Алексей Мельников:
Я с детства лишен чувства конкуренции

ИШ Для нас, журналистов и публики, Конкурс Чайковского – это праздник, эйфория, радостные встречи со своими любимцами, а для вас, участников? Как вы пережили этот марафон, как это отразилось на вас?

АМ Я тоже испытывал радость и удовольствие. К конкурсу я относился более-менее спокойно: Большой зал консерватории – сцена для меня знакомая, я и учился здесь, и выступал, поэтому я чувствовал себя спокойнее, чем те, кто выходил на эту сцену в первый раз. Старался получать удовольствие, и, мне кажется, у меня это получилось. Не могу сказать, что испытал какой-то дикий стресс. Физически было тяжело, а эмоционально – скорее приятно.

ИШ У вас не возникло ощущения, что все проходило в бешеном темпе, сжатом до предела времени, ускоренном, плотном, напряженном режиме?

АМ Плотно действительно было. Но, может быть, так даже лучше – сыграть все сразу, не успев опомниться? Честно говоря, я не сталкивался с таким графиком на крупных конкурсах. Конечно, хорошо было бы иметь пару дней передышки между турами, чтобы успеть повторить программу, но, с другой стороны, в этот раз конкурс оказался не таким насыщенным по количеству программ (раньше были концерты Моцарта). Главная сложность этого конкурса – играть два концерта подряд в финале. В целом, по количеству программ, если брать крупные конкурсы, такие как конкурс имени Вана Клиберна, конкурс в Сиднее, конкурс Королевы Елизаветы, – на нынешнем конкурсе Чайковского программа оказалась намного проще: два отделения с сольной программой в первых двух турах и два концерта в третьем туре. Сложно было только финал сыграть. Хотя – приятно, скорее.

ИШ С оркестром до этого выступали?

АМ Я играл с оркестром много раз, в том числе и Третий концерт Рахманинова. Первый концерт Чайковского для меня был относительно новым, я его недавно выучил, но все равно успел его обыграть два раза с оркестром сразу перед конкурсом.

ИШ И сразу выучили версию Зилоти, не авторскую Петра Ильича?

АМ Я знаю обе версии.

ИШ Тогда почему не стали играть авторскую? Не хотели рисковать?

АМ Она не настолько принципиально отличается от версии Зилоти, кроме того, что менее удобна (смеется). Я знаю, что есть любители пропагандировать именно оригинальную версию. Мне нравится, как там звучит начало, а все остальное – не так сильно отличается.

И потом, конкурс Чайковского – не самое лучшее место для экспериментов. Пытаться выделиться за счет того, что играешь первую редакцию Первого концерта Чайковского не стоит. Лучше играть проверенные вещи.

ИШ Как сказать. Кое-кто выбрал Второй концерт и…

АМ Ну, это не так уж оригинально. Оригинален был Андрей Гугнин, который поставил в финал два концерта Чайковского. Первый и второй. Это очень эффектно.

ИШ Возможно. Но я помню, что, когда Вера Васильевна Горностаева готовила к Конкурсу Чайковского своего внука Лукаса Генюшаса, она хотела, чтобы он играл в финале именно два концерта Чайковского. Лукас в итоге играл Второй Чайковского и Третий Рахманинова. А вот Андрей все-таки поставил так, как она хотела…Впрочем, мы уже этого не услышим.

АМ Может быть, я не знаю его мотивы. А выбрать для финала Второй Чайковского – это не так уж и оригинально. Второй тоже становится репертуарным концертом, его многие играют, очень хороший концерт, незаслуженно малоигранный.

ИШ С чего для вас начался Конкурс Чайковского? Знаю, что пианисты обычно начинают готовиться к нему намного-намного заранее.

АМ Обычно да. Но в этот раз была такая ситуация, что никто не знал до последнего момента, а состоится ли конкурс вообще, и если да, то в каких числах…

ИШ Разве конкурс Чайковского мог не быть?!

АМ Ходили такие слухи, что все в подвешенном состоянии. К тому же из-за добавления духовиков, из-за того, что репертуар был неизвестен практически до января, готовиться было не к чему. Не было программы. Могли сделать, например, обязательной Большую сонату Чайковского. И было непонятно, будет ли концерт Моцарта или не будет. Репертуар мы узнали где-то в январе, и тогда я начал готовиться. Я был удивлен, что оказался такой высокий уровень подготовки участников, потому что раньше все готовились действительно минимум за год до конкурса. Во времена Гидона Кремера участники Конкурса Чайковского уезжали готовиться чуть ли не в трудовой лагерь. В этот раз все было немного суматошно.

ИШ Кто вам помогал составить программу?

АМ Я советовался со своими педагогами, с Сергеем Леонидовичем Доренским, Николаем Львовичем Луганским.

ИШ Вы больше с Луганским работаете?

АМ Ну, пятьдесят на пятьдесят (улыбается). У Андрея Александровича Писарева сейчас свой класс, у Павла Тиграновича Нерсесьяна тоже свой класс, плюс он еще и в Бостоне преподает, поэтому мы стараемся его поменьше беспокоить. В основном я занимался с Луганским и Доренским.

Фото: Евгений Евтюхов

ИШ Программа у вас тоже интересная и разносторонняя. Меня удивило присутствие в ней си минорной Сонаты Листа.

АМ Помню, что много лет назад на конкурсе Чайковского ее играл Александр Лубянцев.

ИШ Не только он. Фредди Кемпф, Алексей Володин. Только он не вышел тогда в финал.

АМ Да, я помню эту историю. Но, видите, годы прошли, все расставилось на свои места. Алексей Володин – выдающийся пианист, один из моих любимых, так что конкурсы не многое решают в жизни. На долгой дистанции важнее другое – усердие, может быть, и честное отношение к тому, как мы занимаемся.

ИШ Вернемся к сонате Листа. Известный пианист Юрий Мартынов, например, считает, что «в ней присутствует какая-то мистика: она существует как бы вне исполнителя, и, чем точнее вы следуете указаниям, тем меньшее от вас зависит».  Не боялись, что она вас «уведет» не туда?

