События
Почти три часа музыканты и публика совершали свой крестный путь, постигая величие музыки Баха и переживая вновь историю предательства и раскаяния Иуды, пленение Иисуса и издевательства, которые он претерпел от так называемых отцов Церкви. И, наконец, стали свидетелями его смерти и начала вечной славы.
«Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля!» Эта крылатая булгаковская фраза, да и другие моменты культового романа о Понтии Пилате вспоминались, когда хор со страстью пел: «Распни его!», а Евангелист погружался в подробности диалога прокуратора и Иисуса из Назарета. Мы словно просмотрели сериал о политических интригах античных времен – так актуально и злободневно прозвучали «Страсти». Хотя Теодор Курентзис всячески заботился о том, чтобы зрители благоговели: свет был сильно приглушен, голос из-за кулис объявлял просьбу не аплодировать не только между частями, но и после окончания исполнения.
В то же время в концерте было много моментов намеренной театрализации, напоминавших о средневековых корнях жанра пассионов, которые много веков в Европе игрались на площадях. Детский хор, одетый в белые ангельские одежды, то выходил из боковых дверей в зал и пел, располагаясь в проходах, то звучал из фойе, заставляя публику затаиться и вслушаться в голоса, доносящиеся из «небытия». В исполнении были задействованы два органа: за позитивом аккомпанировал партию continuo Федор Строганов, а наверху, у концертного органа, сидела Лада Лабзина. Для пущего эффекта свет за пультом большого органа внезапно то включался, то выключался, и грозные аккорды тутти (например, на слове «Варавва» в ответ на вопрос Пилата, кого помиловать) подчеркивали неотвратимость грядущей катастрофы. А в момент смерти Иисуса зал погрузился во тьму, прорезаемую отдаленным колокольным звоном.
Своя драматургия была в расстановке певцов и в рассадке оркестра, где старинные духовые (как водится, слегка качающиеся в интонации) разместились перед скрипками, поближе к дирижеру, а солисты-вокалисты перемещались по сцене. Правда, не все точки оказались акустически выгодными для солистов: например, бас-баритон Игорь Подоплелов плохо был слышен, когда пел на отдалении за оркестром. Стоило ему перейти к пульту дирижера, как ситуация кардинально улучшилась. На сто процентов справились с содержанием и нотным текстом контратенор Андрей Немзер, изумительно чисто и проникновенно спевший арию Петра «Смилуйся» в дуэте со скрипкой Владислава Песина, и тенор Егор Семенков – Евангелист. Выразительность и объемность его голоса, продуманность нюансировки в зависимости от ключевых слов текста, картинность его музыкальной речи захватывали внимание зала. Прекрасен был хор musicAeterna, подготовленный Виталием Полонским: энергичный посыл в репликах turbae, четкое голосоведение в фугах и абсолютная слитность вертикали в хоралах – все, как задумал композитор.
Отдельные шероховатости не помешали проникнуться величием момента и оценить цельность и продуманность интерпретации Теодора Курентзиса. И когда отзвучал финальный хор, публика, подобно прихожанам в церкви, молча встала и покинула «Зарядье», неся в себе скорбь о Сыне Человеческом и радость, что мы слышали такого Баха – дерзкого, стильного, красочного.
