Персона
Эта красивая хрупкая женщина производит впечатление «железной леди». Никто и никогда на публике не видел ее слабой даже в самые сложные минуты, которых было в ее жизни предостаточно. Обладая чувствительной натурой, Алла Сигалова утверждает, что если бы жила без боли, то не могла бы работать: боль, которую человек преодолел (или не преодолел), и есть генератор жизни и творчества. А вулкан страстей, бушующий внутри нее, находит выход в ярких сценических постановках. Все они о любви, говоря языком Пастернака, о «свойствах страсти», как и сейчас ее независимый спектакль «Магия целого» и «Каренина. Процесс» на сцене Театра Наций. И такова ее героиня в недавно прошедшем сериале «Балет».
Марине Зельцер (МЗ) выпала возможность побеседовать с Аллой Сигаловой (АС) об успешных проектах российского хореографа, актрисы, режиссера.
МЗ Алла, вы настоящий человек-оркестр! Умудряетесь ставить спектакли и как хореограф и как режиссер, преподавать в двух театральных институтах, выходить на сцену и сниматься в кино. В том сезоне у вас случился сериал «Балет» (режиссер — Евгений Сангаджиев) и два спектакля — «Каренина. Процесс» и «Магия целого».
АС Прошлый театральный сезон, конечно, был, прежде всего, связан с «Балетом». И этот сериал, и «Каренина. Процесс» — два очень важных пункта, которым я отдала все силы. А поскольку в «Карениной» я существую и как актриса, то можно сказать, что мой прошлый год все-таки был направлен в сторону исполнительского существования.
МЗ После «Балета» вы говорили, что быть ведомой в хороших руках, отойти от лидерства и огромной ответственности — это счастье, и что вы бы хотели прожить какое-то время так. Правда, сомневаюсь, что сможете…
АС Наверное, вы правы. Но эта работа была абсолютным счастьем. А вообще, я живу на нескольких ответвлениях одной и той же территории — территории искусства, и все это вместе — кино, театр, педагогика — и есть та самая «питательная среда», которая делает мою жизнь наполненной.
МЗ Вы испытывали страх перед началом съемок? Все-таки у вас был большой перерыв в работе на площадке…
АС Присутствовало волнение, но это ощущение меня сопровождает и перед важными профессиональными событиями, и просто перед репетицией со студентами. Оно связано только с одним — с желанием сделать все, что задумано, на том уровне, который я себе определила.
МЗ Но на съемочной площадке уровень определяется мнением главного человека — режиссера. А к монитору вы ходили после сцен?
АС Режиссер не тот человек, который, как в цирке, после хорошо выполненного трюка дает тебе морковку. Я абсолютно доверяла Евгению Сангаджиеву, а к монитору подошла лишь раз на первой репетиции. Увидела, что я со своим невероятным темпераментом выгляжу сейлемской колдуньей (смеется), и тут же поняла, что мне с этим сделать.
МЗ 18 октября у вас состоится вечер в Доме музыки…
АС О, да! Я очень жду его, готовлюсь, работаю. В первой части — спектакле «Магия целого» — появится мой новый партнер — выдающийся танцовщик Володя Шкляров. Он потрясающе работает в Мариинском театре, причем в самых разных амплуа. Вторая часть, совершенно незнакомая для меня, — общение с залом. Так что, я думаю, будет очень интересно.
МЗ Вы уже показывали этот спектакль, только с Ильдаром Гайнутдиновым. У вас только новый партнер, или же есть изменения в режиссуре, хореографии?
АС Мы начали репетировать заново, и спектакль стал более насыщен хореографически, потому что Володя привнес интересную актерскую линию и пластический рисунок.
МЗ Как вы поняли, что Владимир Шкляров — необходимый вам человек?
АС Володю знает весь балетный мир и не только. Я слежу за ним с его молодости. У нас не так много танцовщиков, которых можно назвать выдающимися, пяти пальцев хватит, чтобы всех перечислить. Почему именно он? Было предчувствие, что именно этот человек привнесет в историю новую жизнь, новую пульсацию.
