In memoriam
В Гааге на 93-м году жизни скончался Лев Маркиз – дирижер, скрипач, участник первого состава легендарного Московского камерного оркестра, основатель «Новой Амстердамской симфониетты». В прямом эфире можно было видеть церемонию прощания, запись которой и сейчас доступна на YouTube. Помимо дочери Марии и внука Бенджамина, играли и говорили люди из ближайшего круга маэстро: среди них виолончелисты Дмитрий Ферштман и Маартен Мостерт – с одним Маркиз играл еще в СССР, с другим много позже создавал «Симфониетту»; пианистка Софико Симсиве – одна из молодых грузинских исполнителей, которым он помог получить образование в Европе; и, конечно, музыканты «Симфониетты» – уже без приставки «Новая», игравшие в память о маэстро Мендельсона, Мусоргского, Чайковского.
Как справедливо написал скрипач Роман Минц, «не каждому удается встретиться с человеком, о котором слышал в детстве легенды; до такой степени, что не очень было ясно, существует ли он на самом деле». Маркиз учился у Юрия Янкелевича и Марии Юдиной, называл также своим наставником Кирилла Кондрашина; близко общался и выступал с такими музыкантами, как Рудольф Баршай, Андрей Волконский, Наталия Гутман, Олег Каган, Наталья Шаховская, Алексей Любимов, Дмитрий Башкиров, Владимир Крайнев, Гидон Кремер, Марк Лубоцкий, Федор Дружинин, Юлий Туровский, Александр Ивашкин. Первым исполнил и записал ряд сочинений наших современников – среди них Александр Вустин, Эдисон Денисов и Альфред Шнитке, писавший Маркизу: «Я уже не первый раз проникаюсь предположением, что твое значение намного превышает твое положение».
Смерть Маркиза стала личным горем для многих, и вот что удивительно: вспоминали в первую очередь не легендарного музыканта, на чьих пластинках росли (а именно под его управлением впервые в СССР были записаны, например, концерты Баха для двух, трех и четырех клавесинов с оркестром и не только). Нет, вспоминали близкого человека, с которым переписывались совсем недавно, который щедро рассылал своим корреспондентам ссылки на записи и размышлял о прошедшем и о нынешнем «в одной из социальных сетей», как теперь принято говорить. Действительно, соцсети подарили Маркизу новую жизнь, сделав его героем наших – а не только вчерашних – дней. И, наряду с этим, еще несколько событий.
Первое – фестиваль «Возвращение» 2017 года, куда Маркиза пригласили Роман Минц и Дмитрий Булгаков. Маэстро, не приезжавший в Москву десять лет, присутствовал на всех концертах, уже этим создавая особую атмосферу, а в финале встал за пульт, исполнив «Зигфрид-идиллию» Вагнера. Можно представить себе, что ансамбль из тринадцати музыкантов, среди которых помимо Минца и Булгакова были Валерий Попов, Максим Рысанов, Григорий Кротенко, Мария Алиханова, Михаил Безносов, Станислав Давыдов и другие асы, справился бы и сам по себе. Роман Минц объясняет, почему это не так: «В работе дирижера становится все понятно, только когда смотришь на него со сцены и на репетициях, а не из зала на концерте… Нет, это не было просто красивым жестом, данью былому и т. п., это было абсолютно по-настоящему. То исполнение было его – его мысли, его чувства, это было сделано на репетициях – в той степени, в которой мы могли передать его желания».
Второе событие – банкет по окончании фестиваля в кафе «Дети райка» (спасибо его совладелице Варваре Туровой) плюс состоявшаяся там же встреча с публикой, на которых с Маркизом смогли пообщаться многие желающие. И третье – появление книги бесед и воспоминаний «Смычок в шкафу», задуманной в 2004 году и вышедшей в 2008-м под редакцией Алексея Парина. В ней Маркиз подробно и пристрастно рассказал о многом – в форме то монолога, то диалога с автором этих строк: и об истории Московского камерного оркестра, и о своей «граммофонной антрепризе», в рамках которой на «Мелодии» выпускал пластинки безымянный ансамбль из лучших солистов Москвы, и об эмиграции в 1981-м, и о создании «Симфониетты» в 1988-м, и об ухудшении слуха, завершившем его дирижерскую карьеру.
Книгу мы закончили в 2007 году; Маркизу было 77, и едва ли он мог себе представить, что за следующие пятнадцать лет станет популярной в соцсетях фигурой, притягательной как для музыкантов и меломанов всего мира, так и для самого широкого круга читателей. Что выступит на «Возвращении», символически благословив поколение музыкантов, которые моложе его почти на полвека. Что его внук Бенджамин Маркиз Гилмор станет солистом Камерного оркестра Европы, одним из концертмейстеров Шотландского камерного оркестра и оркестра «Филармония» (а с августа нынешнего года – и Лондонского симфонического). Что его дом в Гааге окажется для многих местом почти что паломничества. «Кто только здесь не бывал, – говорил маэстро в 2019-м, – сейчас вы сидите на стуле, где сидел, например, Геннадий Рождественский; по-дирижерски я, конечно, смотрел на него снизу вверх, хотя и старше его на целых полгода».
В одной из глав «Смычка в шкафу» Маркиз вспоминает, как получил письмо от госпожи Баккер, постоянной слушательницы и попечительницы «Симфониетты»: та прислала двойной взнос, пояснив, что до следующего сезона может не дожить. В благодарность ей в ближайшей программе оркестр исполнил «Элегию памяти И. В. Самарина» Чайковского – и госпожа Баккер успела прийти на концерт и подойти к сцене с букетом. «Сердце мое сжалось от боли – сказать было нечего – я поцеловал ей руку», – рассказывает Маркиз. Прощание с ним также завершилось «Элегией» в исполнении «Симфониетты», и более уместный финальный аккорд трудно было бы придумать.
Оценивая свои сложные отношения с Рудольфом Баршаем, Маркиз размышляет: «Все это было в другой жизни, и если бы я столкнулся сейчас лицом к лицу с Баршаем, то был бы рад сказать: “Рудик! И вы, и я уже недалеки от последней черты. Возможно, и я был в чем-то неправ перед вами. Давайте сядем, разопьем бутылку коньяка и вспомним то хорошее, что мы пережили вместе”». Мне довелось передать эти слова Баршаю: «Забыть всё плохое – да, а пожимать руку я бы не стал, – ответил основатель Московского камерного оркестра. – Я ему тоже всё прощаю – он не ведал, что творил». Не исключено, что двое пьют вместе коньяк именно сейчас – там, где уже «не нужна пища земная». Светлая память.
