Конкурс Чайковского
Жюри в этом году не потребовалось много времени на совещание: публика еще не успела остыть от выплеска адреналина, а на опустевшую сцену БЗК уже выходил Денис Мацуев в сопровождении своих коллег по высокому фортепианному ареопагу. Традиционные слова благодарности всей команде состязания – и, наконец, кульминация. Шестая и пятая премии не присуждаются, и зал взрывается аплодисментами уже на этом «безымянном» моменте. Далее все происходит в темпе presto: четвертая премия – Сюаньи Мао и Ё Соа, третья премия и бронзовая медаль – Станислав Корчагин и Илья Папоян, вторая премия и серебряная медаль – Джордж Харлионо, Энджел Станислав Вонг и Валентин Малинин, на вершине пьедестала с первой премией и золотой медалью – Сергей Давыдченко. Попробуем, как магнитофонную ленту, перемотать назад события последних трех дней конкурса и рассказать обо всем уже в хронологическом порядке.
Программа финала пианистов неизменна с 1958 года – исполняются два фортепианных концерта, один из которых должен принадлежать перу Чайковского. Последний этап часто самый опасный для соперников: возникающее после изматывающих сольных туров ощущение, что все страшное уже позади, весьма обманчиво. Именно в оркестровом туре ключевую роль может сыграть опыт, умение приспосабливаться к обстоятельствам и, конечно же, его величество случай. На эстраде появляется еще один участник состязания – оркестр, а взаимодействие с конкретным коллективом невозможно отработать в «домашних» условиях. В типичной для финала крупного конкурса ситуации цейтнота на оркестровых репетициях определяющим может стать стратегически верный выбор того или иного сочинения. На XVII конкурсе Чайковского не всем финалистам, к сожалению, это удалось.
Несколько слов стоит сказать о ГАСО имени Светланова под управлением Алексея Рубина, сопровождавшем фортепианный финал. В 2022 году этот же коллектив (за пультом был Юрий Ткаченко) принимал участие в финале Конкурса имени Рахманинова, и тогда его аккомпанемент пианистам заслуживал высокой оценки. Ныне же впечатление осталось не столь однозначным. В первую очередь не хватало баланса – солисты в кульминациях вынуждены были пробиваться на пределе сил сквозь вязкую звучность оркестра, и особенно это было заметно в зале (в трансляции проблема баланса не ощущалась с такой очевидностью). Присутствовали определенные технические потери у духовой группы. Помимо этого, музыканты ГАСО имени Светланова стремились к спокойным, повествовательно-сдержанным темповым решениям, что противоречило дерзкому запалу виртуозной гонки в трактовках некоторых участников. Преимущество, таким образом, получали конкурсанты, имеющие опыт выступлений со многими коллективами и обладающие железной исполнительской волей.
Открывал первый день третьего тура Станислав Корчагин, взявший в пару к Первому концерту Чайковского Второй Прокофьева. К сожалению, успех своего второго тура исполнителю повторить не удалось: в обоих сочинениях не хватало тонуса и драйва соперничества с оркестром. Сюаньи Мао продолжила свое выступление в типичном для нее стиле напористой виртуозности, однако не вполне удачным был выбор для этих целей Второго концерта Брамса (в Чайковском пианистка была убедительнее). Триумфально завершил первый день прослушиваний Сергей Давыдченко, избравший для финала ту же программу, что и Станислав Корчагин. Кульминацией выступления стал Второй концерт Прокофьева, в котором исполнитель неожиданно раскрылся как виртуоз драматического склада, способный покорять аудиторию не только вдумчивым поиском, но и властной интерпретацией.
Второй день открывал Илья Папоян. Единственный из финалистов, он предпочел Первому концерту Чайковского куда менее известный Второй, и к тому же – в развернутой (около пятидесяти минут звучания) авторской редакции. Не секрет, что за время финала слушатели невольно пресыщаются хитовым Первым концертом, и исполнение Второго в этих условиях – демонстрация мышления вне мейнстрима и уверенности в собственной исполнительской зрелости. В интерпретации Ильи Папояна концерт впечатлял и феноменальной виртуозностью, и неожиданно конфликтной глубиной содержания: как бы кощунственно это ни звучало с точки зрения массового вкуса, превосходя в этих качествах легендарный Первый! В пару к Чайковскому петербургский пианист представил один из «коньков» своего репертуара – Третий концерт Рахманинова. В сравнении с прошлогодним опытом (тогда, на Конкурсе имени Рахманинова, Илья с этим концертом произвел настоящий фурор) исполнение стало несколько более сдержанным и отстраненным (особенно в первой части). Это, безусловно, демонстрирует стремление пианиста к творческому поиску даже в «коронных» для него сочинениях, но не всегда результативно с точки зрения внешнего успеха у публики (вне зависимости от того, важен ли такой успех для самого исполнителя). Два других героя этого дня, Джордж Харлионо и Энджел Станислав Вонг, проявили себя контрастно. Харлионо представил, возможно, наиболее яркую и нонконформистскую интерпретацию Первого концерта Петра Ильича: своей исполнительской волей он сумел подчинить и повести за собой статичный поначалу оркестр. Отметим при этом, что Второй концерт Рахманинова у пианиста получился не столь убедительным. Энджел Станислав Вонг, наоборот, в Чайковском нового слова не сказал, но Фортепианный концерт Бриттена стал его звездным часом на конкурсе. Сочинение было исполнено с искрометным мастерством и встречено публикой с энтузиазмом, достойным едва ли не рок-концерта.
В заключительный день на сцену БЗК вышли Ё Соа и Валентин Малинин. Пианистка из Южной Кореи исполнила Первый концерт Чайковского и Третий концерт Рахманинова, ее интерпретация была стандартно-конкурсной: корректная, сдержанная игра, стабильная техника без трансцендентного порыва, усредненные трактовки без яркой индивидуальности. Насколько это соответствует четвертой ступени пьедестала – вопрос открытый. Валентин Малинин избрал для финала Концерт Скрябина, и это решение, на первый взгляд, казалось стратегически верным: дополнить «парадного» Чайковского рафинированными скрябинскими арабесками. Тем не менее пианист попытался представить это сочинение в напористой манере, без необходимой для этого стиля полетной легкости, и однозначно убедительной такую интерпретацию назвать нельзя.
Решения жюри по сложившейся многолетней традиции Конкурса Чайковского часто вызывают раскол в публике, сопровождающийся «перестрелкой» обличительными филиппиками между фанатами различных участников. В этом году пространство для подобной дискуссии, кажется, отсутствует. Высокий уровень соревнования привел к напряженному финалу, в котором априори не осталось места слабым и недостойным планки состязания участникам. Конкретное место на наградной лестнице в этих условиях – в большей степени вопрос направления в исполнительском искусстве, которое предпочло поддержать жюри, нежели личное преимущество одного музыканта над другим. Победа Сергея Давыдченко предсказывалась многими, и фигура самого юного пианиста конкурса нашла немало преданных поклонников. Заметим при этом, что убедительным на верхней ступени пьедестала был бы и Илья Папоян с его зрелым мастерством, благородством творческой индивидуальности и глубиной интерпретаций. По-своему закономерным в контексте истории состязания (хотя и спорным) было бы присуждение первой премии и Джорджу Харлионо, чей творческий облик буквально излучает гедонизм и свет радости от жизни в искусстве. Так или иначе, существующее решение жюри – повод для дискуссии, а не для протеста. Выбор сделан в пользу молодости, самобытной индивидуальности и грядущей перспективы: скорее щедрый аванс, нежели итоговый счет.
