Персона
Известный российский скрипач Сергей Малов (СМ) выступил концертмейстером ГАСО России имени Е. Ф. Светланова в Рождественской оратории Баха и рассказал о своих впечатлениях Виктору Александрову (ВА).
ВА Часто ли вам приходится играть в оркестре?
СМ Обычно я не играю в составе симфонического оркестра, но с удовольствием откликнулся на предложение Владимира Юровского поучаствовать в таком уникальном проекте. Мне было важно открыть для себя это произведение изнутри. Я доверяю Юровскому как музыканту, ему подвластна музыка самых разных эпох. Он убедителен в интерпретациях произведений Брукнера, равно как Бетховена и Баха, с одинаковой глубиной понимания материала.
ВА Вы играли на барочной скрипке с жильными струнами?
СМ Да, это прекрасный инструмент работы итальянского мастера XVIII века Фердинандо Гальяно. Жильные струны хорошо с ним гармонируют. Тем более что сольный концерт в «Зарядье» через два дня после оратории я играл именно в аутентичном варианте, на «жилах».
ВА Как по-вашему, произведения Баха лучше играть в стенах храма или в концертном зале?
СМ Замечательная культурно-просветительская идея Юровского заключалась в том, чтобы исполнить ораторию в протестантском храме концертно, хоть и не в рамках богослужения. Одновременно это были и генеральные репетиции основного исполнения оратории – в Филармонии-2, где акустика, безусловно, гораздо лучше и позволяет услышать детали.
ВА Вслед за серией концертов с ГАСО вы выступили с сольной программой в «Зарядье», где свободно чередовали скрипку и виолончель да спалла (виолончель-пикколо).
СМ На ней играют всего лишь несколько музыкантов в мире. На первый взгляд, это достаточно большой альт, а по звучанию, тембру, басовому регистру соответствует виолончели. Это часто вызывает удивление слушателей. Мне представляется, что Бах, будучи скрипачом и альтистом, скорее планировал свои виолончельные сюиты для исполнения «да спалла» (на плече), чем «да гамба» (между ног). В Лейпциге сохранился экземпляр именно такого инструмента.
ВА Это ваш личный инструмент? Кто его мастер?
СМ Дмитрий Бадьяров, он изготовил его специально для меня в 2011 году. Длина пятиструнной виолончели достигает шестидесяти сантиметров. Инструмент держится на плече с помощью ремня. Еще в детстве я встречался с Дмитрием по поводу небольшого косметического ремонта моей скрипки-восьмушки. Спустя двадцать лет оказалось, что он делает такие инструменты, о которых я мечтал все последние годы.
ВА Часто ли приходится обращаться к новым инструментам?
СМ Постоянно. Электроскрипка с различными электронными приспособлениями – источник вдохновения для меня. Но теперь меня интересует совершенно необыкновенный по качеству звучания инструмент – клавикорд. Неожиданно, правда? У нас такая семейная традиция. Отец же пианист. Мне иногда не хватает, хотя бы в такой минимальной игровой форме, общения с клавишными инструментами. Клавикорд – единственный из этой плеяды, на котором возможен прием вибрато. Мне, как скрипачу, это близко. Палитра тембров на нем необыкновенно красива и разнообразна, несмотря на скромный динамический диапазон.
ВА Тем более, вам, струннику, есть что в дальнейшем переосмыслить в своем же репертуаре.
СМ Это уже следующий проект года, связанный со знаменательной датой – 300-летием с момента создания сонат и партит Баха. Я открываю его концертом в «Зарядье». В других местах во время исполнения полного цикла буду делать небольшие эпиграфы к каждому из сочинений – играть двухголосные инвенции Баха на клавикорде. Это маленький инструмент, перевозить его не составит особого труда.
ВА Вы упомянули о семейных традициях… Несмотря на карьеру на Западе, вы остаетесь российским музыкантом?
СМ Я не мыслю себя без Петербурга, где я родился и получил начальное музыкальное образование. И в этом заслуга моего отца, замечательного пианиста, профессора Санкт-Петербургской консерватории Олега Малова. Мне сложно объяснить, но ведь то, что получаешь даром, ты не особенно в жизни ценишь. Рано или поздно мне необходимо было уехать из дома, чтобы испытать культурный голод. Сначала я отправился в Австрию, затем в Испанию и Германию.
ВА И даже до далекой Новой Зеландии успели в 2011-м добраться, где на скрипичном конкурсе Майкла Хилла отличились таким громким хет-триком. Вы завоевали там первую премию, приз зрительских симпатий и премию Джулиана Пола Андерсона (в области камерной музыки). Как вам это удалось?
СМ В ту пору я был самым старшим из участников, хорошо подготовился к конкурсу. Помню, что летел в Новую Зеландию из Японии. Вероятно, быстрее акклиматизировался. Очень надеюсь в следующем году снова вернуться туда на фестиваль камерной музыки в Нельсоне. Очень интересно посмотреть, как эта страна выглядит летом, в феврале. До сих пор я бывал там трижды в июне, когда в Новой Зеландии зима.
ВА А как вы относитесь к импровизации?
СМ Импровизация – это всегда риск запутаться, выглядеть неумело, неловко. Но когда ясна мысль, и выражение ее находится просто и ясно. Стараюсь импровизировать каденции к концертам, придумываю номера с луп-машиной, стараюсь привить эти навыки и моим студентам в Цюрихе.
