Персона

Иван Почекин:
Я давно увлечен Шостаковичем

Дмитрий Гринченко:
Академическому искусству незаслуженно уделяют мало внимания

Даниил Посаженников:
Я засыпаю на всех концертах

Родион Щедрин:
Молодых привлекает облик Майи Плисецкой

Алексей Шалашов:
Наше завоевание – это публика

Дмитрий Черняков:
Не знаю, как рождаются концепции

Барбара Ханниган:
Теперь я делаю, что хочу

Тишина – тоже музыка

Сати Спивакова:
Я знаю обо всех фобиях музыкантов

НАТАЛЬЯ МАЛИНА:
У ОРГАНА ДРУГАЯ ЦЕНА ЗВУКУ

Зоя Церерина:
В Глайндборне я попала в волшебный мир

Мартин Даске:
Через музыку я хочу открывать сознание

Сандрин Пьо:
Мне хотелось петь в хоре

Бартек Низёль:
Фестиваль камерной музыки должен быть настоящим праздником

Варвара Мягкова:
В мечтах я вижу себя в разных ролях

Ольга Жукова:
Классическая музыка не выжила бы без дотаций государства

Памяти Мариса Янсонса

Последнее интервью маэстро

Владимир Юровский:
Необходимо вынимать современную музыку из гетто

Елена Панкратова:
Ложка ума и немного удачи

Филипп Чижевский:
В музыке очень часто превалирует демоническое начало 

Фредди Кемпф:
Бетховен невероятно мне близок

Александр Сладковский учредил именную стипендию для студента-дирижера Московской консерватории

Нике Вагнер: Одним искусством не обойтись

Маркус Штенц: Без музыки Малера я не мыслю себя

Александр Сладковский: В «Травиате» нет еще такого страшного «сердцебиения», как в более поздних операх

Дмитрий Бертман: «Травиата» — опера про любовь, которая убивает

Дмитрий Белов:
В российских реалиях частый запрос – ​ чтобы инструмент звучал громко

Томас Квастхофф:
Классические музыканты любят относить себя к элите

Люка Дебарг: Мне интереснее играть то, с чем я меньше знаком