Конкурс Чайковского
Программа второго тура дает возможность участникам наиболее полно показать свой исполнительский диапазон. Это две арии: большая «романтическая» и современная «написанная после 1950 года»; два романса: Чайковского и русского или западноевропейского композитора XIX века и народная песня. «Проскочить» при таком репертуаре только на удобном для голоса, «вызубренном» или эффектном вряд ли получится. Потому полуфинал раскрыл как сильные стороны, так и недостатки вокалистов.
Открыла прослушивания 22 июня Анна Викулина. Сразу с бравурного Вальса Джульетты из «Ромео и Джульетты» Гуно. К сожалению, интонация «поползла» почти с начала, и финальные фиоритуры получились смазанными. Остальная программа оставила впечатление добротной работы, без искры вдохновения. Разве что русская народная «Луговая» прозвучала задорно в конце выступления.
У тенора Александра Михайлова интересней всего получился современный номер. Песня тенора «Пятый год поля не паханы…» из «Большой песенной симфония» Виктора Плешака. Резковатый прямой тембр, выпуклая дикция подошли к плакатному характеру музыки. В лучших советских традициях спел Михайлов и песню «Вижу чудное приволье».
Айгуль Хисматуллина точно и выразительно спела Арию Джильды : «Gualtier Maldè!», украсив звонкой верхней нотой. Музыкально и увлечённо исполнила Арию Титании из «Сна в летнюю ночь» Бриттена. Ожидаемо хорошо прозвучала Колыбельная Чайковского и несколько монотонно «Пьеро» Дебюсси. Все недочёты забылись, когда без сопровождения полилась прихотливо-извилистая, богатая мелизмами мелодия татарской народной песня «Сахралар». Как птица небесная звучало нежное юное сопрано Айгуль Хисматуллиной.
Мария Мотолыгина закрепила свой рейтинг первого тура серьёзным проникновением в содержание исполняемого. Далёкая от популярности ария Саломеи из оперы Массне «Иродиада» показала не коварную библейскую сластолюбицу, а мягкую стильную француженку. Убедительны были романс Брамса «Meine Liebe ist grün» и «Песнь Миньоны» Чайковского.
В качестве «передышки» Мария исполнила русскую народную «Зимушка-зима». И на финал оставила чуть ли не самую сложную по эмоциональности арию Марты из «Пассажирки» Вайнберга. Длинный монолог артистка прожила с полной отдачей, хотя сам музыкальный материал не особенно привлекателен.
Бас Глеб Перязев практически всю программу страдал приблизительной «плавающей» интонацией. Ярко и актёрски зажигательно он сумел подать финальный номер: арию Царя Петра из оперы Андрея Петрова «Пtтр Первый». Верхние ноты прозвучали напряжённо, на пределе, но это здесь соответствовало характеру бешеного государя.
Удивительное совпадение, но у следующей конкурсантки, Екатерины Савинковой, тоже лучше всего получился в финале выступления Плач Анастасии из «Петра Первого» Андрея Петрова. До того ее техничное, но какое-то «пионерское» по окраске сопрано душевно рассказало про «Лучинушку» a capella. И героически более 10 минут сражалось с труднейшей Сценой и арией Имоджене из «Пирата» Беллини, демонстрируя отличные верха и недоозвученные низы.
Баритон Владислав Куприянов перманентно чуть фальшивил, в камерных произведениях скупился на эмоции. В знаменитой арии Ренато из «Бал-маскарада» Верди: «Alzati! là tuo figlio», естественно «включил злодея», но напряженные верхние ноты с хрипотцой и самое окончание не в тональности с фортепиано сильно испортили впечатление.
Греческий бас Георгиос Александрос Ставракакис на сей раз справился с волнением и выдал очень интересную интерпретацию. Достойно исполнив «Подвиг» Чайковского он образно и глубоко рассказал «Лесного царя» Шуберта. Не формальными были страдания Царя Бориса в монологе «Достиг я высшей власти» из «Бориса Годунова» Мусоргского. Броско прозвучало «I burn, I burn! I freeze!» из «Похождений повесы»Стравинского. Греческая народная песня напоследок –вне критики. Просто прекрасно!
Намного лучше, чем в I туре, показался и молодой корейский бас (или, всё же, бас-баритон?) Бьонг Мин Гил. Большой тёмно окрашенный голос, отлично управляемый. Проникновенно начав с «Не пой, красавица, при мне» Рахманинова на хорошем русском, он актёрски исполнил Арию Каспара из «Вольного стрелка» Вебера. Убедителен был Речитатив из «Похождений повесы» Стравинского. Напевная, явно про любовные страдания корейская песня «Singosan Taryeong» так захватила певца, что даже слеза у него показалась. Финальная «Серенада Дон Жуана» была страстной.
У завершавшего день корейского баритона Гихун Кима самой козырной показалась современная ария из оперы Детлева Гланера «Калигула».
Прослушивания 23 июня открыл тоже представитель Южной Кореи, тенор Мюнжин Ли. Красиво подана была корейская песня Син Гайбука «Лицо». Но обещавшая стать доминантной в финале выступления Ария с цветком из «Кармен» Бизе услышалась и формальной, и жидковатой по звуку.
