Конкурс Рахманинова
Имя Антона Шабурова за последние годы стало привычным на столичных афишах. Выпускник Московской консерватории, победитель трех международных дирижерских конкурсов, он возглавлял Дальневосточный оркестр в Хабаровске, а с 2021 года переместился в Ростовскую филармонию. Евгения Кривицкая (ЕК) попросила Антона Шабурова (АШ) поделиться впечатлениями об участниках композиторской номинации Конкурса имени С. В. Рахманинова и рассказать, что интересного происходит в музыкальной жизни на юге России.
ЕК Антон, вас пригласили дирижировать одним из туров Конкурса Рахманинова у композиторов. Насколько вы часто исполняете музыку современных авторов?
АШ Приглашение оказалось неожиданным, но тем приятнее. Открою маленькую тайну: какая-то часть меня хотела принять участие в дирижерской номинации Конкурса Рахманинова. По возрасту я еще проходил. С другой стороны, я понимал, что, наверное, уже хватит с меня конкурсов, надо подтверждать свое место в профессии иными способами. И когда поступило приглашение поучаствовать в конкурсе в другом качестве, то эта моральная дилемма была снята, и я с удовольствием откликнулся. Конечно же, мне очень интересно творчество современных композиторов, и в моем «творческом багаже» есть премьерные исполнения таких композиторов, как Юрий Абдоков, Ольга Викторова, Андрей Бызов, Леонид Клиничев и другие.
ЕК Из вашей четверки конкурсантов кто-то попал в призеры?
АШ Трое получили премии, в том числе Александр Тлеуов занял второе место, китаянка Цзиньхан Сяо – четвертое место, а Майшо Ло – пятое.
ЕК А вы сами для себя стали бы второй раз играть эти сочинения? Насколько они интересны с точки зрения знания оркестра, идей?
АШ Они разные, я сознательно в рамках конкурса старался быть равноудаленным или наоборот – равноприближенным ко всем участникам и их произведениям. Но, отвечая на ваш вопрос, хотел бы анонсировать, что Ростовский оркестр, который я представляю как главный дирижер, будет сотрудничать с лауреатами Рахманиновского конкурса. Причем, надеюсь, во всех трех номинациях – постараемся пригласить в сезоне и пианистов, и дирижеров, и исполним музыку композиторов.
ЕК Вы планируете в текущие программы вставлять новые сочинения, или есть специальный фестиваль?
АШ Пока такого фестиваля нет, и, с другой стороны, я достаточно скептически настроен по отношению к идее отдельных вечеров современной музыки, потому что, как мне кажется, это привлекает достаточно узкую аудиторию. Наоборот, чтобы помочь новым сочинениям «дойти» до слушателя, ее иногда надо балансировать чем-то очень известным и привлекающим людей в концертные залы.
ЕК «Новой России» легко было справиться с представленными на конкурс партитурами?
АШ Репетиционный процесс складывался по-разному, и очень ощущалось, что у всех композиторов достаточно разный опыт взаимодействия с «живым» оркестром. В некоторых сочинениях были моменты, легко воспроизводящиеся компьютером, но почти не исполнимые живыми музыкантами. Явно ощущалось, что, к примеру, автор слышал нотный текст в цифровом исполнении, а нам пришлось сильно попотеть, чтобы сыграть хотя бы что-то похожее. А с другой стороны, встретились композиции, где автор проявил хорошее знание оркестра и большое понимание технологического удобства игры на инструментах. Считаю, что это отдельная история взаимодействия исполнителей, дирижеров и современных композиторов. Я могу понять авторов, которые искренне убеждены, что если они живут своей музыкой 24 часа в сутки, то и исполнители, включая не только дирижера и солиста, но и каждого артиста оркестра, должны настолько же сильно ей отдаваться. И наверное, в некоем идеальном мире, где мы могли бы позволить себе вместе в течение, скажем, месяца «вживаться» в одно произведение, это было бы возможно. Однако в реальной жизни, когда филармонический коллектив готовит от пятидесяти до ста программ за один сезон, такое практически невозможно. На эту тему можно очень долго спорить, но мне как исполнителю искренне хотелось бы, чтобы композиторы создавали фактуру с целью помочь оркестру ее реализовать, а не с целью загадать музыкантам каверзный ребус.
