Взбираясь на вершину утеса

Амфитеатр Концертного зала имени П. И. Чайковского, где состязаются дирижеры, благодаря своему сине-белому интерьеру кажется холодным. Но ничего подобного, у нас жарко!

Кипят обсуждения у публики и в соцсетях: «Вы видели, видели? Ослепляющий череп из стразов на майке и дерзкая косуха одного из членов жюри!» «Да, история Академической филармонии, видимо, уже не будет прежней…»

Нервничают конкурсанты возрастом от двадцати пяти до сорока пяти лет из России, Азии и Европы, и время от времени проигрывают первенство «кто кого». Каждый раз, как впервые, решается: оркестр, музыка и волнение одержат победу над дирижером или дирижер – над ними. Колоссальные физические и душевные усилия Владимира Заводиленко, к сожалению, не помогли, музыкальная ткань буквально расползалась по швам. Ху Сяобо из Китая потерял значительную часть времени на сличение тактов и цифр: в партитуре и в партиях оркестра они не совпадали. И здесь проявилось то, что можно назвать человеческой атмосферой конкурса, поскольку члены жюри попытались сообща выручить участника, одолжили ему одну из своих рабочих партитур. Но конкурс есть конкурс, а проверять все и всегда перед выступлением входит в профессиональный дирижерский «кодекс».

Что же еще составляет этот «кодекс»? Другими словами, какие качества определяют хорошего дирижера, его успешную работу и, следовательно, удачное выступление? В самом обобщенном виде – это: музыкальность, самостоятельные художественные идеи, темперамент, воля, мануальная оснащенность, опыт и человеческие качества, а также умение обращаться к оркестру уважительно, ясно и определенно. Если совсем кратко: нужно иметь что сказать и как сказать.

Больше всего проблем оказалось именно с тем, как сказать. Тут две составляющие: выражение намерений без слов с помощью мануальной техники и, собственно, пожелания музыкантам во время остановок или в продолжение игры. Кажется очевидным, что дирижирование – это искусство передачи, и что у каждого дирижера свой способ передавать информацию. Только на практике далеко не все сообщения могут быть прочитаны адресатом. Многим дирижерам не хватает технических средств, чтобы доходчиво выразить то, что они слышат.

Счастливые исключения были. Например, Тилен Дракслер из Словении (он во втором туре), или Джереми Уолкер из Великобритании (к большому сожалению, не прошел,  хотя выступил достойно) и, конечно, дирижерский десант из Московской филармонии (Алексей Рубин, Николай Цинман, Андрей Колясников). Но большинство дирижеров отчего-то недооценивают значение мануального таланта. Иной участник каждые два-три такта останавливает оркестр, призывая к большей плавности и легатности, хотя упрямо «бьет» на два, собственными руками разрушая связи между долями. Обиднее всего наблюдать такое несовпадение мысли и техники у грамотных, опытных музыкантов, которым, безусловно, есть что предложить коллективу: у Михаила Леонтьева (он, к сожалению, не прошел), Алексея Моргунова, Клемана Нонсьё (оба – во втором туре, буду за них болеть). Серьезность и вескость проявил (также прошедший во второй тур) Филиппо Десси, который обладает специфической, почти безауфтактной манерой  (широкий разлет рук, плоская ладонь). Некоторые из конкурсантов скорее не управляли оркестром, а иллюстрировали абстрактный музыкальный образ. Думаю, что в разной степени этим грешили Юрий Демидович, Сергей Неллер и Арман Тигранян (все трое не продолжат состязание, но по-своему выиграли, поскольку будут участвовать в стажировке и творческих проектах Валерия Гергиева).

Умение поговорить с оркестром – тоже особое искусство. Очень выгодно проявил себя в этом, завоевав симпатии коллектива, музыкально чуткий и одновременно пользующийся плодами своего опыта Алексей Рубин. Он отчетливо формулировал задачи и теперь продолжит соревнование во втором туре. Ценным умением предупреждать оркестр о возможной ошибке загодя, не прерывая игры, отличился Иван Никифорчин (он также прошел в следующий этап). Кто-то, напротив, набрасывал целый каскад трудных для запоминания пожеланий или совершал длинные биографические путешествия, не избегая отвлеченных образов и понятий, вроде «благостных ощущений» и «звука, похожего на шелк».

В некоторых участниках нетрудно было узнать их кумиров, учителей и образцов для подражания. Гурген Петросян многим и красноречиво напомнил своего наставника в Мариинском театре Валерия Гергиева. Иван Никифорчин, выпускник класса Валерия Полянского, судя по языку тела, не чужд раскованности Теодора Курентзиса. У Андрея Колясникова, Алексея Рубина и Николая Цинмана, хотя они очень разные, очевидна дирижерская школа Юрия Симонова.

Кстати, Николай Цинман показал, насколько важен верный расчет в использовании отведенных конкурсных минут. Он не только исполнил обязательное произведение первого тура – симфоническую поэму «Утес», но уделил все оставшееся время тому, в чем особенно силен как скрипач, – работе со струнной группой над Molto allegro Симфонии № 40 Моцарта. Поскольку мы  увидимся с Николаем во втором туре, расчет, очевидно, себя оправдал.

«Утес»! Он возвышался звуковой громадой двадцать пять раз. В определенном смысле, это был конкурс интерпретаций одного произведения. Но по-настоящему взойти на его вершину, кажется, не удалось ни одному из дирижеров, хотя все по-разному и смело совершали это трудное восхождение. Кто-то выбирал прямую тропу Чайковского и русской музыки, кто-то пытался уловить атмосферу, переменчивый импрессионизм. Но все-таки «Утес», эта необыкновенно разноплановая партитура, требует от дирижера огромного профессионального и человеческого опыта, зрелости. Прочесть ее цельно, могуче, разнообразно, но без пестроты и пережатых кульминаций – незаурядная задача. Поразителен труд оркестра. Истинные герои первого тура – Государственная академическая симфоническая капелла под управлением Валерия Полянского. Это превосходный, отлично подготовленный и доброжелательный коллектив.  Как опытные толкователи знаков, оркестранты считывали все, что дирижеры им пытались предложить, а в иной раз и такое, что вовсе не предлагали.

Со всеми, кто прошел дальше, и о ком удалось пока упомянуть бегло, встретимся в репортажах по итогам следующих туров. Несколько слов о тех, кто не прошел. Валерий Полянский произнес мудрую речь: кто-то рожден для конкурсов, а кто-то для спокойной и плодотворной работы. Под эту характеристику особенно подходят двое – одаренный музыкально и артистически (кстати, самый юный из участников) Иван Худяков-Веденяпин и уже многого добившийся, но горячо стремящийся к совершенству мастерства Андрей Колясников. Мне доводилось писать об их выступлении на серьезнейшем Всероссийском музыкальном конкурсе несколько лет назад, и я могу оценить, как они со временем раскрываются. Таким музыкантам необходимы время и последовательный труд, а не поток новых предложений, который, в случае успеха, настигнет лауреатов конкурса. Решение председателя жюри Валерия Гергиева привлекать их к творческим проектам спустя год кажется мне удивительно дальновидным. И тем интереснее смотреть в будущее.