Персона
Певица, журналистка, музыковед-исследователь, а теперь и автор оперного либретто Алена Верин-Галицкая (АВГ) поражает творческой многогранностью, энергией и харизматичностью, будь то исполнение ультрасовременной музыки или выступление с докладом на авторитетной музыковедческой конференции. После окончания Российской академии музыки имени Гнесиных, где защитила диплом о творчестве Джулио Каччини, она продолжает обучение в швейцарском Базеле как исполнительница современной музыки. Алена пела и редкую средневековую музыку, и мировые премьеры современных авторов на лаборатории «КоOPERAция», фестивалях «Пять вечеров», Opus 52. Была официальным голосом арт-премии «Инновация» и номинанткой премии МХТ в категории «Опера».
В январе этого года Алена Верин-Галицкая представила сольную программу на московском фестивале «Биомеханика», а 21 февраля на фестивале «Музыка сейчас» в Нижнем Новгороде с ее участием состоится мировая премьера оперы Вадима Генина «Мир дивных комнат».
Владимир Жалнин (ВЖ) обсудил, как героиня пришла к написанию оперных либретто, можно ли ее голос перепутать с роботом, а также искреннюю любовь к геймерству, блогерству и песням Надежды Кадышевой.
ВЖ Расскажи, по какому принципу ты отбирала мультимедийные сочинения для сольного концерта на «Биомеханике»?
АВГ В этом году на «Биомеханике» мне хотелось представить новую музыку Димы Ремезова и Алиссы Аски, ученицы Клауса Ланга. Кураторы фестиваля – Александр Хубеев и Николай Попов – предложили мне добавить к ним российские премьеры Константиноса Бараса и Алехандро Виньяо, исполнить сольную программу в новом арт-пространстве «Артемьев» Московской консерватории. Там же состоялось и первое исполнение первой песни из цикла «Нет» Александра Хубеева. Эту пьесу ждала весь этот год! Рада, что всe получилось.
ВЖ В «Полыни» крайне любопытное сопоставление электроники и текста, который ты поешь.
АВГ Мне нравится стиль, в котором работает Дима Ремезов. Текст к «Полыни» составляла я – впервые сотрудничали с Димой как соавторы. Получилось два пласта: один – фольклорный, русская женская лирика, другой – канцеляризмы и слова с латинскими окончаниями, которые мы часто слышим в СМИ. Было любопытно сопоставить эти пласты, посмотреть на то, как электроника добавит новое измерение.
ВЖ Как получилось, что от создания текстов ты перешла к написанию оперных либретто?
АВГ Большое воздействие на меня оказала лаборатория «КоOPERAция», в которой я принимала участие с 2019 года в составе различных вокальных ансамблей, в 2021-м – как солистка. Много наблюдала за процессом на проекте – как композиторы, либреттисты и режиссеры взаимодействовали друг с другом. Обратила внимание, что с либретто современных опер большая беда. Драматурги, хоть они и с опытом, плохо понимали специфику оперного спектакля, отчего происходили какие-то неудобные или комичные вещи.
ВЖ Восемь согласных в одном слове?
АВГ Вроде того. Специфика либретто – текст пропеваемый, лаконичный, очень четкий. Иногда фраза «я умираю», которую композитор может повторить десять раз и выстроить музыкальную форму, сработает гораздо лучше, чем огромный монолог мелким шрифтом на десяти страницах…
Для меня либретто современной оперы – увлекательная головоломка.
Учесть специфику оперного жанра, мое понимание драматургии и на каких моментах сделать акцент, выстроить логику повествования, не строить сложных фраз с кучей придаточных конструкций или неудобных для пения согласных – все это математическая задачка, которую мне хочется решать.
Перед тем как уехать в Швейцарию на учебу, захотелось поработать над крупной формой – оперой. С этой идеей я обратилась к молодому композитору Вадиму Генину. Его работа с текстовыми источниками выделяет его из всех российских композиторов, как мне кажется. Для наших творческих энергий, безусловно, нужен был куратор. И им стала Ксения Ануфриева из нижегородского «Арсенала». Все вместе мы обсуждали разные концепты и идеи, которые нам интересны. Неожиданно вышли на компьютерные игры и искусственный интеллект.
ВЖ Довольно популярная сейчас тема.