МЗ А почему произошла замена?
АС Мне всегда нужно двигаться вперед — в качестве, в нюансах… Тяжело, когда танцовщик стоит на каком-то одном уровне. Я постоянно в поиске новых смыслов, новых эмоций и должна иметь возможность в партнерстве профессионально расти.
МЗ Но вы же видели потенциал Ильдара? И, наверное, вам это сотрудничество было интересно как педагогу?
АС Конечно. Я обожаю работать со своими студентами, вскрывать в них то, о чем они еще сами не догадываются. Вообще, любая работа с молодым, способным, увлеченным человеком — всегда радость. Но ты же никогда не узнаешь его дальнейшее развитие. Студент, который кажется способным, даже талантливым, порой может осилить только короткую дистанцию, а кто-то долго не раскрывается, набирает, а потом выстреливает раз за разом.
МЗ Вы по-прежнему заведуете двумя кафедрами в разных театральных институтах, по-моему, это уникальный случай…
АС Да. Во МХАТе — кафедрой пластического воспитания актера, а преподаю актерское мастерство — вот такая сложная конструкция, а в РИТИ (ГИТИС) — кафедрой современной хореографии и сценического танца. МХАТ — маленькое государство, где все друг друга знают и внимательно наблюдают друг за другом. ГИТИС же — огромный завод с большим количеством кафедр, факультетов. Это совсем другая атмосфера. Ты все время приходишь в дом, где можешь встретить незнакомых людей. Для меня эти два института — совершенно разные творческие организмы с абсолютно разными установками. И именно это рождает во мне азарт и интерес.
МЗ Не могу не восхищаться тем, что этот азарт у вас не уходит ни с огромным опытом, ни с возрастом. Хотя вы и сами называете себя уникальной в этом смысле…
АС Конечно, я уникальная, потому что тех, кто такое количество времени занимается своим делом и успешно, очень мало. Подходя к своему юбилею и оглядываясь вокруг, я вижу, что нас, людей такого возраста с активной творческой жизнью, действительно почти нет.
МЗ Вы читаете отзывы в соцсетях о вас и ваших актерах, учениках?
АС Я не занимаюсь этим, не собираю мусор. Нет ни одного яркого, делающего что-то человека, к которому бы все относились ровно. Сколько раз я слышала, что Михаил Барышников — отвратительный танцовщик, причем это мнение высказывали очень известные его коллеги. И сколько раз я слышала, что на Плисецкую нельзя смотреть — у нее завернуты ноги, руки как у цапли, но меня это совершенно не волнует, так как по каждому человеку, с которым я встречалась, которого видела, есть мое личное суждение. Например, Толстой не любил Пушкина. Но я читаю с одинаковой любовью обоих. Какая мне разница?
МЗ А как вы относитесь к критике?
АС Уже давно никто не реагирует на критику, которая дискредитировала себя, равно как и большинство премий. Сегодня главный критерий — интерес зрителя.
МЗ Как к вам приходят идеи спектаклей? Что становится толчком?
АС Каждый замысел рождается от разных толчков, их может быть миллион, тут совершенно нет правил.
МЗ «Каренина. Процесс» как название выстрелило просто в разговоре с Софьей Эрнст в кафе…
АС Да, потому что в ней сочетание редкой инфернальной красоты и удивительной силы. Она такая индивидуальность, что ее лицо, ее волосы, ее алебастровая кожа совпала для меня с образом Карениной. И по своей сути она может играть такие масштабные характеры.
МЗ Как-то вы сказали, что ваше отношение к Анне Карениной, как и у многих, менялось с годами от полного очарования к неприятию, но потом начался обратный отсчет. Чем вы восхищаетесь в ней сейчас?
АС В первый раз я прочитала этот роман в тринадцать лет во время летних каникул и испытала потрясение. У меня сейчас человек, который может страстно проживать любовь, вызывает восхищение. Но вообще, отношение к человеку и любовь к нему не красится одной краской.
