Мнение
Есть профессии, в самих названиях которых заложены гендерные ограничения, среди них – много творческих: композитор, сценограф, режиссер… Производные от них в женском роде не прижились в нашей повседневной речи и даже воспринимаются с некой издевкой. Сказать «композиторка», к примеру, – это почти унизить персону. Об этом мы начали разговор в материале «Семеро смелых» в «Музыкальной жизни» № 3, 2022, проведя опрос среди женщин-композиторов. Теперь исследуем тему, обращаясь к оперной режиссуре. По всей России ставят спектакли, номинируются и получают самые престижные театральные премии режиссеры-женщины. Почти все они – выпускницы РАТИ-ГИТИС, мастерской Георгия Исаакяна, который считает, что «прямо сейчас, на наших глазах, в мире оперной режиссуры происходит фем-революция». Его аргументы и комментарии читайте в интервью, а мы попросили высказаться представительниц этой профессии, предложив ответить на наши вопросы.
Виктория Агаркова
1. Первый поход в оперу произвел на меня огромное впечатление. Мне было семь лет. И это был «Князь Игорь». После просмотра я еще неделю разговаривала дома с родителями речитативом.
2. Для них это не было неожиданностью, я с детства хотела быть режиссером.
3. Основное – подход к поиску решения, ключа спектакля.
4. На данный момент это единственный способ в нашей стране для молодых режиссеров хоть как-то заявить о себе.
5. «Режиссер – мужская профессия». Слышу постоянно, но это выражение – уже какой-то пережиток прошлого. Очень часто чувствую предвзятое отношение, мол, что она может, когда начинаю работать с новыми людьми. В такие моменты я просто делаю свою работу, я прекрасно знаю, что я могу, а чего не могу. Чужое мнение мне неинтересно. Просто это усложняет процесс, ведь каждый раз приходится заново доказывать, что ты профессионал и серьезный человек. Разумеется, потом все это сходит на нет, но первые репетиции всегда сложные, когда люди еще не знают тебя и не понимают , почему должны делать то, что ты хочешь. Конечно, с коллегами, с которыми уже встречались на площадке, такого не происходит.
6–7. Я поклонница музыки XX и XXI веков. И для меня всегда большая радость, если удается поставить произведения этих эпох. Мне удалось поработать с партитурами Бриттена («Оуэн Уингрейв», «Река Керлью»), Хенце («Эль Симаррон»), Щедрина («Боярыня Морозова»). Надеюсь, впереди еще много интересного.
8. Для меня не имеет значения пол композитора. Я просто люблю музыку. И ко всем партитурам я отношусь одинаково вне зависимости от того, кем она написана.
9–10. Как раз сейчас ставлю свой первый спектакль в Европе – El Cimarrón Хенце. Отличается тем, что все работают строго по часам – ни минутой больше, ни минутой меньше. А вот по России пока не ставила.
11. Нет, драматический театр я люблю созерцать, но ставить ничего не хочу. Вот как-то так устроен мой мозг, что реагирует на музыку и сразу же рождаются идеи и картинки – с пьесами так не работает.
12. Мне важно, чтобы люди были профессионалами своего дела.
13. Да, мне нужна постоянная команда. Мы с моими коллегами понимаем друг друга с полуслова.
14–15. Я бы хотела перефразировать вопрос: как помочь молодым российским режиссерам? Довериться им и дать площадки для постановок.
Надежда Бахшиева
1. Первый раз я познакомилась с оперой прямо «в бою», участвуя с детским хором в постановке оперного театра в Астрахани. Это была опера «Паяцы» Леонкавалло. Я могла прогуливать школу ради этих репетиций, что мне, отличнице, казалось тогда неслыханной дерзостью и опьяняющим глотком свободы. Поэтому для меня тогда опера казалась чем-то вроде домика на дереве, тайной комнаты или шалаша из одеял – пространством игры, где возможно делать всё, что хочется, имея в виду правила этой игры. Я до сих пор примерно так к опере и отношусь, но с некоторыми оговорками.
2. У меня нет историй про то, как я со скандалом уходила из дома или устраивала показательные выступления, потому что меня никто не понимает. Родители сказали: «Хочешь – иди и делай, мы уважаем твой выбор, поддерживаем тебя и будем поддерживать всегда».