АМ Она и есть мистическая. На мой взгляд, соната Листа – очень религиозное сочинение, в ней много религиозных чувств. Почему-то принято связывать ее с сюжетом Фауста. Но для меня это – что-то более личное, сокровенное, это исповедальность самого Листа прежде всего. У него есть симфония «Фауст», в которой части так и называются: «Фауст», «Гретхен», «Мефистофель». Здесь тоже присутствуют эти образы, но они проявляются в более философском, диалектическом смысле, не в буквальном. Когда я ее играю, я не стараюсь изображать Мефистофеля. Скорее, дух отрицания находится внутри художника.

ИШ О чем вы думаете, когда ее играете?

АМ Когда играю, обычно не помню, о чем я думаю.  Мыслительный процесс во время игры очень сложно поймать и описать. В голове проносятся тысячи разных мыслей: от самых банальных, например, педализации, до самых возвышенных. Невозможно это фиксировать. А к сонате Листа у меня отношение такое: она очень автобиографичная, она – музыка внутрь себя… Даже если взять первые две гаммы, с которых она начинается, первый лад – это лад, который ассоциируется с религиозной, католической музыкой, а вторая – это так называемая цыганская гамма. То есть с самого начала мы слышим автограф Листа – он ведь считал себя наполовину францисканцем, наполовину – цыганом. И для меня это – лейтмотив сонаты, как в человеке борются противоположные начала, светлые и очень темные. И любовь, и жизненные сожаления.

Более того, Лист известен тем, что очень любил программность и всячески это продвигал. Мне кажется, если бы у него была конкретная программа, он бы ее указал. Может быть, он специально не хотел ее дать, чтобы остался простор для изучения, для более чистого восприятия музыки, чтобы как раз не начали изображать полет Мефистофеля на Броккен и так далее.

ИШ Вы давно ее выучили?

АМ Достаточно давно. В том числе из-за этого я ее и поставил в программу конкурса. Я в ней достаточно уверен, и у меня есть личное отношение. Именно тогда такие вещи лучше играть. Хотя я менял программу для конкурса много раз, до последнего момента. По-моему, даже в день, последний день, когда ее можно было менять, я ее и поменял (улыбается). Я всегда так делаю. На концертах тоже, потому что у меня все время возникают сомнения. Может, лучше это не играть. А может, лучше так.

ИШ Если бы вы сами оценивали свое выступление на конкурсе Чайковского, как думаете, вам удалось сделать то, что вы задумывали? Или нет?

АМ Скорее, да. Единственное, в финале было тяжело физически. Финал я мог сыграть лучше, наверно, но в целом, мне кажется, я выступил скорее удачно, чем неудачно. Ведь никогда не знаешь, что получится. Рассчитываешь на одно, получается совершенно третье.

ИШ Кстати, по поводу финала. Вам не показалось, что немного темпы были загнаны оркестром?

АМ Нет. Если честно, у меня к оркестру нет ни одной претензии. Василий Петренко – выдающийся дирижер, да и оркестр замечательный. Думаю, что такое ощущение у вас возникло из-за меня (улыбается). Скорее, это у меня темпы были такие. От оркестра я чувствовал огромную поддержку! Играть Рахманинова физически было очень тяжело, и я чувствовал, как они меня энергетически поддерживают. И Сергей Гиршенко, первая скрипка – потрясающий, большой музыкант. У меня нет к оркестру претензий. Не знаю, может, у кого-то есть, а у меня – никаких. По-моему, блестящий оркестр, блестящий дирижер. Но они оказались в сложных обстоятельствах, потому что изначально финальный тур был рассчитан на участие шести человек, в итоге финалистов стало семь. Они репетировали с нами днями и ночами, у меня язык не повернется какие-то претензии предъявить. По-моему, они прекрасно играли.

ИШ Но первая часть Третьего концерта Рахманинова действительно быстрее звучала.

АМ Признаюсь, я бы хотел играть Рахманинова в его темпах – сам автор исполнял этот концерт невероятно быстро. Обратите внимание на авторскую запись, ведь финал Третьего концерта никто быстрее не играет, чем сам Сергей Васильевич. В принципе, он вообще все играл очень быстро. У него было мышление невероятно длинное, огромное, и настолько потрясающее чувство формы, что, когда я его слушаю, у меня возникает ощущение, будто от первой ноты и до первого проигрыша главной партии первой части– просто вдох-выдох, как будто щелчок пальца. Хотя у кого-то другого это все кажется очень долгим и нудным… А у Рахманинова-пианиста – невероятное ощущение фразы и формы. Он сам много об этом говорил – о точке золотого сечения, о форме. Он выходил играть и, мне кажется, он возвышался над всеми частностями.

Нет, ускоренные темпы – это было по моей инициативе. Меня никто не загонял, абсолютно. Петренко, наоборот, шел со мной.

ИШ Во время конкурса мне показалось, что, при приблизительно равных техническом мастерстве и природной одаренности жюри в этот раз оценивало конкурсантов прежде всего по оригинальности, артистизму, эмоциональной наполненности игры. Раскованность и свобода высказывания. Насколько участники конкурса смогли раскрыться. А как вы думаете?

АМ На мой взгляд, нет. Вот, например, Филипп Копачевский и Арсений Тарасевич-Николаев – не менее открыты и артистичны, чем любой из финалистов. Или Андрей Гугнин. Он полностью заслуживал место в финале.

ИШ Но все ведь хороши, кто вышел в финал.

АМ Не знаю. Мне так не кажется. На мой взгляд, были более яркие артисты, и в первом, и во втором турах. Ну, во-первых, чтобы я ответил на этот вопрос, мне надо всех послушать досконально, сделать записи и самому проголосовать. Я слушал тех, кого хотел послушать.

ИШ А вам самому было бы интересно всех сейчас переслушать?

АМ Я уже послушал полуфинал тех, кого я назвал, и мне они очень понравились. И я не вижу, в чем превосходят финалисты артистически многих полуфиналистов.

ИШ Но, мне кажется, вы не сможете оценить объективно, потому что профессиональные звуковые инженеры, ведущие трансляцию на Medici.tv, очень сильно меняли звук в записи. Выравнивали его.

АМ Да, но финалистов-то я тоже по Medici.tv слушал.

ИШ Когда я сама слушала в зале, потом приходила домой и включала запись трансляции, я была поражена, какая огромная разница в восприятии. Стирались индивидуальные нюансы звучания – и шероховатости, и достоинства, и недостатки.

