Саймон Эдер:
Мастерство – это главный аспект, который мы принимаем во внимание

ЮЧ В этом году лейблу Pentatone исполняется двадцать лет, но праздновать профессиональный юбилей вам приходится в условиях пандемии. Ощутила ли индустрия звукозаписи влияние этого кризиса?

СЭ Определенно, пандемия оказала серьезное воздействие на музыкальный рынок, а также на рынок звукозаписи. В целом наш сектор пострадал не так сильно, как концертные залы и театры: для них ограничения, связанные с распространением Covid-19, оказались чреваты катастрофическими последствиями. Конечно, нас тоже это коснулось: пришлось несколько раз отменять, откладывать и переносить записи, особенно те, в которых предполагается участие оркестров, хоров, солистов… Такие проекты организуются заранее, они часто привязаны к конкретным выступлениям, поэтому требуют более длительного времени реализации. В настоящий момент многие из них осуществить невозможно. По крайней мере, до тех пор, пока не будут сняты ограничения. Исполнители камерной музыки имеют определенное преимущество, так как в нынешних условиях проще организовать процесс записи пьес, исполняемых небольшими составами. Некоторые музыканты, не имеющие возможность сделать концертную запись, хотят с толком использовать время и поработать в студии.

ЮЧ Есть ли в планах лейбла выпуск сборника The Best, как это было на десятилетие Pentatone?

СЭ Конечно, мы рассчитываем представить несколько специальных цифровых релизов и запустить кампанию по случаю нашего 20-летия осенью этого года.

ЮЧ В 2019 году Pentatone получил приз Gramophone как лейбл года. В 2020 – премию ICMA. По каким критериям оценивается работа лейбла?

СЭ Роль лейбла коренным образом изменилась, и в последние десять лет мы тратим много времени на то, чтобы прийти к пониманию, какую роль мы хотим играть в будущем – по отношению к слушателю, к артисту, к меняющемуся рынку. Раньше лейблы обладали властью, так как предоставляли музыкантам доступ к средствам и технологиям производства мастер-­записей, осуществляли процесс выпуска и распространения альбомов. За последние десятилетия ситуация поменялась: студийное оборудование теперь доступно артистам напрямую, а цифровизация позволила им распространять свои записи среди более широкой аудитории.

С моей точки зрения, в наши дни лейблы должны больше думать о сотрудничестве и о том, как быть полностью прозрачными. Мы также много рассуждали о том, как Pentatone стать более заметным и как выстраивать взаимодействие с дистрибьюторами в условиях динамично перестраивающейся экосистемы музыкального бизнеса.

Еще недавно слушатель покупал альбом целиком – будь то винил, CD или скачивание файлов в память гаджета. С распространением потоковых сервисов картина изменилась: слушатель больше не владеет музыкой, но он получает доступ ко всей музыкальной библиотеке, оплачивая ежемесячную подписку. Если раньше лейблам было все равно, сколько раз был проигран альбом, то в области потоковой передачи учитывается каждое воспроизведение.

Если говорить об актуальной модели потоковых сервисов применительно к классике, то она все же несовершенна и нуждается в улучшении. Мы никогда не боялись цифровизации. Мы увидели в этом процессе возможность, а не угрозу. Именно поэтому я стал соучредителем Primephonic – международного сервиса потоковой передачи классической музыки, который продолжает развиваться на интернациональном уровне. Его уникальность в том, что он учитывает специфические потребности слушателя, изучающего золотой фонд мировой музыкальной культуры, в отличие от основных потоковых сервисов, ориентирующихся на классике.

ЮЧ Возможно ли до выпуска того или иного альбома предсказать, будет ли он иметь успех?

СЭ Это не всегда легко, и порой мы сами удивляемся результату. Но, определенно, существуют два очень важных аспекта. Во-первых, запись должна быть действительно хорошей – и с точки зрения ее художественной ценности, и по части ее технического воплощения. Во-вторых, существенную роль играет хорошо подготовленная стратегия выпуска. Мы должны сделать нашу подготовительную работу лучшим образом и убедиться, что превратили запись в продукт высокого качества, а также убедиться, что все наши ресурсы готовы к релизу.

ЮЧ В настоящее время какой из музыкальных жанров превалирует в перечне записей Pentatone?

СЭ Мы стремимся к расширению каталога за счет записей разнообразных стилей и эпох и не отдаем приоритета ­какому-то одному жанру или направлению. Мастерство – это главный аспект, который мы принимаем во внимание. Особенно хочу отметить, что в последние годы каталог Pentatone пополнился многими образцами вокальной музыки, пьесами эпохи барокко, оперными исполнениями, которых у нас было не так много. Все эти направления для нас новые. Помимо прочего, мы стали активно сотрудничать с современными композиторами и музыкантами, исполняющими их произведения.