ЕК Теперь уже можно называть фамилии. Кто же ваш фаворит?
АШ Думаю, что фаворита выделить сложно, и я не покривлю душой, если скажу, что в музыке каждого из «моих» четверых композиторов на конкурсе я нашел очень интересные идеи и их воплощения. Но я несколько расстроился, что ростовчанин Михаил Фуксман не был отмечен жюри, и искренне обрадовался, что Саша Тлеуов получил вторую премию.
ЕК Вы впервые встретились с его творчеством?
АШ Да, с его музыкой я встретился впервые, хотя мы были знакомы довольно давно благодаря Юрию Абдокову.
ЕК А существуют ли сейчас отличия между представителями европейской и азиатской композиторских школ?
АШ Среди моей четверки был китайский композитор Майшо Ло – он, кстати, показал прекрасное знание оркестра. Несмотря на то, что он воспитанник Московской консерватории и у него чувствуются наши традиции, все равно восточный колорит также был силен. И это здорово.
ЕК Вы провели сезон в качестве руководителя Ростовского симфонического оркестра. Что можете сказать о коллективе?
АШ С этим оркестром я познакомился в 2015 году, когда Валентин Урюпин его возглавил. И я стал одним из первых, кого он позвал выступить в качестве приглашенного дирижера. Поэтому мы взаимодействуем и дружим достаточно давно. И я твердо убежден, что Ростовский оркестр по праву считается одним из ведущих региональных коллективов нашей страны с блестящими традициями и великолепными музыкантами в своем составе, поэтому приезжать в Ростов для меня всегда было огромным творческим счастьем. Однако одно дело быть частым гостем, пусть и желанным, а другое – стать хозяином, в полной мере ответственным за творческий облик коллектива. И по истечении моего первого сезона уже в новом статусе я понимаю, что мы пока «притираемся» друг к другу. Конечно же, всегда очень соблазнительно говорить о «химии», которая возникает или не возникает между оркестром и дирижером, и мне кажется, что она у нас возникла, но все же, если не лукавить, наш «путь навстречу друг другу» еще только начинается. И конечно, я понимал все различия нашего менталитета. Я уралец, и мне на юге первое время было немножко непривычно, но мне кажется, что, сохраняя себя и свои особенности, мы нашли форму взаимодействия, когда мы как бы балансируем и взаимодополняем друг друга. Я не стремлюсь стать южанином, я все шучу, что я (перефразируя песню Стинга Englishman in New York) «северянин на юге». Кстати, когда я стал изучать историю Ростовского оркестра, то открыл для себя, что среди его главных дирижеров был Николай Аносов, отец Геннадия Николаевича Рождественского, моего учителя. И что особенно важно, непосредственно перед началом Великой Отечественной войны коллективом руководил Марк Израилевич Паверман. Для меня как екатеринбуржца, который учился в преклонении перед этой фигурой (кафедра Уральской консерватории носит его имя, мой первый педагог Вячеслав Леонидович Карташов – его прямой ученик), это открытие стало особенно трогательно и по-своему ответственно.
ЕК Какова ваша концепция развития оркестра? Что удалось уже реализовать?
АШ Удалось многое, но я не скрываю, что на первый сезон я для себя формулировал цель так: главное, чтобы не стало сильно хуже, потому что приходить после такого яркого периода, связанного с работой Валентина Урюпина, – это большой вызов. Моя задача, чтобы период неизбежной турбулентности в связи со сменой художественного руководителя прошел с наименьшими потерями. Я давно задушил в себе желание сразу проводить радикальные реформы, стараюсь вначале разобраться, куда я, собственно, пришел, и предпочитаю эволюционный подход революционному.
ЕК Валентин Урюпин задал высокую планку событийности. Останется ли, к примеру, его фестиваль «МОСТ»?