АМ А мне показалось, что шероховатости на записи намного слышнее, чем вживую. Это я вам точно скажу. Я думаю, что конкурс – это лотерея в первую очередь. В жюри сидят абсолютно такие же люди, как и публика. Со своим профессиональным мнением, вкусом, и сегодня им понравится, как ты играешь, а завтра им не понравится, потому что, может, кто-то не то съел на завтрак или встал не с той ноги. Поэтому искать здесь что-то рациональное общее невозможно. Особенно на Конкурсе Чайковского… Возможно, на каких-то более слабых конкурсах разница может быть более очевидна. Кто-то просто не справляется.

ИШ В том-то и дело. А здесь у всех одинаково (ну, приблизительно) высокий уровень исполнительского мастерства.

АМ Так и не надо искать ничего рационального. Это же исключительно вкусовщина. Это же живые люди, это же не истина в последней инстанции.

ИШ Члены жюри не должны вкусовщиной страдать.

АМ А как они могут? Они ведь не небожители, в конце концов. Такие же люди, как и мы с вами. Мы – исключительно существа субъективные, и ничего объективного быть не может. Вообще, на мой взгляд, на конкурсе не надо искать никакой логики и никаких объективных критериев. Кто-то понравился, а кто-то – нет. На конкурсах возникает такое количество случайностей и такое количество уравнений и неизвестных, что никакой объективности не может быть. И ничего не может быть объяснимого. Просто вот так сложилось: им понравились те, кто понравились. И это не делает финалистов лучше, чем те, кто не прошел в финал.

ИШ Да. На самом деле даже те четырнадцать, которые вышли в полуфинал, были хороши.

АМ Да и 25, которые в первом туре играли, тоже были хороши. Я еще Аню Генюшене слушал, тоже на мой взгляд, очень хороша.

ИШ Анна прекрасно выступила, особенно во втором туре, и помните ее Юмореску Шумана? Гениально же было сыграно.

АМ Да. Полностью с вами согласен. Вот видите (улыбается).

ИШ Я была уверена, что она пройдет в финал.

АМ А я был уверен, что все 25 пройдут (смеется).

ИШ Сейчас, когда все позади, и Конкурс Чайковского – уже память, планируете участвовать еще в каких-то конкурсах?

АМ Не буду зарекаться. Я не знаю пока, что будет дальше. На этот конкурс я шел исключительно из-за аудитории и возможности играть. Никакого тщеславия и амбиций у меня не было. Посмотрим, что мне это даст. Если у меня будет достаточно возможностей играть, то нет, конечно. Зачем? Конкурсы – сомнительное удовольствие. Если карьера не сложится – может, поучаствую еще где-нибудь. Ради публики, опять же. Ради того, чтобы людям дать возможность послушать. И, может, кто-то найдет для себя что-то интересное.

ИШ Помню, в 2016 году разговаривала с Андреем Гугниным, и он мне сказал, что уже больше не будет принимать участия ни в каких конкурсах – ему это уже не нужно. После Австралии. И вдруг я увидела его имя в списке участников Конкурса Чайковского…

АМ Мне кажется, все-таки это было не зря. Как минимум, миллионы зрителей получили возможность послушать, узнать его, и теперь они придут к Андрею на концерты. Мне кажется, правильно, что он участвовал. Если мы окинем взглядом, опять же, историю конкурсов, не только Конкурса Чайковского, а в целом, заметим, что очень многие участники, которые не проходили в финалы, сейчас намного больше известны, чем победители. Я не вспомню, кто выиграл конкурс в тот год, когда Погорелича скинули со второго тура на конкурсе Шопена, не вспомню, кто прошел в финал. А Погорелича все запомнили. У него после этого конкурса началась мировая карьера.

ИШ В одном интервью прочитала, что ваша «любовь к музыке началась с Рахманинова». Вы услышали в детстве его Второй концерт и захотели стать пианистом…Это правда?

АМ (смеется). Сложно установить какой-то конкретный момент. Кажется, первое, что я сознательно услышал – это была запись Клиберна с Третьим концертом Рахманинова. Не потому, что в Рахманинове есть что-то такое, чего нет в других, просто это было первое, что я услышал. Сложно сейчас вспомнить – мне тогда было лет пять-шесть. Помню еще, что на меня огромное впечатления произвели квартеты Шостаковича. Я помню двойной диск Эмерсон-квартета с записью квартетов Шостаковича до сих пор. Шостаковича с раннего детства любил.

ИШ Но все-таки, судя по тому, как вы играете Рахманинова, по всему, в общем-то, считывается, что Сергей Васильевич для вас – особенный композитор.

АМ Я думаю, что для любого человека он много значит. И как композитор, и как пианист, и как личность. Невероятная личность! Наверно, я прочитал про него все, что можно прочитать, все, что было издано, в том числе его письма. Трудно поверить, что такие люди вообще были и когда-то ходили по той же земле, что и мы. Сложно даже вообразить, что вот он был – в физическом обличье. Такое же отношение у меня к Баху. Я не верю, что Бах был человеком. Это был какой-то мессия, на самом деле. Не могу представить, что человек на такое способен. Тем более – тогда…

ИШ Ну, пожалуй, еще и Моцарт тоже. И Бетховен.

АМ Моцарт все-таки более земной. Бах – это абсолютная сила. А Бетховен для меня – да, он гений. Но земной гений. В нем есть очень много земного. Он – человечный. А Бах – абсолютно космический.

ИШ Давайте вспомним, как все начиналось. Когда потянулись к инструменту?

АМ Где-то лет в пять. Хотя изначально мне было интересней сочинять музыку, чем заниматься.

ИШ Как же вы сочиняли, не зная нотной грамоты?

АМ Почему, в пять лет я знал нотную грамоту. Я знал ноты, что-то начал писать. В шесть лет я уже учился в подготовительном классе Гнесинской школы (до этого со мной занимался дома педагог), а в семь поступил во второй класс.

ИШ Какие у вас мудрые родители, что заметили этот дар.

АМ Мне повезло. Не знаю, что можно понять и заметить в таком возрасте.

ИШ Они сразу поняли, что вас надо отдавать ни больше, ни меньше, чем в знаменитую элитную Гнесинку?

