Конкурс Рахманинова
Композиторская номинация на Международном конкурсе имени С. В. Рахманинова сразу же вызвала ряд вопросов. Во-первых, в отличие от пианистов и дирижеров, здесь каждый автоматически проходил в следующий тур: разрушая интригу, это тем не менее позволяло каждому участнику бороться до самого финала. Во-вторых, в этой номинации не было каких-либо возрастных ограничений, принятых на любых конкурсах (на композиторских, как правило, допускаются авторы до 35 лет). В результате в Малом зале Московской консерватории и в Филармонии-2 соревновались 74-летний Владимир Кобекин, автор оперных и симфонических произведений, и 22-летняя студентка Шанхайской консерватории Цзиньхан Сяо (четвертая премия). По каким критериям оценивались конкурсные работы столь разных участников, так и осталось загадкой.
Как объяснил председатель жюри Александр Чайковский, авторы должны были показать свое понимание фортепианного письма (в первом туре звучали написанные для конкурса фортепианные пьесы) и такого «устаревшего» жанра, как фортепианный концерт (в третьем туре двух- и трехчастные циклы звучали в сопровождении оркестра «Новая Россия» под управлением Антона Шабурова, Фредди Кадены и Федора Леднёва). Впрочем, жюри не стало делать скидку на мастерство и опыт того же Кобекина, который, по мнению автора этих строк, объективно был сильнее и профессиональнее остальных. Мэтр, объединивший в своей музыке рахманиновскую колокольность, мелодику в духе русского знаменного пения и свободную импровизацию, получил всего лишь утешительный спецприз от Союза композиторов России. Кстати, официальные члены этой организации, участвовавшие в конкурсе, — ростовчанин Михаил Фуксман и тамбовско-ленинградский композитор Александр Макаров (Изосимов) — не получили даже грамоты, что выглядит довольно странно. Как и примкнувшая к ним ассистент-стажер Московской консерватории Кристина Оганесян, эти конкурсанты запомнились нетривиальным подходом к поставленной задаче: Фуксман, скажем, представил микс из стилизаций музыки Рахманинова и джаза, а Макаров (Изосимов) — просто хорошо написанные сольные и оркестровые партитуры в духе Шостаковича.
Кстати, что касается аллюзий и стилизаций, то их на конкурсе ожидаемо было довольно много. Помимо «духа» Шостаковича, над сценой «парили» также силуэты Мясковского, Прокофьева, Хиндемита, Дебюсси, Лигети. Так, оркестровое сочинение Петра Дятлова, обладателя пятой премии, напоминало постмодернистское лоскутное одеяло из самой разной музыки, равно как и Концерты Александра Тлеуова, завоевавшего вторую премию, и китайца Майшо Ло (шестая премия). Выстроить диалог с Рахманиновым почти никто не решился, а зря: в отличие от явного переписывания сочинений XX века, это не выглядело бы анахронизмом, а наоборот, показало бы некую преемственность композиторской мысли. Единственную попытку «поговорить» с Рахманиновым предпринял тот же Петр Дятлов, который представил свои «Вариации на тему Паганини». В целом все сочинения конкурсантов укладывались в рамки того, что принято называть современной академической музыкой в самом широком смысле этого понятия: тональные и мелодичные опусы сменялись сонорными, виртуозные «листовские» пассажи — агрессивными кластерами. Экспериментов с роялем вроде препарации или игры по струнам мы так и не услышали — возможно, это просто не разрешалось. Не исключено, что пианисты, приглашенные исполнить сочинения участников (среди них такие именитые артисты, как Екатерина Мечетина и Даниил Саямов), это наверняка блестяще бы продемонстрировали.
Распределение призовых мест, как обычно, удивило, но оживленные дискуссии, как в остальных номинациях конкурса, не вызвало. «Бронзу» поделили москвичи Алексей Сергунин и Андрей Поспелов; петербуржец Эдуард Кипрский и выпускник Московской консерватории Александр Тлеуов взяли «серебро» (Сергунин и Поспелов проявили себя еще и как превосходные пианисты). Вся четверка олицетворяла собой композиторские традиции — пример, как можно профессионально переосмыслять уже созданные стили и так называемые школы. И, конечно, лауреаты выполнили главное пожелание членов жюри — показали, что они действительно владеют фортепиано, умеют сочинять не только за компьютером, но и обращаются к живому «звуку».
Победителем Международного конкурса имени С. В. Рахманинова в номинации «композиция» стал Юаньфан Ян — настоящая «темная лошадка» всех туров, однако, сумевший покорить жюри своими концептуальными, насыщенными новейшими приемами письма произведениями (которые сам же и исполнил). В «Маленькой партите» обращала на себя внимание игра с регистрами инструмента — полиритмические токкатные темы органично сменялись созвучиями и аккордами, в которые композитор словно предлагал внимательно вслушаться. В другом своем конкурсном сочинении — Третьем концерте для фортепиано с оркестром — Юаньфан Ян органично распределил роли солирующего инструмента и аккомпанемента, объединив их в единое целое. В современной академической музыке категория красоты давно уже отвергается (вспомним знаменитое высказывание Лахенмана «красота — это отказ от привычки»), но именно это слово весьма точно в целом характеризует Концерт победителя. Тонкие, едва уловимые переклички деревянных духовых, всплывающие в сонорной оркестровой массе, лирические высказывания рояля, которые невозможно ни с чем ассоциировать, и в целом захватывающий диалог между инструментами, развивающийся в стремительном темпе, — возможно, сегодня так и должна звучать музыка современного композитора. Пожалуй, именно сочинения Юаньфан Яна среди других работ участников обладали своим индивидуальным почерком, в них отчетливо было видно лицо самого автора. И уже эти два важнейших показателя свидетельствуют о том, что вердикт жюри абсолютно справедлив.
