С накалом и без скандалов

С недавних пор виолончелисты, как и певцы, состязаются в Санкт-Петербурге. В этом году сюда прибыли 25 музыкантов из 15 стран; как и в 2015-м, жюри возглавил сэр Клайв Гиллинсон. Судьям предстояло сделать трудный выбор: уровень исполнения был невероятно высок, а некоторые выступления и вовсе стали событиями.

На первом туре конкурсантам были предложены Прелюдия и Сарабанда из одной из сюит для виолончели соло Баха (№ 3, 4, 5 или 6), один из 12 каприсов ор. 25 А. Пиатти и обязательное для всех Pezzo capriccioso ор. 62 Чайковского плюс одно или несколько произведений на усмотрение музыканта. В программе второго тура – соната по выбору (Бетховен, Шуберт, Брамс, Мартину), пьеса виртуозного характера, а также одно или несколько произведений на выбор. В финале конкурса, по традиции, с оркестром исполняются «Вариации на тему рококо» Чайковского и любой виолончельный концерт.

По результатам жеребьевки первой выступала финская виолончелистка Сенья Руммукайнен, которая в итоге получила VI премию. Она сразу же впечатлила широким стилевым охватом, настолько были верны штрихи и манера игры в разных по стилю произведениях: барочной ля-мажорной сонате Л. Боккерини и пьесе «Knock, breathe, shine» нашего современника Э.-П. Салонена. Для второго этапа она выбрала Адажио и Аллегро Шумана, Сонату № 1 Б. Мартину и Сонату ре минор Шостаковича, которые были сыграны уверенно и одухотворенно. Сенье удалось грамотно распре­делить свои силы, так что в финале обязательный опус Чайковского и Концерт А. Дворжака звучали ярко и технически безукоризненно. Шестое место досталось финке лишь потому, что остальные финалисты оказались еще интереснее.

Один из самых молодых конкурсантов, семнадцатилетний китаец Чен Ибай (V премия) поразил своей «неазиатской» музыкальностью, которая заметно старше его самого. На первом этапе он блистательно исполнил Pezzo capriccioso и Виолончельную сонату до мажор Бриттена, на втором запомнилась яркая ре-минорная Соната Шостаковича. В Симфонии-концерте Прокофьева Чен Ибай вновь блеснул виртуозностью и удивительной для столь молодого музыканта осмысленностью интерпретации. У китайца определенно большие перспективы, и пятое место – повод побороться за первое на следующем конкурсе.

Россию в этот раз представляли четверо музыкантов: Федор Амосов, Анастасия Кобекина, Иван Сендецкий и Иван Сканави. Во второй тур прошли все, но призером стала лишь Кобекина. Специальным призом удостоили Сендецкого и Амосова как лучших участников второго тура, не прошедших в финал. Федор Амосов, участник прошлого Конкурса Чайковского, для первого тура выбрал ту же программу, что и в 2015-м. Исполнение не отличилось чистотой интонации и стиля: россиянин слишком свободно обошелся с темпами и штрихами в Шестой сюите Баха, а Pezzo capriccioso звучало чересчур пафосно. На втором этапе он продемонстрировал стилевое разнообразие игры, но прорыва не произошло. Иван Сканави поначалу показал уверенную игру, но в «камерном» туре Соната Шостаковича в художественном плане не убедила. То же можно сказать и о другом Иване, хотя «Итальянская сюита» из балета «Пульчинелла» Стравинского (переложение для виолончели и фортепиано) вышла у Сендецкого грациозной и захватывающей.

Анастасия Кобекина (III премия), выпускница класса Франса Хельмерсона в Академии Кронберга, на начальном этапе представила довольно выигрышную программу: Прелюдия и Сарабанда из Шестой сюиты Баха и Pezzo capriccioso органично соседствовали с великолепно сыгранной Сонатой Прокофьева. В программе второго тура были «Итальянская сюита» из балета «Пульчинелла», «Танец эльфов» Д. Поппера, а также произведение ее отца, композитора Владимира Кобекина, «Корабль дураков» для виолончели соло. Здесь проявились сильные стороны Анастасии – в частности, умение использовать темброво-звуковые возможности инструмента. Для финала она выбрала ми-минорный Концерт Элгара, и это ее выступление стало поистине выдающимся событием. Хрупкой с виду виолончелистке удалось раскрыть мощный накал страстей и трагизм этого концерта, противопоставив им изящество «Вариаций» Чайковского.