АМ Нет, я выбирал еще между Гнесинкой и другими школами. Туда было проще поступить.

ИШ Забавно звучит: шестилетний ребенок выбирал школу…

АМ Ну, не я выбирал, конечно (улыбается). Это получилось само собой. В нашей семье не было музыкантов, но мой папа – меломан. Он действительно получает удовольствие, слушая нововенцев, мне же до сих пор во многом это удовольствие недоступно. И, кажется, именно папа заметил, что, когда он слушал что-то дома, я тоже слушал с интересом. Не знаю, почему так получилось. Но дома было – я не помню уже, то ли купили, то ли где-то нашли пианино «Красный Октябрь», и я на нем начал что-то бренчать.

ИШ Как вы попали к Татьяне Шкловской?

АМ Помню, привели меня к ней в класс (а как распределение происходило, не знаю). Татьяна Григорьевна – очень обаятельная женщина, и я сразу почувствовал себя как дома. Вообще, старая Гнесинка, которая находилась на старой Знаменке, была особенным местом. Там – своя атмосфера.

ИШ И вы отучились в Гнесинке все десять лет?

АМ Да.

ИШ На одном из ее видеоуроков Татьяна Григорьевна говорит, что «для нее важно, чтобы ребенок сразу же получал удовольствие от музыки, чтобы дети с радостью бежали не только к роялю, но и ко мне».

АМ Она именно так и занималась. Я, честно говоря, уже мало помню, но она – творческая личность.

ИШ Что в вас от нее осталось?

АМ Сложно сказать… Да все! Мы – это наши педагоги, в конце концов. А в ней мне очень нравилось то, что у нее всегда было много внемузыкальных тем для разговоров. Мы говорили не только про программы или педаль, она – человек широких взглядов. Литература, живопись, театр, все, что окружает нас. Она старалась это развивать. Все, что я умею – благодаря моим педагогам, в первую очередь.

ИШ Все-таки ваш дар, наверно, тоже этому способствовал. А как вы вспоминаете школьные годы в Гнесинке?

АМ Хорошие годы (улыбается). Мне там нравилось. Много играли в футбол.

ИШ С кем вы учились, не помните, приблизительно в одно время?

АМ С Даней Трифоновым учился (он на год младше был), с Мишей Мерингом, моим лучшим другом – он великолепный кларнетист, сейчас дирижирует в Большом театре. Ростик (Ростислав) Шароевский, мой одноклассник, прекрасный ударник, маримбист, талантливейший человек. Очень много талантливых людей вокруг было. Это тоже способствовало моему развитию.

Класс Сергея Доренского. Фото: Ирина Шымчак

ИШ Потом сразу была консерватория? И кафедра Сергея Доренского? Почему именно Сергей Леонидович?

АМ Так получилось, что, когда мне было 15-16 лет, я участвовал в фестивале романтической музыки, где Сергей Леонидович был в жюри. Видимо, ему понравилось, как я играю, и он предложил мне прийти к нему показаться, поиграть. Потом он пригласил меня в класс к себе. Так и получилось все само собой.

ИШ Павел Нерсесьян, его ученик, в интервью мне рассказывал, что, пожалуй, одним из главных достоинств Доренского-педагога является то, что он умеет внимательно слушать: «Доренский может одной фразой, одним словом описать проблему. Он – не детальный педагог. Он умеет слушать. Это громадный плюс. Когда ты играешь, знаешь, что он тебя очень внимательно слушает. А потом он вдруг говорит одну фразу, и она, как ключ, как формула, помогает».

АМ Есть такое. На самом деле, у Сергея Леонидовича масса достоинств, как у педагога. Во-первых, у него прекрасный вкус. У него сакральное отношение к композиторам (и это очень правильное отношение), которое он прививает своим ученикам. В первую очередь мы должны художественно исполнить замысел композитора и отодвинуть свои амбиции на второй план. Я был одним из последних, кому он показывал сам – когда я поступил, Доренский еще играл. И, конечно, его туше, его звукоизвлечение – невероятны, я такого в жизни никогда не слышал! Это старая школа, которой сейчас уже никто не владеет.

ИШ Ну почему же не владеет? А тот же Павел Нерсесьян?

АМ Павел Тигранович гениально звучит за инструментом, но это совершенно другое. Да, пожалуй, из современных пианистов лучше, чем у Павла Нерсесьяна, по-моему, рояль ни у кого и не звучит, но это все-таки другое. Это новый пианизм. А вот именно старый…Это пение на инструменте.

ИШ Не буду спорить, я Доренского только в записи слушала.

АМ А я слушал вживую. Возможность петь и фразировка – вот это утерянная, на мой взгляд, способность. Мне кажется, в первую очередь это не руки, а слуховой опыт. У них это было вобрано от старых мастеров. Сейчас сложно это найти. Что еще? У Доренского есть такое качество, что он невероятно верит в тебя. И это очень вдохновляет. Он не задавливает тебя собой. Бывают блестящие педагоги, но они давят таким количеством информации, что своего ничего не остается, и, когда приходишь на классные вечера к таким педагогам, слышишь и видишь десять одинаковых пианистов. А у Доренского, наоборот, все ученики – разные индивидуальности. И это не просто так. Он это понимает и делает сознательно, я думаю. К тому же Сергей Леонидович – очень тонкий психолог. Знает, когда на кого нужно нажать, а когда, наоборот, нужно подбодрить.

ИШ Кстати, в первый раз я вас услышала на классном вечере Доренского в Боголюбовской библиотеке в феврале 2016 года. Вы тогда играли вальсы Шопена. Там еще были Мариам Абгарян, Филипп Копачевский, Арсений Тарасевич-Николаев, Николай Кузнецов…

АМ Наиль Мавлюдов. Да-да, помню тот вечер.

ИШ Вместе с Арсением и Филиппом вы участвовали в конкурсе. Вы же с ними дружите и сейчас? Каково это, оказаться вдруг как конкуренты?

АМ Я вообще лишен с детства чувства конкуренции. Мне кажется, этому нет места.  Какая может быть конкуренция? У каждого абсолютно свое лицо. Меня, скорее, может разозлить, когда кто-то плохо играет, а у него есть успех. Когда кто-то играет хорошо, это может только обрадовать. А они оба, и Арсений, и Филипп, играли хорошо на конкурсе. Блестяще, по-моему.

