Конкурс Чайковского
По традиции многих крупных соревнований на этом этапе участникам дается возможность относительно свободного выбора часовой программы: из обязательных условий – лишь включение в нее сочинения Чайковского и другого русского композитора из предложенного списка. В этой свободе, впрочем, заложено не только преимущество, но и опасность неверного выбора: важно трезво оценивать свои сильные и слабые стороны, интуитивно предугадывать нерв конкурсной борьбы. Второй тур резко сместил акценты на общей картине состязания: среди лидеров оказались и те, кто в первом туре произвел не столь яркое впечатление.
К числу таких участников относится Станислав Корчагин: стратегически верный выбор программы на этом этапе, отвечающий его пианистической индивидуальности, стал залогом успеха. Убеждала интерпретация Шестой сонаты Прокофьева, с волевой виртуозностью была исполнена и вторая тетрадь Вариаций на тему Паганини Брамса. Можно поаплодировать в этой ситуации не только самому пианисту, но и членам жюри, которые увидели определенный потенциал в не самом удачном выступлении первого тура и попали своим решением в точку.
Успех Ильи Папояна после спорного первого тура был более предсказуем, и молодой музыкант в полной мере оправдал ожидания публики. Кульминацией программы стала Вторая соната Рахманинова в редко исполняемой первой авторской редакции, отличающейся масштабной развернутостью формы: пианист рискнул, выбрав именно ее, и его ставка сыграла. Илья Папоян стал победителем и в мини-конкурсе интерпретаций «Элегической песни» Чайковского, представленной на состязании несколько раз: его исполнение отличали тонкие тембровые краски и деликатная выразительность.
Контрастными были выступления Джорджа Харлионо и Энджела Станислава Вонга, открывавшие второй день прослушиваний второго тура. В программах обоих – Три фрагмента из «Петрушки» Стравинского, где первый исполнитель оказался убедительнее, подчеркнув в своей интерпретации театральный драматизм и оркестровые краски. Ярко прозвучал у Харлионо и «Скиталец» Шуберта, хотя и несколько спорно с точки зрения стиля. Энджелу Станиславу Вонгу, возможно, не стоило включать в программу Сонату си минор Листа, в которой ему не хватило необходимого в этом сочинении баланса между взрывной виртуозностью и созерцательной философской глубиной: у темпераментного Вонга преобладало первое, и пианист был на грани «ухода в занос» на эмоциональных и технических виражах сонаты. Тем не менее оба участника продемонстрировали лучшие качества конкурсных бойцов и решением жюри допущены до финала.
Не стал триумфом выход на сцену во втором туре Марселя Тадокоро. В первую очередь сыграла роль неудачно подобранная программа: Соната Чайковского до-диез минор, как и многие ранние крупные сочинения русских композиторов, отличается коллажной многословностью высказывания, требуя от исполнителя скрупулезной работы с формой и несгибаемой воли. Именно эти качества, к сожалению, не присущи легкой, бесконфликтной индивидуальности пианиста. Больше вопросов, чем ответов, вызвало и завершение программы – пьеса Шарля Трене в обработке Алексиса Вайсенберга. Музыка очаровательная в другой обстановке, но уместная ли на втором туре крупнейшего академического конкурса?
Сергей Давыдченко продолжил уверенное шествие по конкурсной тропе, представив программу «на износ»: Восьмая соната Прокофьева сочеталась с Сонатой си минор Листа. Не все детали интерпретации были убедительны, но в целом исполнение Сергея обращает на себя внимание отсутствием внешних эффектов, оно ориентировано на углубленный поиск. Молодой пианист попал в число финалистов, где ему будет непросто среди намного более опытных конкурсантов, но свое слово он скажет, и не только на Конкурсе Чайковского.
Сюаньи Мао и Константин Хачикян, несмотря на противоположную направленность своей пианистической индивидуальности, оставили схожее неоднозначное впечатление. Оба были убедительны в своем коронном амплуа (утонченный, прихотливый стиль Хачикяна и напористая, самоуверенная, далекая от рефлексии виртуозность Мао), но не совершили, пожалуй, попытки выйти за его пределы: их интерпретации поэтому отличались (при всех сильных сторонах) формальной предсказуемостью. Жюри в этой паре отдало предпочтение представительнице Китая, чей исполнительский стиль более соответствует традициями финала Конкурса Чайковского.
Ё Соа из Южной Кореи вердиктом жюри также оказалась в числе финалистов, но это решение не нашло безусловной поддержки в профессиональной среде. С одной стороны, исполнение пианистки отличалось свободой технического мастерства, вниманием к деталям; в то же время не хватало убедительной ясности в замысле интерпретации и стилевой точности, особенно неоднозначно в этом аспекте прозвучало Andante spianato и Большой блестящий полонез Шопена.
Главной неожиданностью второго этапа стало то, что на финальный тур не был допущен Александр Ключко, который многими считался одним из фаворитов нынешнего состязания. Подвела его, вероятно, чрезмерная эксплуатация своих сильных сторон: любовь к крупным мазкам, массивному звуку, бурлящим кульминациям. Иногда он был убедителен, но чаще интерпретация напоминала влажную, не до конца высохшую фреску с размытыми деталями. Не будем забывать, что Александр Ключко является обладателем первой премии прошлогоднего Конкурса имени Рахманинова, и в спорном решении жюри можно усмотреть попытку дать дорогу другим участникам.
Завершавший прослушивания второго тура Валентин Малинин показал, что он находится сейчас на пике своей формы, его железная исполнительская воля буквально покорила аудиторию Большого зала Московской консерватории. Безусловно, в финальном туре в сопровождении оркестра возможны различные сценарии, но по итогам сольных прослушиваний именно он, наряду с Ильей Папояном, Джорджем Харлионо и Станиславом Корчагиным, является наиболее очевидным кандидатом на высшую ступень пьедестала. В борьбу с этой четверкой вступят Ё Соа, Энджел Станислав Вонг, Сюаньи Мао и Сергей Давыдченко.