Габид Абдулов поменял заявленный порядок номеров. Начал с философской Арии Фонарщика из «Истории Кая и Герды» Баневича. После зацепил азербайджанской народной песней «Белое яблоко Губы», нежно и мягко спетой без сопровождения. (Вообще то этот же мотив у Хураман Касимовой на Конкурсе в 1982 году назывался «Колыбельная»!). Каватина Валентина из «Фауста» Гуно показалась удачно озвученной, не более Усталость чувствовалась в одной из «Песен странствующего подмастерья» Малера, спетой напоследок.
Далее нас порадовали две прекрасные дамы.
Сопрано Оксана Майорова снова продемонстрировала высокий класс – вокальный и музыкальный. Трудно что-то выделить из её качественно отработанной программы. «Ночи безумные» в начале, уже запетые во время конкурса, прозвучали исповедально, как впервые. Интересно было слушать «Песню ведьм» Мендельсона и Плач Рахили из «Рождественской оратории» Алфеева. На десерт певица оставила сцену и арию Луизы Миллер «Tu puniscimi, O Signore» из одноимённой оперы Верди. Мастерски! Но, пожалуй, даже слишком драматично и «взросло» по тембру.
Единственное меццо-сопрано полуфинала Мария Баракова начала с Арии Сметона из «Анны Болейн» Доницетти. Сочная кантилена мальчика-пажа, правда, плохо сочеталась с витально-женственным обликом молодой артистки. Зато «Песнь цыганки» Чайковского Мария исполнила классически, в традициях И.К. Архиповой. После передышки, русской народной «Лучинушки», прозвучала ария из «Ванессы» Самюэля Барбера: чувственное легато, тонкие нюансы – законченный концертный номер. Завершила выступление Мария Баракова «Песней ведьм» Мендельсона. Жутковато, даже не понимая немецкого, и эффектно!
Продолжил тоже российский баритон Константин Сучков. Белькантовая ария Малатесты из «Дон Паскуале» Доницетти «Bella siccome un angelo» была спета технично и позитивно. Удался романс Брамса Vier Gesänger Op. 43. Несколько нервным по звуку показалась «Серенада Дон Жуана» Чайковского.
Из монгольской пятёрки к полуфиналу были допущены трое. Открыл соревнование Бат-Эрдэнэ Доржцэдэн. И опять при богатстве тембра ухо царапали погрешности интонации и в романсе Чайковского, и в каватине Алеко. Формально с хрипотцой был озвучен Шуман –»Я не сержусь». Естественно, что на родном монгольском певец пел намного лучше. Особенно народную песню a capella.
Следующий участник, Энхболд Анхбаяр, необыкновенно бережно и чутко пропел в начале «Благословляю вас леса» Чайковского. Продолжил на таком же супер-качественном русском «Не пой, красавица, при мне» Рахманинова. Его плотный баритон ласкал слух, но зачем ставить рядом два схожих по характеру элегических произведения? Центральный номер – Сцена смерти Родриго из «Дон Карлоса» Верди. Благородный маркиз ди Поза у монгольского певца, без сомнения, получился!
Светлый напев монгольской народной песни хорошо оттенил завершающую выступление речитативную арию из «Мертвого города» Корнгольда. Вот только язык немецкой арии сильно походил на монгольский. Ошибка в титрах (ария из национальной оперы?) или певец пел Корнгольда в переводе на родной язык?
Завершавший в монгольской тройке баритон Жавхлантугс Буюндалай с легкой дрожью начал: «В молчаньи ночи тайной» Рахманинова. Столь же робко, с хрипотцой, продолжил: «Снова, как прежде, один» Чайковского. Монолог Яго из «Отелло» Верди показался крепко выученным номером, пока далеким от Шекспира. Заведомо хорошо прозвучала монгольская народная песня и техничная, с зубодробительным текстом финальная ария Тэмуужина из оперы Шарава «Чингис Хаан».
После музыкального экскурса в «дебри центральной Азии» как же отрадно слушается ария Альфредо из «Травиаты» Верди! Тем более шелковистым тенором Миграна Агаджаняна. Сакральный для всех армян «Крунк» (Журавль) в обработке Комитаса певец исполнил не традиционно a capella, а в сопровождении фортепиано. Это добавило академизма, избавив от лишних в данной ситуации слушательских слез. «Я опять одинок» Рахманинова удивил тонкими нюансами и силой кульминации. Лирично прозвучал «В том краю» из «Поэмы памяти Есенина» Георгия Свиридова. С отменной дикцией, на подъеме завершил программу «День ли царит» Чайковского.
Снова прослушивания завершала Ангелина Ахмедова. В «Акварелях» Дебюсси ее тембр показался компактней, чем на I туре. Удачный выбор – Гавот Манон из «Манон» Массне.
Серенада Чайковского («О, дитя») была спета музыкально, хотя интонационно и не безупречно. В русской народной песне «Я в садочке была», как и в I туре, стал заметен тремор в звучании голоса. Он усилился в арии Ойхон из «Проделок Майсары» Юдакова.
Через несколько часов после окончания II тура стали известны имена финалистов. Вопреки заявленным в регламенте восьми участникам было названо девять. Последнее имя в этом списке явно лишнее. Ну что же – финал покажет, кто истинный лидер!
Специального приза, как лучшие участники II тура, не прошедшие в III тур, удостоились Глеб Перязев (Россия) и Джил Бьонг Мин (Республика Корея)
