Персона
Анна Нетребко (АН) рассказала Владимиру Дудину (ВД) об идее и времени создания нового диска и о том, кто влияет на ее оперную судьбу сегодня.
ВД Ваш новый долгожданный диск выходит к вашему дню рождению. И, как всегда, вы удивляете, начиная с обложки. Как обычно, снова все вы придумали?
АН Конечно, а кто же еще? Идея выпустить диск с моим новым репертуаром уже давно возникла у Deutsche Grammophon, но у меня никогда не хватало на это времени. Я очень и очень сильно занятая певица, у меня все сильно расписано, а если возникают интервалы, я ставлю концерты в тех городах и залах, где еще никогда не была. Заняться подбором репертуара и начать работу над диском не представлялось возможным. Я просто не понимала, когда этим смогу заняться. И вдруг случилась пандемия, и появился шанс подумать, придумать и, наконец, записать.
Когда мы отбирали материал для этого диска, я старалась что-то искать сама, свои пожелания озвучил лейбл – мне прислали ноты, из которых я выбрала понравившиеся арии. Там оставалось еще несколько, я бы тоже хотела их включить в альбом, но в следующий раз.
ВД Арии выбирали под определенную концепцию, или спонтанно получилась подборка?
АН Не хочу говорить это словосочетание «сборная солянка», но получилось много всего, при этом не было сомнений, что совершенно точно что-то эти произведения роднило. И абсолютно очевидно, что их объединял один мотив, за исключением разве что арии Елизаветы из «Тангейзера», где мы слышим героиню в ее счастливый момент. Все эти женщины смотрят в глаза смерти, будто заглядывают в инобытие – и Адриана Лекуврер, и Манон Леско, Аида, Изольда, Лиза, и Дидона, и ты видишь это, остро ощущаешь. Но назвать диск «Глядя в глаза смерти», наверное, все же не стоило. Тогда я продолжила думать, как сохранить эту идею, но подать ее более поэтично. Тогда мне на помощь пришла Лиля Виноградова, поэтесса, писавшая тексты к песням Крутого. Она в совершенстве знает итальянский язык. Мы сидели тогда в Италии, в Тоскане. Я попросила ее помочь что-то придумать, расширив поле для воображения. Это не должна быть обязательно смерть, но может быть и тень депрессии, сомнения, трагедии – тень, которая нахлестывает, накрывает. Ей на ум пришло название Amata dalle tenebre, что не так просто идеально точно перевести. Это и не «любимая тенью», и не «возлюбленная тени», а что-то вроде «та, которую любит тень». Мне очень понравилось название, такое вымудренное, его так просто не перевести, к тому же очень поэтичное итальянское название.
ВД Да, это почти как строка из «Божественной комедии» Данте или из сонета Петрарки что-нибудь…
АН Именно. И я поняла, что это то, что мы искали. Еще и время было тогда нехорошее, будто весь мир накрыла тень. Дальше к проекту присоединилась не просто визажистка, а make up художница, предложив идею полузакрытого лица, которое то ли в маске, то ли еще в чем-то, и в то же время это в чистом виде high fashion. Мне это понравилось. Пусть будет так. Внутри есть еще одна фотография, на которой мое тело очень необычно расписано красными цветами – боди-арт, очень современно и то, что надо. Я довольна, как выглядит этот диск, но и звучит тоже неплохо.
ВД Диск записывался тоже в период локдауна?
АН Запись диска переносилась. Первый концерт был «живым», он состоялся сразу через три недели после того, как я заболела ковидом, который никак не сказался на голосе. Но я и не боялась. Концерт проходил в Ла Скала в присутствии публики. Программа включала только итальянскую музыку, как и часть диска. Были арии из «Аиды», «Дон Карлоса», «Адрианы Лекуврер» (Poveri fiori), «Манон Леско», «Мадам Баттерфляй». «Джоконду» я не стала оставлять на диске, но на концерте спела, подумав, что в следующий раз как-нибудь запишу. Вторая часть диска была назначена на февраль, мне нужно было подготовить арии Вагнера, Чайковского, Пёрселла. Но уже в феврале случился локдаун, и концерт перенесся на конец апреля. Локдаун продолжился, и запись состоялась прямо на сцене Ла Скала. Это был потрясающий музыкальный опыт. Очень-очень классно оказалось исполнять Вагнера, Ариадну из «Ариадны на Наксосе» Штрауса – никогда в жизни не думала, что буду ее петь, музыка абсолютно незнакомая. Когда открыла ноты, подумала, что в жизни это не выучу, – и закрыла их. Смешно сказать, но Ариадну я выучила самой первой, она очень хорошо запомнилась. Ей открывается диск, это первый номер. Мне очень понравилась вся партия Ариадны, которую я обязательно исполню в ближайшие годы. Риккардо Шайи был потрясающим, так мне помогал, просто нес меня на руках, невероятно чуткий дирижер, великолепный оркестр. Ла Скала – это вообще особая отдельная тема. Это были для меня счастливые моменты. Ура! Диск есть! Очень красивый, он вам понравится.
ВД Какая все же у вас произошла колоссальная эволюция – от Сюзанны, Джильды и Мюзетты к Абигайль, которую вы сейчас готовите. Кто бы когда-то мог о таком подумать?
АН Конечно, и я не предполагала. Но каким-то образом это случилось. Абигайль я почти приготовила. Еще немного позанимаюсь – и вперед.
ВД Выбор нового репертуара всегда за вами, или иногда возникают советники?
АН Это, как правило, всегда мой выбор, но иногда кто-то и советует. Например, «Силу судьбы» Верди, о которой я никогда и не помышляла, мне вдруг предложил спеть Антонио Паппано. Однажды он мне сказал: «Я вижу тебя в этой партии, хочу, чтобы ты спела Леонору». Я даже не думала, что она может быть мне по голосу, я другой голос представляла на этом месте, но Тони меня уговорил, и, в принципе, мне очень понравилось. Замечательная и даже совсем не трудная партия. Или как-то меня уговорили спеть «Жанну д’Арк» Верди – оперу, которую я даже никогда не слышала. И я очень рада, что сделала это, потому что это потрясающая малоизвестная опера Верди, редко исполняемая и великолепная партия для сопрано. Так же получилось и с «Лоэнгрином» Вагнера, в котором мне предложил исполнить Эльзу маэстро Тилеман. Когда мне предлагают спеть дирижеры, считающие, что видят меня в той или иной партии, тогда, конечно, я не могу сказать «нет», мне интересно. А в остальном я сама составляю планы, выбираю репертуар сама, чувствуя, что мне пойдет, что понравится, где мой голос будет звучать хорошо.
