Конкурс Чайковского
В Академической капелле Санкт-Петербурга завершили второй тур состязаний на Конкурсе Чайковского исполнители на медных духовых инструментах. Из первоначально участвовавших в конкурсе сорока восьми исполнителей в финал вышли восемь конкурсантов, в основном представители России, и по одному из Китая, Казахстана и Франции: четыре трубача, три валторниста, тубист и ни одного тромбониста. У трубы в этой четверке – давно сложившаяся сольная «карьера», и ярких высококлассных музыкантов-трубачей оказалось на конкурсе намного больше, чем исполнителей на других инструментах, при изначально примерно равном количестве участников, и тромбонисты в этот раз остались вне финала.
А вот золотой лауреат прошлого Конкурса Чайковского, тромбонист, артист оркестра Мариинского театра Алексей Лобиков (АЛ) сегодня член жюри. О том, что такое Конкурс Чайковского для музыкантов, играющих на медных духовых, о репертуаре и критериях оценки, он и еще один член жюри – Михаэль Массонг (ММ), солист-тромбонист, постоянный приглашенный тромбонист Лондонского и Королевского ливерпульского филармонических оркестров, Немецкого симфонического оркестра Берлина – рассказали Наталье Кожевниковой (НК).
НК Алексей, вы победитель прошлого конкурса, как повлиял конкурс на вашу жизнь?
АЛ Суперзвездой я не стал, но появились серьезные приглашения, стало больше выступлений.
НК Можно ли вообще говорить о сольной карьере для медных духовых инструментов?
АЛ Безусловно. Есть Ален Трудель, канадский тромбонист, национальный герой Канады, он стоит на одном уровне популярности со звездой хоккея Уэйном Гретцки. Есть Кристиан Линдберг, который собирал стадионы. На Западе очень много играющих солистов – трубачей, тромбонистов, валторнистов. У нас это не так развито, к сожалению.
НК В Европе – лучшая школа игры на медных инструментах?
ММ Я из Германии, но учился в Лондоне и в Чикаго. Там самые сильные школы игры на медных инструментах. В Великобритании был известный Брасс-ансамбль Филипа Джонса (сегодня – London Brass), и мой учитель играл в этом ансамбле. Но эта прекрасная школа игры на медных инструментах родом из Чикаго, именно поэтому я поехал туда учиться, когда мне было двадцать лет.
НК Изучение музыки стало международным. Мы уже не можем говорить о национальных музыкальных исполнительских школах.
ММ Когда заходишь в консерваторию в Германии, встречаешь представителей 30–40 национальностей. Сегодня вы можете легко путешествовать, получить доступ к контенту в интернете, слушать любых замечательных исполнителей. Поэтому не имеет значения – из Китая вы или из Франции, вы будете учиться у тех учителей, которых вы выберете. И мы все обмениваемся и обогащаемся традициями друг друга.
НК Алексей, вы ученик Виктора Сумеркина в Петербургской консерватории. У нас музыкантов не делают героями страны, как в Канаде, но он очень известный музыкант и потрясающий педагог.
АЛ Санкт-Петербургская школа тоже известна во всем мире. Никто из западных музыкантов не владеет таким звуковедением, каким владеют медники Санкт-Петербурга. Особенность нашей школы именно в вокализации, пении на тромбоне, исполнение на тромбоне у западных музыкантов сравнивают скорее с игрой на виолончели.
НК Номинация «Медные духовые» была введена только на прошлом конкурсе. Как музыканты-медники вписались в Конкурс Чайковского и как чувствуют себя рядом с солидными традиционными скрипачами и пианистами.
АЛ Мы хорошо себя чувствуем. Сольное пение тоже появилось в конкурсе не сразу, и были скептики. В Олимпиаду постоянно добавляются новые дисциплины. Понятно, что какие-то стоят во главе, но остальные развиваются и тоже имеют своих поклонников. Цель появления медных в конкурсе – пропаганда инструментов. Раньше в России были очень популярны духовые оркестры, в каждом парке был духовой оркестр. Сейчас их нет, но стоило бы вернуть.
НК Михаэль, в чем вы видите смысл и цель включения медных инструментов в Конкурс Чайковского наряду со скрипкой и фортепиано?
ММ Это просто фантастика, что это произошло в 2019 году. Медные духовые в основном сидят на заднем плане в симфоническом оркестре. В симфонических произведениях бывает соло для медных, например, для тромбона – в «Болеро» Равеля, для валторны – в Пятой симфонии Чайковского, во множестве других пьес. Если у вас не будет возможности сыграть соло, вы так и не сможете почувствовать себя полноценным музыкантом, поэтому выступать перед оркестром в качестве солиста – очень-очень важно.
НК Репертуар тромбона, и особенно тубы, ограничен, но в программе много современной музыки.
ММ Скрипка и виолончель были технически совершенными инструментами уже несколько сотен лет назад. Современные духовые инструменты развивались значительно позже. На тромбоне столетней давности мы не сможем сыграть ни одного концерта. Но современные инструменты требуют высокого уровня исполнителей, и за последние 20-30 лет у нас появилось много потрясающих солистов. Мы привлекаем композиторов, которые пишут пьесы для нас, но также делаем переложения старой музыки. На этом конкурсе мы играем музыку Чайковского, написанную для других инструментов, но прекрасно аранжированную. Делать аранжировки во все периоды истории музыки было обычной практикой: барочные композиторы писали одно произведение и делали его переложение, полностью адаптированное для разных инструментов.
НК В финал не прошел ни один тромбонист. Что вам кажется самым главным в игре участников конкурса, что вы оцениваете?
АЛ Есть объективные критерии: фальшиво, громко-тихо, точно ли сыграл, и так далее – это то, что все слышат. Но хочется не просто точного исполнения, не просто музыканта, который хорошо владеет инструментом, а именно солиста, который привносит что-то новое, яркие интонации, необычную фразировку, хочется видеть и слышать индивидуальность.
ММ Прежде всего, конечно, мы оцениваем технику. Но мой главный критерий – получаю ли я удовольствие от прослушивания, общается ли со мной исполнитель, вызывает ли у меня желание его слушать? Самое важное – коммуникация солиста с аудиторией. Если он просто играет правильно – это неинтересно, нужна связь музыканта и публики.
