Конкурс Чайковского
Я завершаю серию репортажей о состязаниях скрипачей, и если читателям довелось следить за ними, они заметят перекличку с заголовком первого дня: «Усидчивые остаются и выигрывают».
«Что это, о талантах?» – проскальзывали недоумения.
О слушателях. Потому что стоило быть усидчивыми, выдержать первый конкурсный день, второй … пятый … и, наконец, услышать всех финалистов.
Конкурс получился. Были и открытия, и находки. Было все. Даже задымление возле Малого зала консерватории с передвижками в расписании. Даже перформанс, правда, сомнительного качества, – едва оркестровое тутти в первой части концерта Чайковского передало инициативу солисту, некто в зрительно зале, подбадривая самого себя зычным: «Смирно!..», выкрикнул лозунг устаревшей политической актуальности, выдул мыльный пузырик и покорно дал увести себя директору «Виртуозов Москвы» и настоящему мужчине Григорию Ковалевскому.
Эффект был. Но, к счастью, не разрушил исполнительской отрешенности Донхена Кима. Даже не вопреки, он играл очень хорошо, полнокровно, звучание скрипки гармонично заполняло амфитеатр Концертного зала имени Чайковского. Финал не добавил новых красок, но и не умалил впечатления, которое скрипач произвел в предыдущие дни. Снова большая цельность и ясность трактовок. В Канцонетте земная лирика дополняла «надмирную» красоту, найденную Аль-Ашабом. В ансамблевом слиянии, общем экспрессивном пути с оркестром, это была вторая (первая – с Айленом Притчином) убеждающая удача в исполнении Чайковского. Удался ли кому-нибудь концерт во всей полноте?
Мы оставляли слово за Сергеем Догадиным. И, вероятно, его игра убедила многих. Но, право, будем честны. Эту трактовку можно назвать, без доли сомнений, сверхмастерской, эффектной, яркой. Не благородной. Легкий театральный грим приукрашивал отчасти все выступления победителя, но тут лег заметным слоем. О вкусах, вопреки утверждению, спорят. И пусть мой – вовсе не идеален, но мне он отчего-то дороже.
Ему не противоречила ни одна из трактовок интеллигентнейшего Айлена Притчина. Четвертая премия, уравнявшая настоящего музыканта с милой девушкой Маюми Канагавой, все «за» и «против» которой я уже многократно высказала, кажется удивительной.
Вторая премия дискуссионна: Марк Бушков все же проиграл в финале дуэль с собой. Но третье место девятнадцатилетнего Донхена Кима, энигмы, по всей видимости, можно считать хорошим результатом с дальновидной перспективой.
Моей личной неутолимой печалью останется Шестая премия, подчеркнуто отделенная от других не присужденной Пятой. Я считала и продолжаю считать Милана Аль-Ашаба настоящим художником, самобытным, независимо мыслящим. И если искусство – это «дорога к другу», то мы уже вышли на нее…
Итоги конкурса, как индикатор химических реакций музыкального мира (не мира музыки): востребованы артисты, умеющие блестяще – показать – себя. Интеллигентности это претит. Самобытность возводит цитадели отчуждения. Но что толку укорять действительность, размахивая мечом (смычком или пером) картонным? Доверимся себе, вот и все.