АВГ Мы с Вадиком когда-то были заядлыми геймерами, так что понимаем друг друга хорошо, да и сказать нам есть что. С музыкой Вадима я познакомилась благодаря проекту «Композиторские читки», и мне показались интересными его идеи. Позже, на одном из концертов в Москве, играли его «Рыжего Соснового Пилильщика», после чего я решила найти другие сочинения с использованием голоса и послушала хоровое сочинение на YouTube-канале. Тогда-то и решила, что хочу поработать с Вадимом, – нравится, как он работает со словом. Мне тоже интересны текстовые игры, необычное восприятие текстов, работа с разными стилями, какие-то двойные и тройные смыслы.
ВЖ О чем будет ваша опера «Мир дивных комнат»?
АВГ Главный герой (в опере он так и называется – ГГ) – человек без предыстории, попавший в компьютерную игру, он рефлексирует и хочет из нее выбраться, а Бот – это виртуальный персонаж, надсущность компьютерной игры. Он существует в виде цифрового голоса, дает задания и комментирует происходящее.
ВЖ ГГ рефлексирует?
АВГ Персонаж вопрошает: что он делает в этой новой виртуальной реальности и почему должен выполнять какие-то задачи? В тексте я постаралась придать героям характерные черты. К примеру, речь ГГ стилизовала под оперные реплики, у Бота – канцеляризмы, риторику, которая отличается от персонажа главного героя.
ВЖ А предполагается ли иммерсивность или иная игровая концепция взаимодействия со зрителем?
АВГ Будет одна фишка, которую я не встречала в других операх. Специально к мировой премьере петербургская группа «Киберчайка», разрабатывающая проекты в сфере интерактивных медиа, создаст компьютерную игру. И эту игру я буду проходить во время исполнения «Мира дивных комнат». Для меня как певицы это вызов – одновременно и петь, и играть в компьютерную игру.
ВЖ А нет ли у тебя ощущения, что жанр оперы – что-то максимально архаичное для современного слушателя?
АВГ Думаю, сам жанр не является архаичным, но требует перезагрузки. Важно переизобрести его, чтобы опера снова стала актуальным искусством. Приведу пример: композиторы, которые жили в Советском Союзе, воспринимали оперу как крупный жанр. Паттерн такой, что у каждого приличного композитора обязательно должна быть опера. Однако проблема в том, что такой подход ограничивает и лишает дыхания потенциальные возможности жанра.
ВЖ То есть сейчас не время для масштабных опер?
АВГ Имею ввиду то, что нужно экспериментировать с формой и искать новые варианты существования оперы. У Моцарта – четкое разделение между действием, которое сосредоточено в речитативах и музыкой, за которую отвечают арии. У Вагнера – непрерывное развертывание музыкальной драмы.
Есть ощущение, что сейчас у современных композиторов главный тренд – использовать разные тексты и то, как они взаимодействуют друг с другом.
Тексты не обязательно проговариваются и пропеваются, могут просто транслироваться на экране. И да, это двигает процесс.
ВЖ В недавней российской премьере оперы «Спросите Аду» Янниса Кириакидеса как раз такое – тексты на экране вступают в диалог с тем, что мы слышим у музыкантов и певицы. И это дает драматургическое напряжение.
АВГ Главным двигателем процесса в моем либретто станет непоющий персонаж. Благодаря тому, что он будет говорить, зрители острее погрузятся в сторителлинг оперы.
ВЖ Почти что атмосфера сериала Black Mirror, Рэй Курцвейл и трансгуманизм.
АВГ Возможно. В тему трансгуманизма – однажды меня перепутали с роботом (смеется). Я была голосом премии «Инновация-2021», и режиссер на церемонии вручения поставил задачу воссоздать роботизированный голос, который бы объявлял победителей. Купить софт по тем временам оказалось сложно и очень дорого. Так что своим «живым» звучанием я скопировала все интонации и баги роботизированного и сгенерированного голоса, а композитор и саунд-дизайнер Алексей Наджаров добавил эффекты. Было безумно приятно, когда в комментариях к трансляции люди писали: «О, ужас! Роботизированная девушка!» или «Роботы-ведущие заменят теплую человеческую речь». Кажется, это абсолютный успех!
ВЖ От голоса перейдем к текстам. А писала ли ты литературные тексты в детстве?