ЮЧ Если мы возьмем десятку записей, выпущенных на материальных носителях, насколько они будут отличаться от тех, которые слушатель может скачать за деньги с сайта?

СЭ Все релизы Pentatone на физических носителях также доступны для скачивания и на сервисах потокового вещания. Безусловно, клиенты, представляющие разные рынки, имеют индивидуальные предпочтения, и наша цель – удовлетворить их потребности, учитывая все форматы, когда это финансово обосновано. Спектр музыкальных форматов различается не так сильно по репертуару, но гораздо больше – по рынкам. В США, например, 70–80 процентов доходов приходится на цифровое аудио – потоковую передачу и скачивание файлов, а CD для американцев становятся все менее актуальными. В Германии и Японии, напротив, люди по старинке все еще покупают диски. Но и здесь мы наблюдаем тенденцию к стремительному переходу на стриминговые каналы, которые все чаще становятся альтернативой CD.

ЮЧ А как насчет старого доброго винила? Я нашла у Pentatone всего несколько альбомов. Насколько вообще сейчас уместно выпускать классику на виниле?

СЭ В нашем случае пластинки – формат для некоторых избранных проектов. Один из них вызвал наибольший интерес в азиатских странах – это сонаты и партиты Баха, скрипичные концерты Прокофьева, Хачатуряна, Глазунова, Чайковского в исполнении немецкой скрипачки Юлии Фишер. Винил определенно возвращается в нашу жизнь, вероятно, потому что пластинки – очень тактильный продукт. Во времена, когда музыка повсеместно распространяется и хранится в цифровом формате, с винилом возрождается идея коллекционирования музыки. Во многих городах появляются музыкальные магазины, специализирующиеся на продаже пластинок, но их ассортимент зачастую составляют старые культовые альбомы, вышедшие в прошлом веке. С новинками сложнее. Так что, хотя для винила и начинается новая эра, все же это направление еще остается нишевым, особенно в сфере классической музыки. В популярных музыкальных жанрах спрос на пластинки более высокий.

ЮЧ Существует мнение, что live-исполнения обычно более живые, наэлектризованные, чем студийная запись. Но в студийной записи есть возможность исправить те места, которые по ­каким-то причинам не устраивают исполнителя. По вашему опыту, насколько охотно музыканты публикуют свои концертные выступления?

СЭ Живая и студийная запись – две принципиально разные вещи, в том числе и в художественном плане. Это как сравнивать театр и кино. В спектакле, который пишется на камеру и, предположим, транслируется на экран, артист играет перед уникальной аудиторией в конкретный момент времени. Каждая ошибка, шероховатость фиксируются. В создании студийной записи аудитория не участвует, и подход к этому процессу гораздо более концептуален. Артист и продюсер работают над альбомом в течение некоторого времени. Проигрывая материал раз за разом, они ищут нужный дубль, чтобы максимально точно донести до слушателя собственную интерпретацию того или иного музыкального произведения. Кроме того, все внешние параметры и акустические нюансы проще контролировать в студии. В live-исполнениях велика вероятность случайных, незапланированных ситуаций.

Однозначного ответа на вопрос, что для исполнителя предпочтительнее – студийная работа или live, я дать не могу. Некоторые музыканты начинают скучать по публике, другие, наоборот, готовы сутками зависать в студии в поисках своего пути к произведению и к его записи. Так что, будет ли альбом выпускаться в студии, или на него попадет живое исполнение, зависит от многих параметров. И, конечно же, на выбор влияет финансовый аспект.

ЮЧ К 250-летию Бетховена Pentatone выпустил комплект дисков с Мареком Яновским и WDR Symphony Orchestra Cologne. Знаю, что есть музыканты, которые предпочитают записать весь цикл симфоний (не обязательно Бетховена – это может быть Чайковский, Малер и т. д.) и издавать каждое произведение отдельно на протяжении нескольких лет. Что более целесообразно – сделать бокс-сет с 5–8 дисками или же растягивать выпуск на несколько сезонов?

СЭ В большинстве случаев подобные проекты растягивают во времени и завершаются выпуском всего цикла в единой коробке. В случае с WDR и Мареком Яновским мы хотели представить полное собрание исполнений в юбилейный год Бетховена. На то было несколько причин. С одной стороны, такое решение было продиктовано наличием записей всех симфоний композитора. С другой, нам хотелось внести свой вклад в празднование бетховенской даты.