Я страстный человек! Но страсть у меня никогда не была разрушительной. Это созидательный момент моей жизни.
МЗ Есть ли какой-то композитор, который для вас является олицетворением страсти в музыке?
АС В музыке много страсти. И в «Щелкунчике» Чайковского она есть.
МЗ Часто танго связывают со страстью. У вас был прекрасный спектакль по композициям Астора Пьяццоллы…
АС Я не люблю разговоры про страсть в контексте танго. И если мы говорим про музыку, это, конечно, прежде всего, про одиночество.
МЗ Выбирая материал для постановки, вы больше отталкиваетесь от музыкальной первоосновы или литературной?
АС Каждый раз по-разному. Для того, чтобы воспылать, чтобы появился импульс к фантазии, нужна одной тебе свойственная деталь — какое-то слово, звук или поворот головы человека, руки, жест… У меня все идет от мелочей.
МЗ А в такой истории, как «XX век. Бал», вы тоже отталкивались от мелочей? Это же целое историческое чувственное полотно…
АС Да, тоже от частностей — от своего детства, от запаха маминых рук, от Ленинграда того времени, от тех людей, которые дотронулись еще до Серебряного века и с которыми мне довелось общаться. Мне хотелось вспомнить все это, остановить, зафиксировать мгновения.
МЗ Как происходил отбор исторических событий и литературных, театральных, кинематографических, музыкальных произведений, включенных в действие?
АС Самым сложным был именно процесс отбора, потому что я просто захлебывалась от воспоминаний. Мы с Константином Эрнстом, соавтором «XX век. Бал», сразу договорились: на каждое десятилетие будет отведено по десять минут, что, в принципе, нереально. Я начала выписывать все, что для меня важно в конкретном десятилетии, потом раскладывать по историческим событиям и сопоставлять свое личное ощущение от них. Затем вспоминала все художественные события. И вот то, на что больше всего откликалась моя эмоциональная, чувственная память, в результате и вошло в спектакль. Что касается музыкальных произведений, то сначала был список из тридцати вещей, потом нужно было сократить его до десяти, из которых оставить две. Я отбирала то, что мне было важно. Это очень личный взгляд на ХХ век, моя история.
МЗ В театре Олега Табакова пять лет назад вы поставили «Мою прекрасную леди» и потом рассказывали, что с детства любили эту историю, хотя музыкальная комедия режиссера Джорджа Кьюкора с Одри Хепбёрн и Рексом Харрисоном в главных ролях, на ваш взгляд, слабовата…
АС Да, это так. Но в фильме есть другое — потрясающе красивая женщина, потрясающе красивый мужчина, потрясающая работа художника по костюмам, потрясающе сделанная музыка. Мысль поставить это присутствовала в моем подсознании всегда.
МЗ Вы сразу увидели своего Хиггинса в лице Сергея Угрюмова?
АС Угрюмов меня интересовал очень давно. Он артист с огромным потенциалом, и у него совершенно неординарная внешность, мужская скульптурность лица, тела, очень красивые руки, которые просто завораживают. Для меня тело — это сигналы, очень важные знаки. Я их вижу и реагирую на походку человека, на поворот головы, на то, как он берет кого-то за руку.
МЗ В прошлом сезоне в этом же театре была выпущена новая версия «Бумбараша». Это восстановление по части хореографии, или были изменения, привнесено что-то новое?
АС В этом «Бумбараше» занято больше людей по сравнению с первым спектаклем, есть новые сцены, в которых пришлось ставить хореографию. Что-то, конечно, пришлось корректировать и в старых сценах. К тому же площадка на Сретенке — это не крошечный зал на Чаплыгина, и это тоже диктует определенные изменения.
МЗ Пересматривая репертуар Мариинского театра в связи со Шкляровым, я через строчку вижу: «Хореография Мариуса Петипа» — и очень мало другого, нового, свежего.
