Конкурс Чайковского
Попробуем для начала сконструировать образ идеального певца, которого заведомо хотелось услышать на главном русском творческом состязании – Конкурсе имени Чайковского: готовый артист без криминальных проблем с техникой, обладает талантом и сценической харизмой, демонстрирует отточенные и продуманные интерпретации, владеет языками и разбирается в стилистике. Или такая планка слишком высока? Но для оценки потенциала певцов у нас есть другие конкурсы с методической направленностью, где можно получить ценные советы от членов жюри и развиваться дальше. Конкурс имени Чайковского исторически складывался как битва титанов.
В нынешние сложные времена вообще долго обсуждали, проводить ли конкурс. Из-за проблем с визами и логистикой тяжело утрясался список участников: европейцы и американцы на вокальную часть снова не приехали, нашим певцам пришлось состязаться с Китаем, Южной Кореей и некоторыми странами СНГ. Имена «арбитров» впервые за 65-летнюю историю мы узнали только в день торжественного открытия конкурса. Состав вокального жюри выстраивался вокруг русских звезд, хотя много лет назад оценивать певцов приезжала сама Мария Каллас, а всего лишь четыре года назад мы имели счастье видеть Эдиту Груберову. Тем не менее среди судейской коллегии 2023 года есть кому доверять – например, Валерий Гергиев пригласил всемирно известного тенора и дирижера Дмитрия Корчака, обладающего уже достаточным педагогическим опытом, знаниями и чутьем. Пожалуй, ему единственному можно было доверить просмотр первого тура по трансляциям, но финал он слушал очно. Также в жюри работали: Хибла Герзмава, Ольга Бородина, Дарима Линховоин, Алессандро Ариози и другие.
Фактически конкурс разделился на две части: шесть дней прослушиваний первого и второго туров в крайне неудачном маленьком Зале имени Мусоргского и финальный вечер в Мариинке-2 с оркестром. Не будет преувеличением сказать, что когда певцы вышли на большую сцену, состязание началось заново. Ни камерный зал, ни трансляция не могли обеспечить адекватное восприятие главных критериев: силу голоса, полетность. Именно поэтому члены жюри в качестве «подушки безопасности» решили пропустить в финал четырнадцать участников, а не восемь, как предполагал регламент.
Однако самые ужасные опасения не подтвердились: с разным успехом, но с оркестром Мариинского театра под управлением Павла Смелкова прозвучали все голоса. Без премий остались четверо: Константин Федотов с большим и пока не идеально управляемым басом, склонный к однообразности звучания и шаблонности; Александр Михайлов, представивший «характерный» вариант арии Ленского и нестильного Вертера; Роман Широких, напрасно замахнувшийся на Калафа; и китайский бас Ливэй Хоу, которого подвел плохой русский язык, спровоцировавший технические шероховатости.
Премии на конкурсе распределялись по голосам – отдельно женским и мужским. Среди прекрасных девушек разобраться было непросто, поскольку они очень разные по амплуа, но вполне сопоставимые по уровню профессионализма. Первую премию присудили Зинаиде Царенко – понятное для русского уха меццо, по данным и технике напоминающее хороший уровень советских времен. Ольга Маслова оказалась на втором месте, хотя она одна из тех участниц, кого можно назвать готовой певицей, тем более с редким для сегодняшнего дня настоящим драматическим голосом, хотя спорным с точки зрения его регистровой ровности, также неоднозначны некоторые моменты ее трактовок Абигайль или Турандот. Третью премию присудили Альбине Тонких, несмотря на то, что она принципиально отличалась от конкуренток изумительным и по-европейски аккуратным звуком, хорошим французским произношением в арии Микаэлы. На четвертом месте оказалась Полина Шабунина, которая пока была не готова убедительно представить вердиевскую Леонору.
Среди мужчин первую и вторую позиции справедливо завоевали певцы из Южной Кореи. Возможно, им не хватало стилистической грамотности, но роскошные тембры голосов и выверенность технических приемов сделали свое дело. Тенор Сон Чи Хун уверенно шел на протяжении двух туров, показывая себя в удачном репертуаре, а в финале и вовсе обеспечил каламбур: спел Ленского лучше, чем русские певцы. Если на тенора многие делали ставку, то бас Чон Ин Хо шел ровно, но незаметно: и Рене, и Базилио получились прилично, без неожиданных нюансов. Примерно так же выступил китайский баритон Хун Чжэньсян. Удачно и на все сто процентов раскрылся в финале артист Молодежной оперной программы Большого театра Максим Лисиин, которому объективно нужно было присудить первую премию, но он разделил вторую с корейским басом. В полуфинале Максим спел сложнейшую программу на четырех языках, один из немногих прогрессивно показал репертуар XX века, но Зал имени Мусоргского элементарно оказался для него слишком сковывающим и неудобным – не тот масштаб для такого уровня. Увы, на четвертое место жюри отправило Игоря Морозова, сорвавшего голос в финале арии Туридду и глобально промахнувшегося опять же с арией Ленского, а также Глеба Перязева, который не показал себя достойно в настоящем басовом репертуаре, выбрав для финала арию Эбн-Хакиа из «Иоланты» Чайковского и Куплеты Тореадора из «Кармен» Бизе.
Теперь у всех неравнодушных к оперному искусству есть возможность ответить на главный вопрос: совпадают ли творческие итоги конкурсантов с образом идеального участника Конкурса имени Чайковского? Пожалуй, нам еще есть к чему стремиться. И желательно начать с «корня проблемы» – с российского вокального образования, уже давно нуждающегося в реформах ради соответствия наших артистов требованиям современного театра.
