Листки из семейного альбома Год Рахманинова

Листки из семейного альбома

История 9. «Я и не ожидал, что написал такое произведение»

К 150-летию Рахманинова мы продолжаем публиковать материалы из архива Российского национального музея музыки.

В фондах Музея музыки особое место занимают фотографии с автографами. Каждая подобная фотография в совокупности с другими историческими источниками (воспоминаниями, письмами, музыкальными рукописями, афишами, вырезками из газет и др.) помогает восполнить, а иногда и переосмыслить то или иное событие, уточнить дату, восстановить утраченные страницы биографии и соединить нити творческих и личных связей.

Коллекция материалов Сергея Рахманинова хранит немало таких фотографий. Одна из них — фотопортрет с автографом композитора: «С. Рахманинов. 16е февраля 1915». Дата, указанная под изображением, возвращает нас к началу 1915 года — времени написания одного из лучших и любимых сочинений Рахманинова, созданного в начале Первой мировой войны, — «Всенощного бдения».

Замысел «Всенощного бдения» Рахманинов вынашивал несколько лет, а закончил в начале 1915 года, по его собственному признанию, в невероятно короткий срок — меньше чем за две недели.

Произведение создавалось композитором в расчете на Московский Синодальный хор, с выдающимися вокально-техническими возможностями которого он был хорошо знаком: в 1910 году хор блистательно исполнил его «Литургию святого Иоанна Златоуста». Директор Синодального училища Александр Кастальский и главный регент Синодального хора Николай Данилин, прослушав законченную «Всенощную», сыгранную Рахманиновым на рояле, сразу же попросили разрешение на его исполнение. С авторской рукописи переписчик Синодального хора Николай Озеров сделал копию. Размноженная затем литографским способом, она появилась однажды, в феврале 1915 года, в зале Синодального училища на одной из репетиций.

Получив ноты, хор немедленно приступил к разучиванию литургии под руководством выдающегося хорового дирижера и главного регента Синодального хора Николая Данилина, что само по себе стало одним из решающих факторов исполнительского успеха премьеры.

Сохранились воспоминания одного из участников репетиций Александра Смирнова о том, как в начале февраля 1915 года на пульте в зале Синодального училища (ныне Рахманиновском зале Московской консерватории) певчие впервые увидели новое произведение в синей обложке с посвящением директору Московского Синодального училища, чье имя для них было священным: «С. Рахманинов. Всенощное бдение. Памяти Степана Васильевича Смоленского».

Однажды, во время очередной репетиции, проходившей в радостной атмосфере творческого подъема, дверь концертного зала распахнулась и на пороге появился высокий мужчина, как все догадались — сам Рахманинов. С того дня к началу каждой спевки композитор проходил к первым рядам кресел и молча следил за исполнением, перелистывая страницы партитуры в течение всей репетиции.

Музей музыки располагает подлинным автографом партитуры «Всенощного бдения» для четырехголосного смешанного хора a cappella, а также ее литографированной копией с карандашными правками автора и несколькими исправлениями Кастальского.

Сергей Рахманинов. Всенощное бдение. Для четырехголосного смешанного хора a cappella, ор. 37. Автограф партитуры. 1915

Большая часть карандашных помет Рахманинова на литографированном экземпляре Всенощной — это исправления ошибок переписчика. Помимо этого, композитор (очевидно, после прослушивания хорового исполнения на репетициях) корректировал нотный текст, добавляя штрихи и динамические оттенки. Самые значительные правки были сделаны в так называемом «Шестопсалмии» (была, например, переписана партия второго сопрано). Правки вносились карандашом на литографированном экземпляре, а затем чернилами поверх старых стертых записей — в авторскую рукопись.

Изначально это произведение было озаглавлено Рахманиновым «Славословие малое», так как именно малым славословием называют песнопение, предваряющее чтение шести псалмов в начале утрени (собственно шестопсалмие) и именно так его именовали многочисленные церковные композиторы до и после Рахманинова, включая Кастальского. Однако в литографированной копии заголовок перечеркнут Кастальским и исправлен на «Шестопсалмие». Доверяя Кастальскому, Рахманинов изменил заголовок и в своей авторской рукописи.

Позднее Рахманинов признался: «“Всенощная” трудна во многих отношениях; она предъявляет большие требования к вокальным возможностям и технике исполнителей. Тем не менее великолепные синодальные певчие воспроизвели все эффекты, какие мне воображались, и временами даже превосходили идеальную звуковую картину, рисовавшуюся мне в мыслях, когда я сочинял произведение».

Премьера «Всенощного бдения» состоялась 10 марта 1915 года в переполненном зале Российского Благородного собрания и стала главным событием в музыкальной жизни Москвы.

Кузина композитора Софья Сатина вспоминала: «Впечатление, произведенное этим сочинением на публику, было настолько велико, что по настоянию многих хор повторил его той же весной в течение месяца четыре раза. И всякий раз зал Благородного собрания был переполнен, и билеты распродавались после объявления в два-три дня нарасхват».

Сохранились программы тех легендарных концертов Синодального хора (10, 12, 27 марта, 3 и 9 апреля), а также печатная рецензия композитора и дирижера Юрия Сахновского, присутствовавшего на премьере и отметившего исключительный успех сочинения. «Всенощное бдение» было признано современниками не только «венцом московской школы», но и вершиной всей русской духовной музыки.

Исполнение произвело неизгладимое впечатление не только на публику, но и самого Рахманинова. Композитор до конца дней считал интерпретацию своего сочинения Синодальным хором образцовой. Позднее Николай Озеров вспоминал, как Рахманинов в разговоре с ним полушутя заметил: «Я и не ожидал, что написал такое произведение».

После Октябрьского переворота 1917 года и насильственного прекращения естественного развития богослужебно-хорового певческого искусства Всенощная была надолго исключена из репертуара и фактически подпала под запрет.

В 1915 году начались первые поджоги усадьбы Ивановка. Подавленный Рахманинов сообщал об этом в письме к двоюродному брату пианисту Александру Зилоти. Растущие опасения за семью и будущее привели к решению покинуть страну: «Почти с самого начала революции я понял, что она пошла по неправильному пути. Уже в марте 1917 года я решил покинуть Россию», — рассказывал он позднее Оскару фон Риземану. Летом 1917-го композитор писал: «…я решил более не возвращаться. Ни спасти, ни поправить ничего нельзя». В декабре 1917 года, воспользовавшись приглашением на гастроли в Швецию, Рахманинов с женой и двумя дочерьми выехал в Стокгольм, захватив только самое необходимое.

Возвращение «Всенощного бдения» в России началось в 1965 году — несколько фрагментов сочинения открыто прозвучали в Большом зале консерватории в исполнении Капеллы под управлением Александра Юрлова. В наши дни это великое произведение прочно вошло в концертный репертуар многих хоровых коллективов.

 

На фото вверху: Синодальный хор на сцене зала «Аугустео» в Риме с регентом Н. М. Данилиным (в центре). 2 мая 1911

Листки из семейного альбома Год Рахманинова

Листки из семейного альбома

История 11. «Глухие» грампластинки

Листки из семейного альбома Год Рахманинова

Листки из семейного альбома

История 10. «Меня очень поддерживал Чайковский»

Листки из семейного альбома Год Рахманинова

Листки из семейного альбома

История 8. Друзья навсегда: Рахманинов и Бунин

Листки из семейного альбома Год Рахманинова

Листки из семейного альбома

История 7. Встречи в Клерфонтен