3. Ты можешь делать что угодно, если это разобрано, проанализировано и оправдано. Но, главный для меня инсайт случился на втором курсе, когда я работала над отрывком из азербайджанской оперетты. Процесс был мучительным, я долго не могла найти ключ и подход к произведению. Несмотря на то, что я представитель национального меньшинства и это часть моей культуры, продолжала эксплуатировать клише и штампы так, будто это что-то чужое. Помню, что тогда Георгий Георгиевич сказал мне, что явно не стоит подшучивать над своей культурой. Сейчас я понимаю, что меня пытались аккуратно направить в ту точку, с которой я могу взглянуть на работу через призму деколониальности.
4. Да, это хорошая возможность заявить о себе, своих идеях и найти театр/команду, с которой затем можно работать вместе. Некоторые из конкурсов имеют мало общего с тем, как действительно устроена работа режиссера на месте, но это в любом случае полезный опыт.
5. С сожалением. Не могу поверить, что кто-то действительно еще оперирует такими фразами и считает возможной дискриминацию. Мне повезло не слышать подобную чепуху в свой адрес или в адрес моих коллег-женщин.
6. Последние два-три года я занималась довольно специфическими вещами, которые в каком-то смысле могут и вовсе не восприниматься как опера. Это долгая дискуссия. Из последнего – art&science опера «Log» в рамках лаборатории «КоОПЕРАция» в соавторстве с нечеловеческими агентами, анимационная опера «Подключись» – шутка, которую мы создали с моими коллегами при поддержке МГАДМТ имени Н. И. Сац. Опера-видеоигра, над которой я работаю вместе с композитором Алсу Нигматуллиной. Я также пытаюсь включить свои наработки в области медиаарта в оперную практику и концептуализировать все медиа, задействованные в работах, дать им голос и пространство для действия. Первые попытки я предприняла во время работы над отрывком из оперы «Риголетто» Верди в рамках Baikal Opera Lab и в отдельных перформансах.
7. Меня гнетет дисбаланс в репертуарной политике, поэтому я выступаю за то, чтобы новых опер и возможностей работать над ними стало больше. Это бесценный опыт, ведь ты встречаешься с иным подходом к созданию музыкальной драматургии и, соответственно, развиваешь свои навыки, дополняешь личную систему анализа и работы – такая генеративная режиссура в режиме реального времени. Но есть определенное количество «классических» произведений, которых все еще нет в моем портфолио, и я была бы не против их интерпретировать.
8. Я работала с женщинами-композиторами, работаю и буду работать. Как и с мужчинами.
9. А вот зарубежных проектов пока не было.
10. Поддержку у художественного руководства я находила всегда, а вот с административной частью случались моменты недопонимания. Просто я не верила в их версию того, что нужно зрителям, потому что, на мой взгляд, это вообще довольно странный подход – решать за большое количество людей сразу, полагаясь только на собственные прогнозы.
11. С моей точки зрения, это тренд последних ста лет. Мне неинтересно работать в текстоцентричном пространстве, я скорее бы высказалась в пространстве современного искусства, а именно обращаясь и используя новые медиа.
12. Мне бы хотелось, чтобы я дожила до того момента, когда гендерный баланс – это не что-то искусственно созданное, а абсолютно привычное и нормальное.
13. Подозреваю, что тандемы часто имеют практическое и функциональное значение. Например, когда тебя просят придумать спектакль за две недели, у тебя просто нет времени коллаборировать с кем-то новым. Но опыт участия в разных лабораториях и резиденциях помог мне найти единомышленников и среду для диалога, в том числе потому, что там есть время для разговора, и теперь список моих соратников расширился. Чем больше будет таких инициатив, тем лучше.
14–15. Помочь лучше деньгами.
Валентина Грищенко
1. Первые впечатления довольно смутные. Но серьезное увлечение оперой началось со спектакля «Руслан и Людмила» Дмитрия Чернякова в Большом театре. Это одно из важных событий в жизни. Выйдя из театра, сказала себе: «Я хочу также. Хочу попробовать».