АС Вероятно, балет и пребывает в стагнации, что ни вправо, ни влево никак не двигается. Конечно, люди по всему миру хотят видеть классический репертуар, но для меня все это уже невыносимо смотреть. А современных произведений рождается минимально. Я думаю, что заказывается очень мало балетной музыки у больших композиторов, потому что их тоже практически нет. И больших хореографов, которыми раньше можно было похвастаться, тоже считанные единицы.
МЗ А дирижеров?
АС Выдающихся дирижеров гораздо больше, но я говорю про авторов. А среди музыкантов у меня есть одна бесконечная любовь и привязанность — Гидон Кремер. Я считаю его величайшим исполнителем, и все, что он делает, находит отклик в моем сердце. Я очень много с ним работала, и мы общаемся.
МЗ Если играет блестящий исполнитель, то вам все равно, какую классическую музыку слушать?
АС Если я слушаю Кисина, Плетнёва или Кремера, для меня важен не композитор, а то, что они играют, их интерпретация, высказывание на эту тему.
МЗ И у вас совсем нет композиторов, которые вам близки априори?
АС Конечно, есть. Но мы с музыкой общаемся через исполнителя, а не через партитуру. Ведь можно и Чайковского играть так, что слушать невозможно.
МЗ А если мы будем говорить про оркестр, кого вы назовете?
АС Ансамбль «Кремерата Балтика», а из оркестров — это уже только записи, которые я слушала. Тот же Фуртвенглер для меня абсолютный эталон.
МЗ И вы часто слушаете записи? У вас остается на это время, ведь такое не будешь слушать фоном?
АС Для меня это абсолютная необходимость, разговор о чем-то очень важном, получение серьезных эмоций. Я могу просто сесть в кресло, включить музыку и погрузиться в нее. И для меня это будут самые прекрасные два-три часа общения с чем-то божественным. А фоном вообще музыку слушать нельзя.
МЗ В машине у вас не включено радио?
АС Радио в машине у меня всегда на волне «Орфей». Я слушаю джаз или классику, но это становится смыслом, а не фоном.
МЗ Но надо же концентрироваться на дороге за рулем?!
АС Я сорок лет за рулем, и ничего, справляюсь.
МЗ А вы помните чье-то исполнение, которое вас потрясло в начале вашей сознательной жизни?
АС Поскольку я жила в Ленинграде в особенной среде, мы почти каждые выходные ходили в консерваторию, в филармонию. И, конечно же, счастье, что удалось услышать Михаила Плетнёва, после того, как он получил первую премию на Конкурсе Чайковского — я это очень хорошо помню. И, конечно, Евгений Мравинский и молодой Юрий Темирканов… Это все производило невероятное впечатление.
МЗ В годы юности вы не увлекались русским роком? Ни Гребенщиков * (признан иноагентом на территории РФ), ни Nautilus Pompilius, ни «Машина времени» вас не трогали?
АС Я ничего этого не знала. Все мимо меня прошло. И когда краем уха слышала, не понимала, в чем прелесть, на что я должна обращать внимание. Я слушала The Beatles, Rolling Stones. Pink Floyd навсегда осталась моей любимой группой.
МЗ А что насчет зарубежной эстрадной музыки? До вас донеслись имена Джо Дассена, Тото Кутуньо, группы ABBA, например?
АС Дассен да, я его очень люблю, но я уже была взрослая, когда он появился. На первом месте для меня — Серж Генсбур, дорогой мне человек.
МЗ Были ли в вашей жизни моменты, когда казалось, что вы идете по инерции, ощущение рутины, может быть, и вы кидались со страстью во что-то другое?
АС Такое у меня было в педагогике лет двадцать-двадцать пять назад. Я занималась только руководством кафедрой и не преподавала год или два. И мне этого времени хватило, чтобы опять разгорелось желание. Без страсти я не могу ничего делать, я должна страстно хотеть этого.
