Конкурс Рахманинова
Одним из самых обсуждаемых участников Международного конкурса имени С. В. Рахманинова стал Алексей Рубин, не прошедший в третий тур. Многие слушатели искренне сочувствовали музыканту, отмечая его опыт, музыкальную культуру и профессионализм. Алексей Рубин (АР) – выпускник Санкт-Петербургской консерватории, ассистент дирижера АСО Московской филармонии, сотрудничает с РНМСО, с симфоническим оркестром «Новая Россия» и др. Мы встретились с Алексеем в Большом зале консерватории, куда он заглянул во время третьего тура пианистов. Специально для «Музыкальной жизни» он рассказал Евгении Кривицкой (ЕК), какой опыт дал ему этот конкурс и планирует ли он еще пробовать себя в дирижерских соревнованиях.
ЕК Алексей, как ваше настроение? Что дало вам участие в конкурсе в профессиональном плане?
АР Многие мне высказали сочувствие и поддержку – это было приятно слушать, особенно от музыкантов Госкапеллы России и Большого симфонического оркестра имени П. И. Чайковского. Любое поражение – тяжелее, чем победа, но реально учит большему. Всегда конкурс – это шаг вперед, потому ты учишь большой репертуар. Правда здесь часть этих произведений я знал и раньше, но все равно – подготовка, стресс, работа над собой – это уже много. А потом я познакомился с двумя чудесными оркестрами, с которыми никогда не выступал – с Госкапеллой и БСО. Это два абсолютно разных коллектива, но очень интересные. Вообще, когда сталкиваешься с новыми музыкантами, оркестром – это свое царство, где существуют свои правила, и интересно находить точки соприкосновения. Конечно, если был бы репетиционный цикл и концерт, то все было бы по-другому, и мне кажется, что я бы нашел ключи и подвел бы оркестр к публичному выступлению в наивысшей форме. Но сейчас на конкурсе – это ведь не по-настоящему, немножко такая игра – в дирижирование, в репетицию. По сути, тут я не мог пользоваться своей жизненной тактикой и стратегией: обычно я прихожу к оркестру, и если музыканты не знают произведения, то я останавливаюсь и начинаю сразу что-то исправлять. Или наоборот, могу симфонию проиграть целиком – все зависит от конкретных условий. Здесь я должен и проиграть, и показать работу с оркестром, и эмоциональное дирижирование… В жизни же все по-другому. Нужен ли такой опыт? Не знаю, но, наверное, если ты уж решил участвовать, то нужно уметь и так делать. Первым туром я остался доволен, и музыканты были готовы воплотить какие-то самые тонкие мои намерения. Всегда приятно, когда не надо действовать с большим преувеличением, когда тебя понимают, как это получилось с Госкапеллой Валерия Полянского – у меня было ощущение, что весь оркестр как будто наэлектризован, контакт сложился очень хороший… А вот с БСО я ощущал, что не все музыканты идут за мной, не все одинаково внимательны – кто-то старался, а другая часть, возможно, не была готова к моим предложениям. Хотя к концу заезда, как мне показалось, я нашел к ним подход. Моя ошибка в том, что я неправильно выбрал порядок сочинений. В медленной части из Первой симфонии Шостаковича было над чем поработать, можно было много интересных идей и музыкальных образов раскрыть. К тому же она медленно заканчивается. И если бы я с нее начал, а потом сыграл «Симфонические танцы», которые идут на кульминацию, то сложился бы такой «цикл». Но получилось, что я начал с Рахманинова, поработал, немного «закопался», и у меня уже оставалось время, чтобы только проиграть Первую симфонию Шостаковича, – мне не хватило буквально десяти секунд, чтобы дойти до конца, и меня остановили.
ЕК Жюри жестко следило за временем?
АР Не во всех случаях, кому-то давали доиграть – от чего это зависело, не знаю. Но в моем случае не так важно, что не прозвучали последние полтора такта, два пиццикато. Важнее невыигрышный порядок сочинений. Я к себе могу эту претензию предъявить. Но в принципе я благодарен судьбе, что оказался здесь, что поработал с двумя такими известными оркестрами. То, что я не прошел в финал, явилось возможностью поработать над собой, проанализировать лишний раз свое выступление. Немного, конечно, обидно, тем более что я хорошо знаю симфонии Рахманинова, я их очень люблю, они близки мне. Конечно, хотелось бы поработать с Симфоническим оркестром Мариинского театра, тем более что у меня планировался концерт с ними в феврале, но из-за ковида я не смог приехать в Петербург. Надеялся, что, может быть, на конкурсе смогу познакомиться с этим легендарным коллективом.
ЕК Это ваш первый дирижерский конкурс?
АК Нет, я участвовал когда-то давно в Конкурсе имени И. А. Мусина и во Всероссийском музыкальном конкурсе по специальности «оперно-симфоническое дирижирование». Я получил третью премию, но первую тогда вообще не присудили, а вторую получил Валентин Урюпин.
ЕК На тех конкурсах другие задачи ставят перед участниками?
АР На каждом конкурсе – свои нюансы. На Всероссийском обязательным было проиграть произведение, а сейчас это было на усмотрение конкурсанта.
ЕК Как вам программа Рахманиновского конкурса – может, стоит внести какие-то коррективы в дальнейшем?
АР В целом она сбалансирована, Бетховен и Моцарт на первом туре – очень важны, единственное, может быть, стоит добавить какое-то современное произведение, чтобы дирижеры показали свое умение взаимодействовать с партитурами авторов наших дней.
ЕК А условие, чтобы тянуть по жребию сочинение, как было на третьем туре, – такая практика встречается на других соревнованиях?
АР Да, конечно. Или по жребию, или по распределению жюри. Дирижер должен быть готов к вызовам. Кстати, на Рахманиновском конкурсе еще не такой большой список сочинений, бывают варианты, где выбор состоит из симфоний Бетховена, Малера, увертюр Моцарта и так далее.
ЕК Вы планируете участвовать еще в каких-то состязаниях?
АР Я бы хотел поучаствовать в Конкурсе имени Густава Малера – объясню, почему. Я должен был поехать туда в пандемию, но по какой-то причине меня не впустили в Германию – я застрял в аэропорту. Так как это произошло не по моей вине – случилась какая-то организационная накладка, то мне направили сейчас повторное приглашение. Конкурс планируется весной 2023 года, надеюсь, что в этот раз мне повезет.