2. Не говорила близким ничего о поступлении, пока не прошла все предварительные этапы и не вышла на конкурс. Боялась, что будут отговаривать. Когда сказала – отнеслись с пониманием. Мои родители сами много лет занимались театром, дважды создавали небольшие любительские труппы в городах, в которых жили в молодости. Папа много ставил как режиссер. И, видимо, делал это очень хорошо: папиного «Питера Пэна» запомнила на всю жизнь.
3. Главный секрет педагогического подхода Георгия Георгиевича, как мне кажется, в том, чтобы не мешать каждому из нас развиваться в своем направлении. Все режиссеры нашего курса очень разные – и в этом заслуга нашего мастера. Он, конечно, направлял, указывал на очевидные ошибки. Предлагал, в каком направлении можно искать новый подход, но никогда не давал готовых решений.
4. Я из тех, кто не любит конкурсы, особенно если речь идет о творчестве. Другое дело – лаборатории, позволяющие встретить новых людей, новых мастеров-педагогов, посмотреть на всё под другим углом. Я сама хочу продолжать создавать лаборатории для молодых режиссеров, композиторов и дирижеров, как мы это когда-то сделали с ребятами из проекта #брэдбериопера.
5. Сложный вопрос. Классическая режиссура – для людей с очень сильной волей и целеустремленностью. Эти качества могут быть развиты у человека любого пола. Но мужчинам в среднем, мне кажется, с этим проще. Креативные способности, образное мышление, системность и всё остальное, что я считаю важным для классического режиссера, к полу никакого отношения точно не имеет.
6. Главный проект – семейная опера Михаила Броннера на стихи Григория Остера «Вредные советы» на сцене МГАДМТ имени Н.И.Сац. Остальные проекты были в рамках лабораторий.
7. Я люблю общаться с композиторами, это всегда невероятно тонкие и интересные люди. Поэтому работать с современными авторами для меня особое удовольствие. Хотя «дружить» с классиками, погружаться в их мир – тоже очень здорово.
8. Многих девушек-композиторов очень люблю и мечтаю с ними работать. Но тот факт, что мы с ними одного пола, никакой роли не играет.
9–12. –
13. Я бы хотела однажды собрать команду, с которой бы мы двигались вместе от проекта к проекту. На мой взгляд, сплоченная команда единомышленников – это то, что многократно расширяет творческие возможности каждого участника.
14. Для меня это странно. Другое дело – лаборатория или какой-то проект, все участники которого – женщины. Это был бы необычный опыт.
15. Я за то, чтобы было больше, намного больше, грантов для независимого театра.
Наталия Ефимова
1. Помню, что смотрели фильм-оперу «Евгений Онегин» вместе с мамой. Сначала я удивлялась, как она понимает слова, но потом перестала пытаться, начала слушать музыку, и через несколько просмотров мне все стало понятно, все буквы встали на свои места, и я поймала этот «певучий разговор».
2. Мои близкие поддержали и всегда интересуются моими делами и радуются вместе со мной.
3. Главный секрет – это, наверное, придумывать поменьше секретов. Когда поступала, думала, что меня ждут инструкции и правила, но их не оказалось, зато каждый показ был шансом проявиться, сделать, как чувствуешь, и получить здравую критическую оценку. Вот так, через свободу выражения себя и попытку найти главное и честное, мы и учились.
4. Я сама не участвовала в конкурсах, но знаю, что для многих это шанс заявить о себе, найти связи, получить приглашение.
5. «Режиссер – мужская профессия». Я такого не слышала, спокойно отреагирую, но считаю, что у профессий нет половой принадлежности.
6. Я руковожу Детской студией при Театре имени Н.И.Сац. Очень люблю педагогов и ребят, и если посмотреть все, что мы делаем с ними, это возможность, в том числе, и узнать меня.
7. Мне интересно вдохновляться музыкой любой эпохи, в каждой есть свое незаменимое звучание.
8. Если мне встретится такой материал, то, конечно, да.
9. Пока не представилось возможности ставить за рубежом.
10. Да, в регионе все шли навстречу и, наоборот, просили придумать как можно больше интересных решений и задач.
