мастер-классах «Новых имен», потом он слушал меня, когда сидел в жюри на конкурсе в Японии. И по окончании школы моя первая учительница посоветовала поступать к нему в Москву. Мы созвонились, и он, уже зная меня, сразу сказал: «Да, приезжай, поступай ко мне в класс». Как сейчас могу ответить для себя, это было очень правильным решением, потому что мне важно было учиться у педагога-практика. С одной стороны, у Эдуарда Давидовича была очень большая концертная карьера, и он досконально знает нашу профессию изнутри. Он миллион раз играл весь наш основной репертуар и, занимаясь с нами, делился этим уникальным опытом, которым может похвастаться далеко не каждый музыкант. Знаете, уже окончив учебу, я стал понимать немножко больше, чему он нас учил, в том числе и своим примером. 

С другой стороны, по-человечески мы нашли контакт, и я никогда не чувствовал себя скованным, я мог поспорить, предложить свои идеи. Это еще одна его сильная черта. Если посмотреть на его выпускников, то мы все вроде бы из одного класса, но совсем разные по характеру. Это говорит о том, что Эдуард Давидович смог вытянуть наши индивидуальные качества, которые делают нас интересными.  

Есть ли что-то общее? Как я помню, Эдуард Давидович настраивал нас, чтобы мы выходили и играли ярко и свободно, и, наверное, это нас всех объединяет. Мы продолжаем общаться, регулярно созваниваемся, перед Конкурсом Чайковского я к нему приходил домой, играл ему, советовался. Я с удовольствием к нему обращаюсь, чтобы «сверить часы».  

Для меня его главная черта характера – яркость. Когда он играет, дирижирует на сцене, да и в жизни, – он невероятно артистичный и яркий человек. 

Что бы я пожелал к юбилею? Сам Эдуард Давидович часто говорит, что главное – это здоровье и удача. И я, безусловно, ему этого желаю. Мне кажется, это один из самых важных людей в моей жизни – не только как учитель, но и в человеческом плане. Для меня остается идеалом его отношение к делу, к скрипке, к выступлениям, и мне хочется также пожелать, чтобы его нынешние студенты могли оценить и перенять все это, как сделал я.