ИШ У Арсения мне запомнилась великолепная Шестая соната Прокофьева во втором туре.

АМ И Шесть музыкальных моментов Рахманинова. И он еще играл этюд-картину, соч.33, до минор, ту же, которую я играл, я сейчас переслушал, и мне его версия даже больше нравится, чем моя.

ИШ Кстати, а почему вы выбрали Аппасионату на первом туре? Уже только ленивый не пнул конкурс Чайковского за то, что там звучало такое количество Аврор и Аппассионат…

АМ На мой взгляд, это одна из лучших бетховенских сонат. Почему бы ее не играть? Говорят, Аппассионата была любимой сонатой самого Бетховена. Я же не виноват, что ее еще семь человек выбрало! Это конкурс, это не концерт. Вот если бы я на концерте играл два раза Аппассионату подряд… На конкурсе мы не знаем, что играют другие. Мы не можем выбрать так, чтобы не совпадало, и выбирать то, что меньше играл, в чем меньше уверен просто для того, чтобы выделиться репертуаром – сомнительная идея. А я в этом сезоне много 23-ю играл. Уверен в ней был больше, чем в других.

ИШ Что было в вашей жизни после окончания консерватории, аспирантура?

АМ Она все еще есть (улыбается). Я как бы в процессе. Пока что взял отпуск. Но я никогда нигде не учился, кроме Московской консерватории. Так получилось, что у меня были невероятные учителя. Когда я попал на первый курс, была возможность заниматься в понедельник с Нерсесьяном, во вторник – с Писаревым, среда, четверг, пятница – с Доренским или Луганским, в субботу – снова Нерсесьян, в воскресенье – Писарев. У нас система была нейгаузовская, то есть свободная. Никто не назначает тебе уроков. Просто приходишь, сидишь ждешь своей очереди. Можешь ждать час, можешь ждать три часа, и в течение этого времени всех слушаешь. Но это неплохо, потому что ты не просто так сидишь, ты слушаешь чужие уроки. Это в чем-то даже полезнее, чем свои. Теоретически была возможность семь дней в неделю заниматься по специальности, чего я, конечно же, не делал, но сама эта возможность была. Довольно сложно найти таких педагогов где-то в другом месте. И еще огромный плюс – они все разные. В чем-то у них полярные, разные взгляды, и это – невероятное преимущество, нежели учиться только у одного человека и видеть только один взгляд.

ИШ Какой у Николая Львовича стиль общения с учениками?

АМ Он очень похож в этом, опять же, на Доренского. Он никогда не зажимает тебя, высказывает свое мнение, не более. «Я думаю, мне кажется, что здесь можно сыграть так…». Главное то, как он показывает. Это самое ценное. То же самое касается и Павла Тиграновича. Когда я в первый раз его услышал, в классе на втором курсе, я думал, все, соберу вещички и пойду домой. Потом заберу документы (смеется). У него все звучит на любом рояле! А стиль? Зависит от произведения, над которым мы работаем. У всех моих педагогов – очень художественный подход. В первую очередь – художественные принципы: извлечение образа, и так далее. Ни разу не слышал ни от одного из них: вот здесь нужно взять педаль, потому что я так сказал или потому что мне так говорили. Или потому, что тут в нотах так написано. Ни разу я этого не слышал! То есть всегда –творческий диалог.

ИШ Что у вас лучше получается: концерты с оркестром или сольные выступления? Или камерная музыка?

АМ Больше всего я люблю сольные концерты. Более интимный контакт с публикой. Хотя концерты с оркестром тоже люблю. Но это разные совершенно вещи. Но и камерная музыка может давать невероятное удовольствие, особенно если у тебя хороший партнер, и может доставлять невероятные мучения, если у тебя плохой партнер. А на сольном концерте я всегда получаю удовольствие. Единственно, рояль может быть плохой или хороший.

ИШ Можете назвать свой самый любимый фортепианный концерт?

АМ Я еще не все концерты играл. А если абстрактно, один не смогу назвать. Могу назвать три. В первую очередь, Второй Прокофьева. Третий Рахманинова. И, скажем, Пятый Бетховена. Хотя Четвертый не меньше люблю, именно как слушатель. Но Пятый я еще не играл.

ИШ А Первый и Второй концерты Брамса?

АМ Брамс! Конечно! Видите, как все сложно (смеется). Первый Брамса – обожаю. Второй – меньше. Он идет 50 минут, я всегда думаю, послушаю немножко начало, и в итоге слушаю до конца. Это настоящая симфония для фортепиано.

ИШ Обожаю запись с Аррау и Рождественским.

АМ Еще есть хорошая запись с Раду Лупу. И Баренбойм с Челибидаке. Вообще, мне очень нравится, как Брамса играет Луганский. По стилю и по настроению. Мне кажется, он ему очень подходит.

ИШ Какой концерт для вас является самым сложным?

АМ На самом деле, Первый концерт Чайковского – это очень сложный концерт.

ИШ Не Третий Рахманинова?

АМ Нет-нет. Понимаете, Третий Рахманинова невероятно удобно написан пианистически, потому что создан великим пианистом. Возможно, величайшим. И пианистом, который заботился о том, как его будут исполнять. В то время как Первый концерт Чайковского – не очень пианистичный. Более того, он сложный, потому что весь – из разных образов и состояний. Первая часть – огромная: она сложная и по форме, и драматургически, очень рваная ткань. И как это вообще пытаться объединять? Хотя, везде есть свои сложности, легких концертов нет. Первый концерт Шопена, например. Опять же, особенно первая часть (хотя там и других сложностей полно).

Я, например, даже затрудняюсь сказать, второй или третий Рахманинова – сложнее. И, кстати, я не один такой. Многие пианисты, которые играют оба, тоже так считают. Третий, конечно, тяжелее играть. Там элементарно больше нот (смеется). А ранний Рахманинов?  Вообще очень сложный период его творчества, да и Первый концерт не назвал бы простым. Помимо сложностей традиционных, рахманиновских (текст, количество нот, технически) там еще есть сложности шопеновского плана – звукоизвлечение и все остальное. Так же, как например, сюита для двух фортепиано.