Кстати, кроме Кобекиной, в состязании участвовали еще двое учеников Хельмерсона: голландец Александр Варенберг и американец Эдвард Йоханнес Грэй. Оба отметились музыкальностью и виртуозностью. Варенберг продемонстрировал изумительное звучание в Третьей сюите Баха, а его исполнение Pezzo capriccioso было одним из лучших на конкурсе.

Уэно Митияки, Сато Харума и Мизуно Юя представляли Японию. Особенно запомнился Сато Харума с колкой и экспрессивной Сонатой для виолончели и фортепиано Бриттена и – во втором туре – с Первой виолончельной сонатой Шнитке, получившейся по-настоящему напряженной и драматичной. Правда, в финал Сато не прошел. Та же участь постигла датчанина Джонатана Альгота Свенсена. А жаль: благородством звучания и осмысленностью исполнения выделялась у него Соната Шостаковича; а на втором туре Свенсен поразил первой частью прокофьевской сонаты – настолько ярко и выпукло музыкант «вырисовывал» смычком образы и чувства, запечатленные в этом шедевре.

Представительный десант из четырех человек прибыл на конкурс из Кореи. Единственным призером среди них стал Тэгук Мун (IV премия). Его выступление на первом туре запомнилось красочностью звука и интонационной выверенностью. На «камерном» туре во время игры у корейца лопнула струна. Впрочем, форс-мажор никак не повлиял на вдохновенное прочтение Муном своей программы.

Вторую премию взял колумбиец Сантьяго Каньон-Валенсиа, который привез на первый тур яркую и бунтарскую Сонату для виолончели и фортепиано А. Хинастеры, дополнив ее технически безупречным исполнением произведений обязательной программы; на втором туре прозвучали Соната Шостаковича и «Арпеджионе» Шуберта. Если на первых этапах смотра могло показаться, что колумбиец «не рискует» и чуточку сдерживается в плане эмоций и свободы исполнения, то в финале Сантьяго выложился на сто процентов, выдав в зал всю экспрессию Первого виолончельного концерта Шостаковича и эффект­ность «Вариаций на тему рококо».

Бесспорное первое место – Златомир Фанг, обаяние которого проявляется не только в нем самом, но и в его исполнительском мастерстве. Американец сумел наилучшим для конкурсной ситуации образом выстроить программу и сделал ставку не на крупную форму, а на миниатюры: в первом туре прозвучали «Поэма» (соч. 32, № 1) Скрябина (переложение для виолончели Г. Пятигорского), Figment № 1 для виолончели соло Э. Картера и 5 пьес на народные темы для виолончели и фортепиано С. Цинцадзе, на втором – Секвенция № 14 Л. Берио и Пьесы для виолончели и фортепиано ор. 56 А. Аренского, Виолончельная соната № 1 Брамса, а на десерт – легкая и непринужденная «Бабочка» Форе. Выступление Фанга стало одним из ярчайших событий конкурса: музыкант показал наполненную смыслом виртуозность, прекрасное владение звуком, а также свой достойный музыкальный вкус. В финале «Вариации на тему рококо» прозвучали изысканно и легко, а уравновесил их Второй концерт Шостаковича, полный философских размышлений, страданий и сарказма.

«Страсти по Чайковскому» улеглись. Смотр прошел с накалом, но без скандалов, в чем, несомненно, есть и заслуга жюри: к распределению призов у виолончелистов вопросов не возникло.

---

Ян Фоглер, член жюри (Германия / США)

Самое сложное для меня в работе жюри – провести черту между своим вкусом и способностью судить бесстрастно. Разумеется, мы все судим с позиции своего вкуса, но, когда я слушаю своих коллег, стараюсь отстраниться от своих личных музыкальных идей и пытаюсь представить себя на месте участника. И понять, есть ли у них набор необходимых для артиста качеств: техника, эмоциональность, вкус, интонирование, любовь к музыке, музыкальность, природный талант, ну и, конечно же, дисциплина. Это те факторы, на которые я обращаю внимание.

