Конкурс Чайковского
Предшествующий путь был на этот раз особенно тернист: сбор заявок начался лишь в феврале, что критически поздно для престижного международного состязания. Тайной за семью печатями для музыкальной общественности были списки и участников, и жюри, и если имена конкурсантов все же объявили за пару дней до начала, то члены судейской коллегии были названы только в день торжественного открытия.
Эти обстоятельства невольно вовлекали публику в игру «Угадай участников», разве что обошлось без ставок на тотализаторе. Ожидания при этом были оправданно скромными: всем очевидно, что в нынешнее турбулентное время не стоило надеяться, что «все флаги будут в гости к нам». Тем не менее в фортепианной номинации были представлены музыканты из Италии, США, Сербии, Казахстана, Южной Кореи, Китая, Японии, Франции и Великобритании. Среди отечественных участников новых имен на этот раз не было, все российские конкурсанты уже завоевали устойчивую репутацию у публики. Отметим, что отсутствуют некоторые молодые пианисты, которые могли бы сделать борьбу более острой: можно назвать, к примеру, Еву Геворгян, Арсения Тарасевича-Николаева или Ивана Бессонова.
Фортепианное жюри в значительной части совпадает с ареопагом прошлогоднего Рахманиновского конкурса: Валерий Пясецкий, Владимир Овчинников, Лю Шикунь, Та Куанг Донг, Владимир Виардо, Максим Могилевский, среди «новых» членов – Хидеко Кобаяши, Ли Минцян, Мун Ик Чху, Виктор Ересько и Юстус Франц. Председатель – Денис Мацуев.
Программа первого тура призвана показать участников в контрастном репертуаре различных стилей: Прелюдия и фуга из «Хорошо темперированного клавира» Баха, классическая соната (Гайдн, Моцарт, Бетховен, Клементи), сочинения Чайковского и сет этюдов (по одному Шопена, Листа и Рахманинова). В традициях Конкурса Чайковского победители должны демонстрировать яркую, искрящуюся виртуозность, но как раз в первом туре определяющими для общего впечатления стали, как представляется, именно Бах и классическая соната, наряду с сочинениями титульного композитора состязания. Конкурс все-таки априори предполагает высокий технический уровень, и сеты этюдов были в целом исполнены всеми участниками (если не считать пары досадных «аварий» на сцене) смело, виртуозно, с впечатляющим мастерством. Творческие удачи и падения случались в другой части программы. Показательно в этом аспекте, что музыканты постоянно обращались к поздним сочинениям Бетховена, чья философская глубина и подчеркнутая отстраненность от внешнего эффекта, на первый взгляд, противоречили самой идее блестящего музыкального праздника. Ранее на конкурсах Чайковского в фаворитах бывала, к примеру, «Аврора»; нынешние же предпочтения не только неосознанно отражают противоречивый дух нашего времени, но и служат благим знамением иного отношения к идее состязания – ухода от чисто внешнего, поверхностного упоения «вседозволенностью» технического совершенства. Подчеркнем при этом, что по-настоящему впечатляющей интерпретации именно поздней сонаты Бетховена в первом туре все же не случилось: несмотря на явленное бесспорное мастерство, требуемый здесь религиозный катарсис финала достигнут не был. С другой стороны, как на подбор убедительными были многие исполнения Баха. Отрадно, что значительная часть конкурсантов продемонстрировала свободу взгляда на стиль, и трактовки отражали индивидуальность пианистов, не став набором усредненных стандартов.
В первый день на сцену БЗК вышли сразу несколько очевидных фаворитов состязания. Среди них – китаянка Сюаньи Мао, удостоенная ранее второй премии Конкурса имени Рахманинова и запомнившаяся там уверенной, волевой виртуозностью. Здесь же пианистка раскрыла себя с новой стороны: «Думка» Чайковского в ее исполнении была подобна яркому бриллианту, впечатляла и глубина понимания русской музыки исполнительницей. Интересной и тонкой по деталям, хотя и несколько спорной, стала интерпретация Баха, этюды были безупречны. Как итог – серьезная заявка на лидерство. Илья Папоян, ставший кумиром публики того же конкурса, в этот раз оставил несколько противоречивое впечатление. Бесспорной удачей стали Бах и Тема с вариациями Чайковского, в остальной части программы, казалось, сказывалось волнение пианиста: в Тридцатой сонате Бетховена Илья словно находился в интерпретационном поиске в условиях не вполне близкого его фаустианской индивидуальности сочинения. Во втором туре тем не менее пианист заявил более созвучный его дарованию репертуар, что дает надежду на однозначный успех на следующем этапе. Третий участник – триумфатор Grand Piano Competition Сергей Давыдченко из Ростова-на-Дону. Вершиной его выступления стали две пьесы Чайковского из крайне редкого звучащего цикла «Шесть пьес на одну тему» op. 21, представленные с впечатляющим сочетанием тонкости и эмоциональной глубины; другие же произведения программы были исполнены с меньшей индивидуальностью, в духе устоявшихся, традиционных интерпретационных решений. Сергей – музыкант с яркой и стихийной одаренностью, но многое будет зависеть от того, насколько он сможет воплотить свою творческую самобытность в убедительный результат на сцене.