ЮЧ У Pentatone есть несколько специальных серий, как, например, Oxingale Series. Какие из них наиболее активно пополняются, какие наиболее интересные?

СЭ Они все очень разные. К примеру, в серии Remastered мы выпустили многие архивные записи 1960–1970-х годов, которые никогда не издавались с объемным звуком, хотя в то время записывались с использованием так называемой «квадрофонической» техники. Серия Oxingale – результат тесного сотрудничества Pentatone с творческим тандемом канадско-­американского композитора и драматурга Луны Перл Вулф и виолончелиста Мэтта Хаймовица, которые создали Oxingale фактически как собственный лейбл. Мы поддерживаем направление актуальной музыки, и мы рады, что альбом Luna Pearl Woolf: Fire and Flood в этом году номинируется на «Грэмми» как «Лучший классический сборник».

ЮЧ Российский слушатель знает Pentatone не в последнюю очередь по дискам Госоркестра имени Светланова с Владимиром Юровским – это Вторая и Третья симфонии Прокофьева и два балета Чайковского. Но на самом деле Юровский в прошлом году выпустил уже десятый диск на вашем лейбле – первый появился в 2005 году с Российским национальным оркестром. Расскажите, как началось ваше сотрудничество и как удается поддерживать отношения такое продолжительное время.

СЭ Мы очень рады, что нам удается на протяжении долгого времени сохранять тесный контакт со многими нашими артистами. Например, со скрипачкой Арабеллой Штайнбахер мы сотрудничаем более десяти лет, с пианисткой Мари Кодама – семнадцать! И, как вы совершенно верно заметили, с РНО и с Владимиром Юровским у нас тоже сложились длительные доверительные отношения. Кстати, с оркестром Михаила Плетнёва в 2003 году мы выпустили совершенно уникальный диск – симфоническую сказку «Петя и Волк» Прокофьева. Запись примечательна тем, что в качестве рассказчиков выступают Михаил Горбачёв, Билл Клинтон и Софи Лорен, а дирижирует Кент Нагано. Вскоре после этого проекта увидели свет первые записи РНО с Владимиром Юровским – Третья сюита Чайковского в паре с Дивертисментом Стравинского (оркестровой сюитой из балета «Поцелуй феи»), а затем – Первая и Шестая симфонии Шостаковича, Пятая симфония Прокофьева и его «Ода на окончание вой­ны».

ЮЧ Очень лаконичное, но легко узнаваемое оформление альбомов – пожалуй, отличительная черта Pentatone. Если речь о симфонической музыке, то на обложке в большинстве случаев абстракция. Есть ли другие строгие правила в оформлении дисков? И могут ли сами артисты высказывать пожелания по поводу оформления?

СЭ Дизайн альбомов – безусловно, очень важный момент, и мы уделяем ему много внимания. За эти годы мы разработали несколько четких элементов – так называемых «линий бренда» для нашей продукции. Вы всегда с легкостью идентифицируете наши CD по фирменному темно-­синему цвету Pentatone на самом компакт-­диске, а также на его упаковке. Что касается обложки, то мы придумываем различные концепции дизайна и делимся набросками с артистами – им важно ассоциировать визуальную составляющую с выбранной ими музыкой и собственным творческим посылом. Мы вместе доводим оформление до ума.

ЮЧ Расскажите о дисках вашего лейбла, которые вы чаще всего переслушиваете.

CЭ Это непростой вопрос, потому что, конечно же, их очень много. Я люблю возвращаться к записям фортепианных сонат Бетховена в исполнении Мари Кодама (супруга дирижера Кента Нагано. –Прим. ред.), а также к ее недавнему альбому Kaleidoscope. На нем представлены редкие пьесы: струнные квартеты Бетховена в переложении для фортепиано (эти транскрипции сделали в свое время Сен-­Санс, Мусоргский и Балакирев), а также бетховенские вариации на тему финала кларнетного квинтета Моцарта.

Еще один замечательный диск, который я периодически слушаю с тех пор, как мы выпустили его два года назад, – Heimweh с Lieder Шуберта в исполнении сопрано Анны-­Люсии Рихтер. Я также часто включаю альбом Hidden Gems ансамбля тростевых духовых инструментов Reed Quintet Calefax, известного тем, что он играет собственные аранжировки и новые пьесы уникальным составом: гобой, кларнет, саксофон, бас-кларнет и фагот. Точно знаю, что часто буду слушать предстоящий диск нового артиста на нашем лейбле – шотландского гитариста Шона Шибе.

В целом всегда увлекательно заново открывать для себя ­какие-то диски из нашего каталога, особенно те, которые были записаны до начала моей собственной деятельности в Pentatone восемь лет назад.

English version