ИШ Первая или вторая?

АМ Первая, на мой взгляд, сложнее. Может быть, чисто виртуозно – нет, конечно. Вторая – больше. Но именно в стилистическом и звуковом плане первая сложнее. Для меня, я не стану говорить за всех.

ИШ Кажется, вы ее не так давно играли?

АМ Да, с Андреем Дубовым мы играли обе сюиты и «Симфонические танцы» в переложении для двух фортепиано. Такой был концерт.

ИШ Повторять эту программу не собираетесь?

АМ Посмотрим. Нет, я обязательно повторю. Правда, пока не знаю, с кем, как и когда. Я очень люблю Рахманинова. Особенно «Симфонические танцы».

ИШ В чем для вас заключается смысл выхода на сцену? Помните, Рахманинов говорил, что миссия пианиста – просвещать людей. А для вас? Вы выходите на сцену, чтобы просто играть? Наверно, все-таки нет?

АМ Наверно, все-таки да (смеется). Я просто очень это люблю, и мне кажется, что «просвещать людей» и строить из себя какого-то мессию – это слишком пафосно. Я не композитор, я исполнитель. Я всего лишь проводник. И стараюсь получить от этого удовольствие. Конечно, основная моя ответственность – перед публикой, перед композитором. Многое зависит и от конкретного сочинения, которое я играю. Разные задачи, разные цели выхода.

ИШ Как вы выбираете программу? Сами составляете?

АМ Да. Что хочу сыграть, то и играю. Вот я сижу, думаю: давно Шумана ничего не играл. Хотелось бы. Беру ноты. Начинаю читать с листа. А, вот это может хорошо получиться! И играю.

ИШ И выстраиваете весь концерт из произведений Шумана? Вы сторонник монопрограмм?

АМ Нет, я дальше думаю: а с чем бы хорошо это сочеталось? А, думаю, вот с этим! Это такой творческий процесс. Очень сложно на самом деле составлять программы. Еще бывают программы, которые хорошо выглядят на бумаге, просто блестяще, думаешь, как классно составлена программа, а на деле – полная чушь. А бывает и наоборот. Сейчас в Европе очень модно составлять программы в забытых хронологиях, стилях, то есть в одной программе можно увидеть интермеццо Брамса, и что-нибудь Стравинского. И думаешь – полная ерунда. А потом слушаешь и понимаешь, что в этом есть какие-то смыслы. Программу концерта нужно составлять драматургически, чтобы было какое-то общее действие. Или, наоборот, контраст.

ИШ Сколько новых программ вы можете выучить в течение полного концертного сезона?

АМ Зависит от того, сколько мне надо сыграть концертов. Сколько я могу заниматься. В принципе, много. Но ведь иногда приходится играть (смеется). А сложность такая, что мы программу подаем за год, а то и два до концерта. В 2021 году концерт будет, а ты сейчас должен предоставить программу. Я понятия еще не имею, что я там буду играть!

ИШ Вы выходите к роялю и тут начинается «священнодействие». Или не начинается. Что определяет этот миг для вас? Что может способствовать появлению живой музыки, а что – разрушить?

АМ Концентрация. Хорошее выступление зависит от того, насколько хорошо ты можешь сконцентрироваться. Самое лучшее, когда у тебя получается просто отключиться от всего реального и уйти в этот другой мир, где, как под микроскопом, заложено, где ты, что ты, на чем ты играешь. Это очень редко получается. Есть, как правило, масса отвлекающих факторов. Инструмент оказывает тебе сопротивление. Или состояние твое. Человеческий мозг – сложная штука, чтобы можно было легко объяснить, что там происходит. Все зависит от исполнителя, от его состояния, от его возможности собраться.

ИШ Но, чтобы свободно говорить на музыкальном языке, нужно овладеть определенным техническим мастерством.

АМ Да, и сочинением нужно овладеть очень хорошо. Изучить, познать, понять замысел композитора, пропустить его через себя.

ИШ Насколько свободно вы себя чувствуете в изложении этих мыслей? Не ощущаете ли некие рамки, которые вам приходится ломать? Легко ли вам открываться перед людьми?

АМ Я на сцене очень открыт. Никаких рамок. Для меня сцена – отдушина. В жизни, по своей сути, я интроверт, а сцена для меня – это возможность открыться. Таким образом я компенсирую, видимо, свою закрытость в жизни открытостью на сцене.

ИШ Как вы настраиваетесь на концерт? У вас бывает волнение?

АМ Вообще никак. У меня такой подход, что я стараюсь никак не настраиваться. Для меня день концерта – это абсолютно обычный день. Если с самого утра ты станешь себя как-то настраивать, твоя психика будет в странном подвешенном состоянии, потому что ты будешь себя накручивать, что это необычный день. Поэтому я стараюсь никак себя не настраивать. Непосредственно перед выходом на сцену стараюсь успокоиться.

Раньше бывало какое-то волнение, но я в себе это поборол. Сейчас я довольно спокоен. При условии, конечно, что я хорошо подготовлен.

ИШ А разве бывает по-другому?

АМ Бывает. Например, свалился я с температурой 40 и в таком состоянии был целую неделю. Конечно, я не мог заниматься, чтобы приготовить программу. Но концерт же не отменишь. Поэтому степень готовности немножко отличается (улыбается). В идеальном мире, да, наверно, все всегда готовы.

ИШ Всегда ли вы следуете тексту?

АМ Нет, конечно. Текст – это же условная запись. Да, я уважаю текст, но иногда бывают вещи, которые очевидно противоречат логике повествования. Например, Фридерик Шопен. Это композитор, у которого вообще нет уртекста. Он столько раз менял текст и делал редактуры, вносил правки в издание своих произведений, что не существует никакого первоисточника. В одном издании есть лига, в другом ее нет. В одном – форте, в другом – пиано. Своим каким-то художественным чутьем, интуицией и логикой, конечно, определяешь, что играть. Не всегда можно опираться на текст.

ИШ И как долго вы учите текст?

АМ Не очень долго. Я довольно быстро учу.

ИШ С чего обычно начинаете работу над произведением?

