Конкурс Чайковского
Если критик искренен потаенно и честен перед читателями, поверившими его слову, то обязан в некоторых случаях пойти против собственных симпатий и антипатий. Поэтому признаю: Маюми Канагава выступила в финале достойно. Нельзя сказать, что я не встретила давних спутников моих сомнений. Баловал звонкими обертонами голос прекрасного Гварнери. Но благозвучие может быть однообразным, и стоило так подумать, смычок принимался «резать» струну, разбрасывая металлические стружки аккордов и двойных нот.
Интерпретация? Снова спрашиваю себя и отвечаю: лучше конкурсантка выступить не могла. Мудрый Сейджи Озава признавал, что европейская музыка просит исполнителя дважды раскрыть себя, чтобы впустить ее, а потом выпустить на волю. Да только в том и проблема: «Мы, японцы, другие». Преодоленный менталитет мы встретили у Донгюнь (Донхен) Кима. Но у Маюми Канагавы он часто заявляет о себе. Исполнительница отражается в зеркале стиля (правда, в Пятом концерте Моцарта он был выдержан до конца) и скользит по поверхности чувства при заметной эмпатии к музыке и партнерам, с женственным обаянием. Но процессуальное развитие, полутона пауз, рубато не поддаются исключительно рациональному освоению. Как опыт, выраженный интуицией, их присутствие не уловить и в тенета слов, но можно поклясться, – они есть или замещены скучноватой, предсказуемой исполнительностью. Вот, что не открывает конкурсантке моего сердца, но убеждает разум. В финале проявились многие ее профессиональные качества, позволившие преодолеть испытание на волю и техническую выдержку. Маюми Канагава, достойная среди достойных, уравнена в правах третьим туром. И вовсе не потому, что неудачно выступил Марк Бушков.
У него тот же самый Пятый концерт Моцарта прозвучал менее «закругленно», но с живым волнением и ансамблевой чуткостью к дирижерским находкам Юрия Симонова. К несчастью, лучшее музыкант растерял в концерте Чайковского. Игра скрипача и до того не была масштабной. Но вдруг (или не вдруг) по закону обратной перспективы стала уменьшаться, в то время как ошибки в самых, до обидного нежданных, местах увеличились. Возникали чудные в простоте решений эпизоды, музыкант одерживал верх над произведением ненадолго и снова сдавал бастион. С каждым тактом игра солиста и оркестра становилась принципиально разномасштабной. Чуткий партнер и мастер аккомпанемента Юрий Симонов протягивал дирижерскую палочку помощи, но бедствие было очевидным.
По-видимому, Марк Бушков тем лучше себя чувствует, чем больший запас прочности: сверив каждое исполнительское решение, может накопить. Успешнее всего он выступил сольно и со своим концертмейстером. В идеале бы еще сыграть финал со своими оркестром и дирижером… Но это коварство третьего тура, искупленное любовью слушателей и теплой сердечностью долгих аплодисментов. Коварство и любовь. Шиллер тут не причем. Это другая, конкурсная драма, где любовь побеждает.