11. Каждый хорош на своем месте; мне кажется, что я не должна залезать на эту территорию, хотя, конечно, в процессе обучения детей и студентов занимаюсь и драматическими спектаклями-сценами тоже.
12. Мне важно ощущать рядом команду единомышленников, над их гендерной принадлежностью я не задумываюсь.
13. Я всегда стараюсь, чтобы рядом были свои люди, с которыми я общаюсь на одном языке и точно знаю, что смогу спорить только, чтобы добиться лучшего, а результат будет удовлетворять всех.
14. Я не знаю о таких грантах, но думаю, что лучше поддерживать не женщин или мужчин, а просто молодых режиссеров.
15. Помощь? Создавать новые площадки, на которых можно было бы реализовать свои спектакли, не тратя на это баснословные суммы. Помогать коммуникации студентов разных творческих вузов, чтобы можно было создавать постановки на старших курсах в качестве практики.
Елизавета Корнеева
1. С оперой и в целом с классической музыкой я познакомилась в раннем детстве. Поэтому она мной воспринималась как что-то естественное. Скорее, современные музыкальные жанры воспринимались как событие или шок, но тоже проникали в меня.
2. Папа неделю молчал, когда узнал, что я поступила в ГИТИС на оперного режиссера… Однако сегодня вся семья активно поддерживает меня и прилетает на все мои премьеры.
3. Уметь переводить эмоцию в мысль!
4. Конкурсы и оупен-коллы, безусловно, важны, но не всегда в качестве старта. Это развитие!
5. Кажется, все мои коллеги уже убедились, что режиссер – профессия вполне женская… Или они тактично молчат.
6. Опера В.Мартынова «Новая жизнь», поставленная в Башкирском государственном театре оперы и балета (номинант на «Золотую Маску» в шести категориях), опера Л.К.Смит Facing South (Московская государственная консерватория) – номинант на премию «Онегин», опера В.Беллини «Капулетти и Монтекки» (Московский международный Дом музыки) – номинант на премию «Онегин», опера Р.Леонкавалло «Паяцы» (Красноярский государственный театр оперы и балета имени Д.А.Хворостовского).
7. Люблю сталкивать в себе современных авторов и классиков.
8. Невероятный опыт работы с современным канадским композитором Линдой Кэтлин Смит в прошлом сезоне стал настоящим открытием для меня.
9. Зарубежные проекты были. Отличия не то чтобы во многом, а, кажется, во всем. Дело в сложившемся подходе к процессу. Но это во многом и вопрос менталитета.
10. Мне пока везло с региональными театрами и руководством. Мы всегда работали и работаем командой. В целом я ощущаю доверие и поддержку.
11. А это идея – поработать в драматическом театре.
12. Скорее нет, чем да.
13. Совместно с одним сценографом (Екатериной Агений) мы поставили уже более восьми спектаклей. Это очень ценно, когда возникает длительное творческое партнерство со сценографом, художником по костюмам, дирижером. Однако это не запрещает тебе расширять горизонты, быть в поиске, работать с новыми людьми.
14. Специальные гранты, а такое есть у нас?
15. Помочь лучше деньгами, возможностью.
Мария Фомичёва
1. Первое знакомство с оперой произошло, когда мне было, наверное, 5-6 лет. Готовясь к поступлению в музыкальную школу, я посещала уроки игры на фортепиано, и однажды преподаватель поставила, страшно сказать, на грампластинке отрывок из оперы Пуччини – кажется, это была «Богема». Помню, что замерла, превратилась в слух, и мое маленькое сердечко забилось чаще.
2. Мне кажется, что мои близкие до сих пор не поняли, что это за профессия такая странная. Если серьезно, то решение заниматься режиссурой было принято мной в сознательном возрасте. На тот момент я уже получила среднее специальное, высшее образование в области музыкального театра. Поэтому не думаю, что мой выбор стал сюрпризом для семьи. А что вы хотите от ребенка, который с пяти лет занимается музыкой?
3. Про лайфхаки Георгия Исаакяна нужно книгу писать. Попробую ответить сжато. Пожалуй это… Стремление дойти до сути, копать глубже, до самого центра. Точность формулировок, внимательное отношение к материалу, подробная бережная работа с актером, умение слушать себя, не врать. Конечно, простота, отсутствие снобизма, ложного пафоса, чувство юмора. Быть теплым и благодарным.