АМ С самого сложного (смеется). Обычно сначала работаю без инструмента. То есть просто с нотами, или в голове. Стараюсь физически трогать сочинение, садиться к инструменту, когда у меня уже есть идея, как я хочу это сыграть. У меня даже бывали случаи, когда я выучил сочинение наизусть в голове, а только потом начинал разбирать его руками. Быстрее так получается. Разделяй и властвуй. Разделяешь физический и интеллектуальный труд, и потом руки сразу находят нужный звук, прием. Так быстрее. Сложно себя заставлять – лень. Хочется сесть и играть. Но это не я придумал, Нейгауз то же самое рекомендовал делать. А если я повторяю уже игранное сочинение, то всегда без инструмента. Хорошо взять ноты и даже продирижировать.

ИШ Сейчас что-то есть такое, что вы собираетесь учить?

АМ Конечно. Но я думаю, я еще не решил. Во-первых, первую сонату Шумана. Обычно есть список из 30-40 произведений, которые хочется сыграть, но выбираешь те, которые больше всего хочешь сыграть именно сейчас.

ИШ Можете поделиться этим списком?

АМ Он огромный. Например, хочу сыграть всего Шопена. Про Сонату Шумана уже сказал. Но я не решил окончательно, поэтому я сейчас озвучу свои намерения, а потом люди будут говорить, а где она? Но в целом планов много. Все появится потом на афише.

ИШ Хорошо, скажите хоть в каких стилях, эпохах?

АМ Во всех. У меня нет такого композитора, которого я не люблю и не хочу играть. Даже Сен-Санса я люблю (смеется). Я ни к чему не испытываю отторжения. Все хочется играть.

ИШ А бывает так, что вступит что-то в голову и неотступно преследует?

АМ Да, бывает. И это очень хорошо. Когда так бывает, это значит, что хорошо получится.

ИШ Какие у вас планы на ближайший сезон?

АМ В августе поеду в Колумбию, Первый концерт Бетховена играю. А дальше – никаких специальных планов нет. Просто играть. Посмотрим.

ИШ У любого большого музыканта музыка занимает огромную, центральную часть жизни. Очевидно и то, что невозможно быть большим артистом, ограничивая свой мир исключительно музыкальными интересами. Что поддерживает вас, что дает импульс к развитию?

АМ Люди, которых встречаешь. Жизненные наблюдения. Я люблю читать, смотреть фильмы. Наверно, все то же самое, что и у всех. Литература очень много дает, поэзия.

ИШ Наверно, преждевременно задавать такой вопрос, но все-таки. В будущем вы не думали заняться педагогической деятельностью?

АМ Нет, пока не думал. В принципе, я плыву по течению, но не могу себе этого представить, мне кажется, у меня неподходящий темперамент. Может, в будущем я стану более выдержанным…Хотя я уже преподавал в детской музыкальной школе. Было тяжело. Когда мы представляем, что будем преподавать, конечно, мы хотим, чтобы наши ученики были невероятно талантливыми и искренне стремились к познанию искусства. А таких – один процент, ну, пять. Зато много таких, которые вообще не хотят ничему учиться, и это самое трудное. Конечно, преподавать талантливым, интересным людям – это удовольствие. Но это – редкое удовольствие.

ИШ Но ведь и среди педагогов не все талантливы.

-Настоящий педагог – это особенный дар, намного больший, чем музыкантский. Нужно обладать не только талантом, но и быть личностью. Нужно быть тонким психологом, нужно быть абсолютным альтруистом, особенно у нас, потому что в нашей стране педагоги влачат довольно скромное существование. Знаете, часто говорят: «Отдавая, получаешь больше». В педагогике это не так. Ты отдаешь, отдаешь, отдаешь. И ничего тебе не возвращается. Ну, один процент возвращается. Святые люди – педагоги.

ИШ Еще многое зависит от человеческих качеств учеников. Ученики ведь разные бывают.

АМ Да. Но в основном – неблагодарные.

ИШ А вы благодарны своим учителям?

АМ Конечно. Но конкретно это ни в чем не выражается. Я благодарен, скажу просто на словах (смеется).

ИШ Что приемлемо для вас для достижения цели, а чего вы бы никогда не сделали для карьеры?

АМ Для карьеры я вообще не на многое способен. Я не карьерист по своей сути. Не веду даже социальные сети, где сейчас все себя продвигают. Я готов играть.

ИШ Сколько времени вы отдаете занятиям?

АМ Много. Хотя сейчас я не занимаюсь уже два дня. Хотя как – не занимаюсь? Я слушаю что-то, читаю ноты.

ИШ Что слушаете?

АМ Все! Конечно, симфоническую музыку больше (фортепианной мне и так хватает). Слушаю Малера, Бетховена, Шостаковича, Прокофьева, Рахманинова. Мой любимый Рахманинов – это «Колокола» и «Симфонические танцы». Но могу и джаз послушать.

ИШ А из великих пианистов прошлого кто вам ближе всего по стилю?

АМ По стилю игры я не знаю, мне сложно сказать. А слушать люблю Нейгауза, Корто, Софроницкого. Это три любимых. И еще много других на самом деле. Конечно, Рихтер-Гилельс. Куда же без них…

ИШ Так Рихтер или Гилельс?

АМ Не хочу их противопоставлять. Два гения. Есть выдающиеся записи Рихтера, есть выдающиеся записи Гилельса. Есть прелюдия и фуга Франка у Рихтера, есть 28 соната Бетховена у Гилельса, которые я люблю слушать. Зачем выбирать? Может быть, в те времена публика должна была выбирать. Меня вообще забавит то, что мы до сих пор, и я очень часто с этим сталкиваюсь, делимся на какие-то лагеря. Этих людей давно уже нет с нами, эта тема не актуальна, нет власти, которой, предположим, был близок Рихтер, а Гилельс не так близок, а мы все равно продолжаем их противопоставлять.

Например, Софроницкий и Гилельс – не менее разные, но почему-то никто так не ставит вопрос: Софроницкий или Гилельс? Противопоставляют всегда Рихтера и Гилельса.

ИШ Почему, как думаете?

АМ Потому что это политический вопрос. Это тянется с советских времен. А Гинзбург (это, кстати, вообще мой музыкальный дедушка)? А Оборин? Флиер? Там же масса была. И они все – разные. Но почему-то до сих пор это сохраняется: или Рихтер, или Гилельс. А я обоих люблю.