АВГ Была странная история с текстами. На сочинениях в школе я убедительно доказывала, что ненавижу писать (смеется). Или помню, что задавали какое-то сочинение в стиле «почему Шекспир гений трагедии», а я перевернула это в то, что мне жанр не нравится, а люблю комедии.
ВЖ И как отреагировал учитель?
АВГ Сказал что-то вроде: «Твоя точка зрения интересна, но ты не права».
ВЖ Ох уж это школьное образование! Сейчас, кстати, читаю современный роман Светланы Олонцевой «Дислексия», где главная героиня бросает Москву, переезжает в глубинку учить школьников литературе, сталкивается со множеством проблем.
АВГ Завидую, какого-то чистого удовольствия от чтения давно не получала. Постоянно анализирую форму, какие-то приемы. Сейчас, к примеру, читаю «Дом Гуччи» Сары Гэй Фордон. По этой книге недавно был снят фильм с Адамом Драйвером и Леди Гагой в главных ролях. Вот вроде бы захватывающая детективная история, но я все равно ловлю себя на мысли, что анализирую форму. Понимаю: так, этот заход мне не нравится, сделала бы иначе… Вернусь к своему текстовому опыту. Поле экспериментов для меня – посты во ВКонтакте. Классе в восьмом начала вести маленький блог, и уже тогда хотелось экспериментировать с формой текста, с формой поста. Как я могу работать со структурой, буквами, фонемами.
ВЖ Недоброжелатели были?
АВГ Помню, что в одном посте была достаточно экспериментальная форма. Тут же пришел комментатор, который начал доказывать, что это все вычурно и что такие тексты никому не нужны. Даже обидеться не смогла, потому что текст был лишь экзерсисом, экспериментом с формой без претензии на философские откровения (смеется). Писать – что и как – меня учили сначала в музыкальном колледже, потом и в Гнесинке на специальности «Музыковедение». Конечно, в первую очередь речь про научные тексты, но были и журналистские опыты. Я, кстати, до сих пор с большой любовью рецензирую альбомы старинной музыки для журнала «Музыкальная жизнь»!
ВЖ Сейчас ты изучаешь современный вокал на магистерской программе Zeitgenössische Musik в Базеле, исполняешь много разной современной музыки. Какие необычные образовательные форматы предусмотрены на твоей магистерской программе?
АВГ За время обучения у нас есть четыре педагога по специальности, так что у каждого мы сможем взять что-то. Можем предлагать или принимать участие в так называемых проектах. Формат разный – лаборатория или концерт, лекция с показом приемов. Совсем недавно Сара Мария Сан, мой педагог, устраивала лабораторию «Музыка и юмор», где показывала ряд сочинений и то, как появляется ироническое измерение. А сейчас буду принимать участие в проекте преподавателя Маркуса Вайса, который сконцентрирован вокруг одного большого сочинения композитора Томаса Кесслера – оно написано специально для нас. Идея в том, чтобы мы вспомнили, с чего начинали свой путь в музыке, поделились этим и смогли создать из этого концертную форму из сольных или ансамблевых пьес.
ВЖ Какую идею ты предложила для проекта?
АВГ Моя история такая: в музыку я пришла в тринадцать лет, как бы заново ее переоткрыла. До этого я успела ее бросить, а затем вернуться. Ну а одним из самых ярких переживаний в детстве стали песни Надежды Кадышевой.
ВЖ Ого!
АВГ До сих пор помню большинство ее хитов наизусть (смеется). Это было настолько колоритно, что я все время повторяла за исполнительницей, пела. И это, по сути, был мой первый певческий опыт. Отталкиваясь от этих воспоминаний, я предложила поработать с материалом из русского фольклора, с репертуаром Надежды Кадышевой и поискать какую-то адекватную концертную форму с современными композиторскими опусами.
ВЖ Кажется, для тебя нет запретных территорий в современных музыкальных проектах.
АВГ Самое важное – идея. Если она работает в современном произведении или концертной форме, то я согласна на любой риск и готова включиться. Обожаю, к примеру, работать с электроникой, потому что чувствую большие возможности. Для меня многое там про эксперимент, про работу над собой, про поиск новых форм выражения. Так что и проект с истоками выглядит любопытно – у нас на курсе ребята из Германии, Португалии, США, Италии. У всех разный опыт, разные истории. Все мы говорим на разных языках, но интересно, как мы будем взаимодействовать вместе.