4. Утверждать, что конкурсы – необходимый старт, не буду. Однако это всегда интересный опыт, подталкивающий к размышлениям. Скажем, участие в режиссерской лаборатории на базе Бурятского театра оперы и балета дало возможность осознать особенности локальной культуры и ее влияние на такую важную для музыкального театра категорию, как время. Увидим, что подарит участие в конкурсе «Нано-опера»!
5. «Режиссер – мужская профессия». Вообще, эта фраза довольно часто звучит. Я улыбаюсь и продолжаю делать свое дело. Режиссер – профессия бесполая.
6. Так складывается, что меня преследует тема снов, точнее, шаткое положение человека между сном и явью, чаще – слитность этих понятий. Пару лет назад возникла идея соединения опер двух британских композиторов – Пёрселла и Бриттена – в единый текст спектакля. Так получился «Сон (Пёрселла) в летнюю ночь (Бриттена)», где гармония барокко переплетается с диссонансным XX веком, образуя размышление на тему «Сна в летнюю ночь» Шекспира. В апреле нынешнего года в Театре имени Н.И.Сац состоялась премьера спектакля «Сны Каштанки» на музыку Михаила Броннера. Снова сны, скорее, путешествие по ним. Для нас, постановочной команды, особенно важной в этом произведении оказалась тема пути героя и его возвращения домой. Поэтому действие происходит в нескольких локациях, что позволяет зрителю в буквальном смысле пройти по маршруту путешествия Каштанки.
7. Мне интересно заниматься сложноустроенным, глубоким материалом. А в какое время, в какой стране, кем он написан – неважно.
8. См. выше.
9–10. –
11. Подобный тренд не лучшим образом складывается на качестве оперных спектаклей. Ничего не имею против драматического режиссера, который умеет читать партитуру. Увы, чаще всего таким навыком коллеги по ближайшему цеху не обладают. Моя стихия – музыкальный театр, музыка, но если будет возможность сделать что-то любопытное в драме – с удовольствием!
12. Для меня важна профессиональная компетентность членов команды, а пол, возраст и прочие критерии – пустое.
13. Со «своими», проверенными проще работать. Вы понимаете друг друга через жесты, взгляды, невнятные звукоподражания. Но выходить из зоны комфорта полезно, даже необходимо. Поэтому я говорю «да» новому и интересному.
14. В первую очередь это возможность реализации в профессии. Давайте нам всего и побольше. Устроим революцию в оперном мире!
15. У Раневской в дневниках есть воспоминание. Кто-то пишет: «Помогите стать актером». Фаина Георгиевна на это отвечает: «Бог поможет».
Мария Чагина
1. Первые оперы я видела в своем родном городе, в Пермском театре оперы и балета. Тогда мне было 4-5 лет. Это был абсолютно новый волшебный мир, который производил на меня впечатление гораздо более сильное, чем кино или живопись. Это была сказка, которая происходила здесь и сейчас.
2. Я не из музыкальной семьи, поэтому, как только родные услышали про мое желание поступать на факультет музыкального театра, все были в некоторой растерянности и не знали, что сказать. Конечно, они были рады, что я сама приняла это решение и что в какой-то степени это новое направление в нашей семье. Но, честно говоря, на тот момент мир оперы был для меня почти таким же неизвестным, как и для моей семьи.
Помню, как бабушка говорила: «Ох, Маша, вот я смотрю по “Культуре” передачи про режиссеров оперных, как все у них сложно… Как же ты со всем этим справляться будешь?»
3. Не знаю, можно ли назвать это секретом, но Георгий Георгиевич абсолютно точно показал мне важнейший способ знакомства с произведением. Способ заключался в очень подробной работе с пространством (контекстом) вокруг произведения. Он учил нас «копать вокруг». Чем любопытнее и дотошнее ты будешь, тем больше интересного и неоднозначного можно для себя найти. В контекст входит время, в которое жил композитор, разные редакции, связь и сравнение с литературным оригиналом оперы, этимология названий и имен персонажей и так далее. И, как известно, чем больше ты уходишь вглубь, тем больше кажется айсберг.