АШ Он будет продолжаться с Валентином Урюпиным, который сохраняет статус артистического директора фестиваля. Помимо этого Валентин остается главным приглашенным дирижером РАСО, у него есть свой абонемент «Валентин Урюпин представляет…». Мои же реформы в плане выстраивания репертуара не носят кардинального характера, но что-то я все же меняю «под себя». Скажем, я несколько видоизменил концепцию абонемента «Главный рассказывает», где формат предполагает общение с публикой. Раньше это были дневные концерты, ориентированные на широкую аудиторию, помогая людям понять, как устроено, сконструировано классическое произведение, например, симфония. Такие дневные концерты у нас тоже сохранятся, но в них я убрал монополию главного дирижера, и «препарировать» шедевры буду уже не только я, но и мои коллеги. Абонемент получил название «Слово дирижера». А вот абонемент главного дирижера теперь будет вечерний, и по стилистике это нечто среднее между тем, что делал в Москве Владимир Юровский, и лекциями по литературе моего любимого Дмитрия Быкова. То есть это стал сложный, «грузящий» публику абонемент, но вроде он тоже прижился и нашел своих поклонников. Также в конце сезона мы провели большой фестиваль «Космогония Скрябина», где исполнили почти все, что создал композитор для оркестра: три симфонии, две поэмы, «Мечты», Фортепианный концерт. Это стало кульминацией сезона, и оркестр очень достойно выдержал этот марафон. И я подумал, что не так много региональных оркестров, которые в три вечера в течение пяти дней смогли бы исполнить Скрябина на таком уровне.
ЕК Состав Ростовского оркестра позволяет играть партитуры такого масштаба?
АШ Да. В Ростове настоящий большой симфонический оркестр, и это здорово. Мы можем себе позволить восемь валторн, шесть труб.
ЕК Значит, и Малера тоже можно играть?
АШ Его симфонии есть в репертуаре оркестра – в свое время Малера исполнял Равиль Мартынов, Валентин делал в Ростове Первую и Третью симфонии, со мной в прошедшем сезоне оркестр играл Четвертую. Мы будем малеровскую линию продолжать. В то же время буду стараться, чтобы русский оркестр обращался к пласту малозвучащей отечественной музыки, зачастую незаслуженно забытой. Скажем, в будущем сезоне мы будем играть Вторую симфонию Балакирева, а также музыку Глазунова и совсем редко звучащего Сергея Ляпунова.
ЕК Несмотря на пост главного дирижера в Ростове, вы много гастролируете по России. Каковы ваши обязательства, и важно ли, чтобы с вашим оркестром работали и другие маэстро?
АШ Безусловно, ведь общение с разными дирижерами обогащает. Даже если бы я никуда не выезжал из Ростова, я бы все равно настаивал на том, чтобы оркестр работал с разными дирижерами. Я не верю в универсальных музыкантов. Скажем, я знаю «свой» репертуар, где я могу что-то серьезное сказать, но есть области, куда я нечасто захожу, – например, барокко или симфоническое творчество Моцарта. Но это не значит, что оркестр должен прекратить играть его симфонии. Наоборот, надо позвать специалиста по Моцарту. Кстати, как раз Валентин, как мне кажется, и является великолепным интерпретатором Моцарта, и в его абонементе будут звучать три последние симфонии зальцбургского гения, «оттеняемые» музыкой второй половины XX века. Что касается приглашенных дирижеров, то в прошедшем сезоне после большого перерыва к нам приезжал Владимир Понькин, выступали Александр Чернушенко, Константин Хватынец, Михаил Леонтьев, Димитрис Ботинис. И это я не всех назвал. У нас прекрасный пул дирижеров, с которыми мы стараемся регулярно сотрудничать, а на будущий сезон есть договоренности и планы – к примеру, с Дмитрием Юровским, Анатолием Левиным, Кареном Дургаряном и другими прекрасными артистами.
ЕК В Ростове есть музыкальный театр. Ваши оркестранты, наверное, по совместительству работают и в опере?
АШ Нет, в Ростове хватает музыкальных сил. Ростов – город, где более миллиона жителей, и, что особенно важно, город, где есть консерватория.
ЕК А у вас личные контакты завязались?
АШ Человеческие – да, а профессиональные пока нет. Хотя я не раз уже был на спектаклях Ростовского театра.