ИШ Мне все-таки, признаюсь, больше нравится слушать Рихтера.

АМ Значит, вам ближе его личность. Все равно любое исполнение воспринимается слушателями – личностно. Выходите с концерта Луганского и уносите в первую очередь слепок его личности и его внутреннее состояние. И только во вторую очередь – то, как он играл, что он играл. Когда Горовица слушаешь – в первую очередь чувствуешь его личное обаяние.

ИШ Удивительно, как эти архивные записи передают его живую энергию, нерв, пульс его личности.

АМ В том числе, поэтому это все вкусовщина и субъективность. Так же вы можете одного человека ненавидеть, а я буду этого человека любить.

ИШ Во время выступления вы чувствуете, как публика вас воспринимает?

АМ Чувствую, конечно, какую-то связь. Но это так обманчиво. Когда играешь, ощущаешь, контролируешь ты зал или нет. Бывает, вроде бы хорошо играешь, а чувствуешь, что тебя не слушают. А бывает, происходит соединение.

ИШ А если зал сложный? Лишние звуки, звонки мобильных, кашель, вас это сбивает?

АМ Благодаря опыту уже не так. Раньше да, конечно. Просто к этому готовишься, когда выходишь: «Сейчас будут кашлять» (улыбается). У меня такое ощущение, что у нас в России на концерты ходят только астматики.

ИШ В Большом зале консерватории это особенно заметно.

АМ А Большой театр? И я никогда не понимаю, откуда эти звонки. У моих знакомых телефон стоит на беззвучном режиме. Но почему в зале – все со звуком?! Надо глушить.

ИШ Где бы вы мечтали выступить, в каком зале?

АМ У меня нет мечты выступить в каком-то особенном знаменитом месте. Мне вообще все равно, где играть. Для меня главное, чтобы была хорошая акустика и хороший рояль. У меня нет тщеславных амбиций, что хочу сыграть именно там, и чтобы кто-нибудь об этом потом написал. Такого нет. Но, например, просто хотелось бы где-то сыграть потому, что там много раз выступал Рахманинов. А вот амбиций насчет конкретных площадок у меня нет. Хочу просто играть.

ИШ Кстати, о роялях. На каких вы предпочитаете выступать?

АМ У меня нет предпочтений по марке. Как правило, это зависит от конкретного рояля. Как со скрипками – у одного и того же мастера может быть гениальная скрипка и не очень. Условный Kawai может быть гениальным инструментом, а может быть и средним. Так же Steinway. Как правило, предпочитаю рояли Steinway, потому что их больше – почти во всех филармониях нашей страны стоят именно они. И в Европе в разных залах их большинство. На конкурсе играл на Steinway.

ИШ А могли бы и на Kawai.

АМ Я между ними и выбирал. Между Kawai и Steinway.

ИШ Fazioli не рассматривали?

АМ Нет. У Steinway более красивый тон. Если просто нажать ноту, она благороднее звучит.

ИШ Говорят, что Steinway на конкурсе был новым совсем.

АМ Ну, плюс минус. Практически новый.

ИШ И как на нем игралось?

АМ Конечно, старые лучше. Более того, я даже скажу (кстати, это обсуждалось с другими участниками, тем же Филиппом Копачевским): если бы можно было выбрать старый, немножко разбитый рояль Steinway, который до этого стоял в Большом зале, я бы, не глядя его взял. У него звук лучше. Сейчас рояли делают все хуже и хуже. Я не понимаю, в чем дело. Если взять Steinway, лучшие закончились 20-30 лет назад. А Kawai, наоборот, все лучше и лучше делают. Steinway – от раза к разу.

ИШ Напоследок небольшой блиц-опрос. Ваш любимый цвет?

АМ Черный.

ИШ Любимый запах?

АМ Свежескошенной травы.

ИШ Любимое блюдо?

АМ Рыба. Сибас.

ИШ Любимая книга?

АМ Одна? Нереально. Могу назвать последнюю, которая меня поразила. «Камера обскура» Набокова. На самом деле, я для себя открыл Набокова. Раньше я его много не читал. Вот сейчас прочитал «Защиту Лужина» и «Камера обскура», и Набоков меня увлек.

ИШ Любимый поэт?

АМ Три: Ахматова, Пастернак, Гумилев.

ИШ Любимый художник?

АМ Рембрандт. Еще люблю живопись XX века. Пусть будет Ван Гог.

ИШ А любимый фильм?

АМ О, это сложно! Наверно, фильм я не смогу назвать. Могу назвать любимых режиссеров: Антониони, Тарковский. «Зеркало» Тарковского! Наверно, если назвать один из любимых фильмов, то это – «Зеркало». Кубрика люблю. «Космическую Одиссею» смотрел много раз.

ИШ Есть такая музыка, которая всегда как хороший добрый друг. Она приходит к вам в любое время и поддерживает. У вас есть такая?

АМ Я абсолютно всеядный. Но, наверно музыка, которая больше всего попадает в мое настроение, это Шостакович. Хотя это грустно.

ИШ Что вы цените в людях больше всего?

АМ Интеллект.

ИШ А если человек обладает высочайшим уровнем интеллекта, но при этом подлец?

АМ Такое редко встретишь. Как правило, если человек высокой интеллектуальной организации, он способен к состраданию, к сочувствию. Но это мое наблюдение. Самые гнилые люди – это самые тупые и ограниченные. «Интеллект» – я имею в виду не в плане количества прочитанных книг, а интеллектуальный диапазон. «Высокий склад ума», скажем так, а не способность решать уравнения быстро.

ИШ Вы родились и всю жизнь прожили в Москве?

АМ Да. Хотя по характеру – перекати-поле. Комфортно я себя чувствую в дороге.

ИШ Что вы вкладываете в понятие счастье?

АМ Самоудовлетворенность. Самоуважение. Способность быть благодарным судьбе за то, что у тебя уже есть. Счастье – это же вопрос субъективного ощущения. Нет такого объективного понятия. Ты сам решаешь, счастлив ты или нет.

ИШ Вы ощущаете себя счастливым?

АМ Всегда. Я шучу, но в целом я скорее оптимист, чем пессимист.

ИШ Интроверт, но оптимист?

АМ Да. Я верю в хорошее.