Еще один урок – это контекст и специфика места, где ты ставишь спектакль (страна/город). Ведь на спектакль придут зрители, несущие в себе знание определенного пространства вокруг них. Спектакль не может это пространство напрочь игнорировать, он может искать пути их соединения/диалога. Вообще, диалог был очень важным словом в нашем обучении. Диалог режиссера и материала, диалог театральной группы и зрителей. От Георгия Георгиевича я впервые услышала интерпретацию спектакля как «приглашения к беседе», что лично мне очень импонирует и как режиссеру и как зрителю.
И еще одно правило, на первый взгляд кажущееся чем-то элементарным и само собой разумеющимся, но, как мне представляется, абсолютно основополагающее, – огромное уважение ко всем причастным к спектаклю – к актерам, к технической команде, к администраторам и так далее. Потому что спектакль – это один механизм, где важны абсолютно все.
4. Мой первый оперный спектакль случился именно в связи с арт-резиденцией «Арктика – открытый театр», которую организовал Якутский театр оперы и балета. Написав заявку на спектакль, я прошла конкурс и получила шанс поставить первую оперу.
5. От коллег это было бы очень грустно услышать.
6. На первом курсе ГИТИСа мы с командой сделали спектакль в «Мемориале» «Театр жизни Каролы Неер», который был очень важен для меня: мне было интересно попробовать превратить биографию человека в полноценный спектакль. Сам проект родился отчасти из другого эксперимента – вечера, посвященного Фрицу Лангу, который я сделала в 16 лет в Московской международной киношколе. Другая работа – это опера «Сказка братьев Гримм» («Луна») Орфа, которую я в прошлом году поставила в Якутском театре оперы и балета. Спектакль был удостоен Национальной премии «Онегин» в номинации «Событие года. Традиции» (2021).
7. Мне кажется, я бы не хотела фокусироваться на чем-то одном. С одной стороны, оперная классика – это произведения, проверенные временем, в гениальности которых нет сомнения, а значит, и доверия к ним больше. К тому же это каждый раз поиск новых ключей к произведениям и актуальных тем. Но при этом есть большой соблазн оставаться на этом знакомом и проверенном поле. Мне также было бы интересно работать с молодыми операми/пьесами, где есть определенный риск.
Кроме того, есть множество неизвестных или малоизвестных опер, которые незнакомы широкому зрителю. С ними мне бы тоже хотелось поработать.
8–9. –
10. При работе в провинции как раз и возникает вопрос про контекст места, где происходит постановка. Как правило, разногласия возникали именно на почве «лучшего знания» этого места и предвосхищения ожиданий зрителей. Мол, в Москве, может, на такое и пойдут, но здесь это будет непонятно, здесь другие традиции и нужно говорить на другом языке со зрителем.
С одной стороны, к этому действительно нужно прислушиваться, но при этом я не считаю, что оправдание ожиданий зрителей – цель режиссера. Скорее наоборот.
11. Драматический театр, честно говоря, это такой же айсберг для меня. Там совершенно другие законы. В этом году я как раз начала заниматься изучением и практикой в драматическом театре. В первое время с ужасом понимала, что многое, что работало в опере, в драматический театр прямо никак не переносится. Конечно, это прежде всего касается другой работы с актерами, а также работы со сценическим временем. Это новый язык для меня, законы которого мне еще предстоит осваивать.
12. –
13. Не думаю, что постоянные тандемы «сужают горизонты». Как раз вы вместе можете вместе проходить путь, «разгоняя» друг друга и подталкивая на новые вызовы. Это очень редко и ценно, когда у тебя есть соавтор, с которым уже выработался общий язык и есть общая территория, тогда один проект цепляется за другой и появляется совместная история развития. Лично для меня такие люди очень важны.
14. –
15. Это прекрасно, что сейчас в России существуют лаборатории как для режиссеров драматического, так и оперного театра, – безусловно, очень важная площадка для встречи и экспериментов.
Лично мне было бы интересно совместное пространство для режиссеров, где происходил бы не столько конкурс, сколько именно обмен, обсуждение разных методов и вопросов.