ЕК Опера попадала в сферу ваших интересов?
АШ Конечно, я довольно часто дирижировал спектакли на Приморской сцене Мариинского театра, где я по-прежнему числюсь приглашенным дирижером, хотя довольно давно там не был. В свое время в Оперной студии Уральской консерватории я поставил немало опер, включая такие редкие, как «Умница» Карла Орфа или «Соловей» Игоря Стравинского. А что касается Ростова, если театру будет интересно наше сотрудничество, то я открыт к обсуждению. Тем не менее с Ростовской консерваторией мы контакты установили, и я уже год работаю доцентом, у меня есть свой небольшой класс.
ЕК Я часто вижу вашу фамилию на московских афишах, вы сотрудничаете со многими столичными оркестрами, так что я совсем не удивилась, что вас пригласили на Конкурс Рахманинова. Что в ближайших планах?
АШ В приоритете, конечно, Ростов, где мой основной «порт приписки». Там я провожу около половины времени. Жду в будущем сезоне исполнения Шестой симфонии Мясковского, у нас весной запланирован Рахманиновский фестиваль. Будут важные гастроли в Санкт-Петербург в рамках празднования юбилея Ростовской области. Мы туда везем нетривиальную программу: Второй концерт Прокофьева с нашей абсолютной звездочкой Сергеем Давыдченко, живущим в Ростове, а также Четвертую симфонию («Кавказскую») ростовского композитора Леонида Клиничева.
Что касается моих личных планов, то я дорожу дружбой с московскими оркестрами, с Московской филармонией – в будущем сезоне запланированы выступления с ГАСО имени Светланова, БСО имени Чайковского, МГАСО, Musica Viva, немало программ с «Новой Россией». Я очень рад возникшему совсем недавно сотрудничеству с Российским национальным молодежным симфоническим оркестром, которое получило свое продолжение и в новом сезоне. Третья точка постоянного приложения сил – мой родной Екатеринбург. Там есть Юношеский симфонический оркестр Уральского федерального округа, который делается на базе Свердловской десятилетки. Я им руковожу уже 11 лет. Он получил новый статус, став филиалом Всероссийского юношеского симфонического оркестра. И как минимум три сессии в год я к ним приезжаю. Также стараюсь сохранять отношения с оркестрами в регионах – раз в год обязательно появляюсь в Хабаровске, где ранее был главным дирижером, дорожу отношениями с ГАСО Республики Татарстан под управлением Александра Сладковского, Нижегородским АСО и другими.
ЕК Как вы все успеваете? Сколько же концертов в год у вас получается?
АШ Я, как фанат статистики, подсчитывал – не так уж много, около 70. Хотя для дирижера это прилично, так как надо учитывать и репетиционные циклы. И я понимаю, что мне не очень бы хотелось эту цифру увеличивать: мне кажется, что это то количество, когда ты можешь действительно не допускать «проходных» выступлений, а максимально выкладываться на каждом. Я много времени провожу в дороге, семья меня видит нечасто, но на самом деле прихожу к выводу, что о такой жизни мечтал. Когда у меня был вынужденный простой в период пандемии, я по этому безумному графику скучал. У меня еще такой возраст, что себя жалеть рано. По дирижерским меркам я достаточно поздно пришел в эту профессию. Я ведь приехал в Москву, где меня абсолютно никто не знал, и поступил в Московскую консерваторию в 24 года, и я слишком хорошо помню ощущение своей абсолютной невостребованности, поэтому сейчас я стараюсь не разбрасываться возможностями для творчества.
Дорожу тем, что несмотря ни на что удается сохранять отношения с некоторыми европейскими оркестрами. Скажем, в Румынии, в городе Тыргу-Муреш, я являюсь главным приглашенным дирижером. Четырежды в год я там дирижирую, и в следующем сезоне в моих программах будет много русской музыки – это моя отдельная гордость. В Венгрии с оркестром имени Золтана Кодая надеюсь принять участие в фестивале Скрябина, который пройдет в Будапеште и в Дебрецене. Есть и другие заграничные проекты – пока не буду анонсировать, чтобы «не сглазить».