Искусство очень сложно сравнивать. Но игра на виолончели – это и ремесло. Должно быть сочетание ремесла и искусства. Это приходит с опытом. Когда я был молодым виолончелистом, я был хорошим музыкантом, но я не уверен, что я был хорошим артистом. Теперь, я надеюсь, я достиг большего как артист. Возможно, что стал менее искусен как ремесленник. С годами немного теряется физический тонус. Мы смотрим на конкурсантов – конечно, поразительно, какая у них сила мышц и гибкость, как быстро бегают их пальцы!

Я думаю, что самое главное – увидеть и услышать начало созревания искусства артистизма, приобретения вкуса в исполнении в игре на виолончели, становление личности музыканта, которая будет развиваться в течение нескольких десятилетий.

Поэтому я щедр в своих оценках, особенно к тем, кто, может быть, рискует ради артистизма, принимая не совсем мудрые решения, но проявляет себя как артист, как личность, художник.

Игра на виолончели была впечатляющей, уровень участников – очень высок, и победили достойнейшие. Это для меня важнее всего. Свежее дыхание музыки наполняет этот конкурс. В Санкт-­Петербурге музыка витает в воздухе, мы буквально дышим музыкой прямо в этом зале! Прекрасно, что есть люди, которые показывают нам такую свою игру в финале, соединяют динамику и хрупкость звука, я безумно счастлив. Результат оказался близок к тому, за который я голосовал, честный результат, горжусь, что могу сказать, что мы – честное жюри, каждый из нас очень внимательно и серьезно к этому отнесся – ведь мы фактически ответственны за будущее этих молодых музыкантов. Конкурс был прекрасен, он показал, что молодое поколение музыкантов готово и дальше с блеском нести знамя классической музыки, в ближайшие несколько десятилетий о будущем игры на виолончели нам точно не стоит беспокоиться! Если в мире – мир, хорошей музыки там есть место!

Записала Наталья Кожевникова

Ван Цзянь, член жюри (Китай)

Я думаю, что мы все согласны с большей частью результатов. Да, были люди, которых мы хотели бы видеть в финале и слушать их с оркестром, но это происходит на любом конкурсе, потому что музыка очень субъективна, то, что ты любишь, может не всегда совпадать с мнением других людей. Мы не играем на виолончели одинаково, мы делаем это по-разному, и я так рад за этих шестерых конкурсантов, которые попали в финальный раунд, они все фантастические виолончелисты, но я сожалею и сочувствую тем замечательным музыкантам, кому не удалось пройти в финал. Но давайте признаемся, что некоторые из прекрасных виолончелистов не прошли и во второй, и даже в первый тур. Музыка – это не наука, это не математика, это не спорт, нельзя в музыке выбрать чистых победителей. Мы, жюри, стараемся изо всех сил высказать свое мнение. И понимаем, что наше мнение не всегда может быть объективным.

Но основываясь на наших профессиональных суждениях, опыте играющих артистов, мы пытаемся обнаружить такого музыканта, который бы нес в себе дух какой-то человечности, человеческого и музыкального начала, вневременного, существующего сквозь века.

Одним из моих фаворитов, кто не прошел в финал, был молодой человек из Дании Джонатан Свенсен. Мне очень понравилась его игра, такая лиричная, поющая, звук абсолютно фантастический.

Я сам родом из Китая, наше музыкальное образование было основано на русской школе. Мы стараемся петь, наша музыка поет, а сегодня стиль превратился больше в разговорный, танцевальный, стал более легким, благодаря барочным веяниям в музыке. Есть какие-то преимущества этого поворота, например, исполнение произведений Баха, Гайдна, которые стали играть элегантно и легко, но я сожалею, что в современном мире в исполнении музыки на виолончели недостаточно кантабиле, недостаточно пропевания. Я часто говорю такую горькую шутку: «Мне кажется, кантабиле мертво», никто этого теперь не делает, но этот молодой человек это сделал. Он пел! Он пел на своей виолончели. Жаль, что он не вышел в финал. Но я думаю, что это не так важно, потому что он действительно особенный музыкант, и его музыка сильная, такая особенная! Он может нравиться, может не нравиться, но вы никогда не забудете его манеру игры, настолько выделяется из ряда остальных. Нет сомнений, что он будет одним из самых великих музыкантов-виолончелистов следующего поколения.

Записала Наталья Кожевникова