Яркий отклик у публики встретил Марсель Тадокоро, ученик Рены Шерешевской. Ее воспитанники (вспомним Дебарга и Канторова) традиционно обладают ключом к сердцу нашей публики. Тадокоро – пианист очень обаятельный, вдохновенный, с легкостью и видимым удовольствием исполнил свою программу, сорвав овации зала. Тем не менее, когда флер первого знакомства рассеивается, остаются спорные и не всегда убедительные детали интерпретации, определенные технические упущения и, согласно расхожему выражению, «любовь к себе в музыке, а не к музыке в себе». Близок по индивидуальности к нему оказался позднее и японец Коки Куроива, создавший столь же разноплановое впечатление.
Запомнилось в первый день и выступление Лю Сяньфэя, чьи трактовки отличались тонкостью и деликатностью. Вместе с тем не везде пианист был убедителен, индивидуализм его стиля подчас оказывался подчеркнуто субъективным. Нередко музыканты такого плана оказываются «неформатными» для престижного конкурса.
Во второй день также выявилось несколько лидеров. Николай Кузнецов поразил одной из лучших интерпретаций поздней сонаты Бетховена (Тридцать первой), парадоксально, хотя и небесспорно соединив в ней философскую отстраненность и романтический порыв. Покорил зрелостью интерпретации и отточенностью мелких деталей Энджел Станислав Вонг, студент Наталии Трулль в Московской консерватории. Ярким было и появление на сцене британца Джорджа Харлионо, чей исполнительский стиль отличает яркая индивидуальность трактовок и свежий взгляд на исполняемое; подчеркнем, что при всем обаянии в его интерпретации в сравнении с Марселем Тадокоро куда меньше внешних, поверхностных решений.
По-своему убедительны были все российские участники третьего дня первого тура. Глубокое впечатление оставил насыщенный интеллектуализм интерпретаций Тимофея Доли, стиль его игры невольно заставлял вспомнить молодого Николая Луганского на Десятом конкурсе. Александр Ключко поразил страстным демонизмом в «Дикой охоте» Листа: для стиля этого пианиста характерна подача «крупным мазком», насыщенный и массивный звук. Ярким завершением первого тура стали выступления Константина Хачикяна и Валентина Малинина, во многом противоположных по своему исполнительскому почерку: утонченная и рафинированная манера первого контрастировала с накалом эмоций второго.
К сожалению, выступления некоторых участников не стали для них моментами творческой удачи. Так, определенные технические и стилистические потери сопровождали Антона Яшкина и Станислава Корчагина, не совладал с нервами казахстанец Ернур Еламан: тем не менее все трое, безусловно, одаренные и интересные музыканты.
По условиям конкурса на следующий этап допускалось двенадцать пианистов, но Денис Мацуев не был бы собой, если бы внезапно, сославшись на доброту жюри, не увеличил это число. Во втором туре на сцену БЗК выйдут Лю Сяньфэй, Станислав Корчагин, Мао Сюаньи, Сергей Давыдченко, Марсель Тадокоро, Илья Папоян, Алессандро Виллалва, Николай Кузнецов, Джордж Харлионо, Энджел Станислав Вонг, Ё Соа, Александр Ключко, Коки Куроива, Константин Хачикян и Валентин Малинин. Решение, как всегда, вызвало горячее обсуждение публики, местами переходящее в осуждение. В целом вердикт судей был вполне предсказуем и поэтому кажется очевидным; в то же время детали могут стать поводом для дискуссии. Нет убедительного ответа, почему «за бортом» оказался более чем достойный второго тура Тимофей Доля, столь же субъективным кажется предпочтение одних кандидатов другим в группе тех, кто в целом выступил менее удачно. В любом случае, правоту жюри докажет лишь дальнейший ход состязания.
